Романтика распада

Рекламный лист приколот на  кресте:
"Уходит поезд к черной пустоте,
Без блокпостов от ада или рая,
Там ярких звёзд рассыпана щепоть
Там все идеи обретают плоть,
И не имеют ни конца ни края"

В кармане дробь бессмысленных слогов,
Немного хлеба, несколько богов,
И полумесяц, сорванный с лебёдки.
А вот шинель пуста и холодна,
Ведь захлестнула черная волна
Стеклянный нос плывущей в небе лодки.

Нет ничего, что было бы важней
Чем старый гроб в объятиях корней,
Под фейерверком ландыша и клюквы.
Где можно видеть брызги конфетти,
И белый след от Млечного пути,
И слышать смех, и умершие буквы.

Уходит в ночь последний эшелон
Купе, плацкарт - всего один талон,
Где есть стоп-кран для разума и чувства.
И вечный траур каменной любви,
И красота со смертью визави,
В метаморфозе трупа и искусства.

Рывок вперёд из встречной полосы,
Двенадцать раз песочные часы
Отбили жизнь до первого надреза.
И что-то там, стремится изнутри,
Где плачет свет расплавленной зари
Над черным храмом белого железа.

Сплетает мир растянутая нить,
Ни догореть, ни вспыхнуть, ни догнить,
А чем ещё заняться в это время?
Ведь на вокзале черная дыра,
И пара клякс с упавшего пера,
Несут в гробу пророщенное семя.

Газета, ручка, кофе и кроссворд,
Ночное море пенится за борт
Срывает флаг и вздувшиеся вельсы.
Сминает сталь прославленный Дамаск
И сердца стук перерастает в лязг
Кривых колёс о сломанные рельсы.

На кассе гром расколотых ставец,
И занимает очередь мертвец
И белых звёзд седая кавалькада.
Лампадки, камень, розы и сирень
Отходит поезд ровно в полутень
На станцию "Романтика распада"

Везу с собой архитектурный гурт
Сюрреализм, мортэго и абсурд.
На Рождество? Нет, на свои поминки.
Один билет до будущей зимы
За целый мир, доставшийся взаймы,
За все коньки, и вечность в каждой льдинке.

Я знаю то, куда ведёт тоннель,
Через патрон и рваную шинель,
Сквозь белый свет, пугающий до дрожи.
Там сеновалы высохшей травы,
Стеклянный сад мертвецкой синевы
На тротуарах из земли и кожи.

И вязь дорог, сплетенная кривой,
И целый мир, под крышкой гробовой,
И тишина, отловленная бреднем,
И новый дом у мраморных палат,
И пожирает стрелки циферблат,
И первый снег становится последним.

Зайти в вагон, остаться у окна,
Дождаться ночи, что воплощена
В угрюмую и скользкую платформу...

...а дальше форму можно расколоть,
И передать ей истинную плоть,
Забрав у плоти истинную форму.