Одиссей в изгнании

Когда-то не воздав удаче щедрой данью,
отныне подаяньями её живи и не тужи.
Никто, в конце концов, не избежит изгнанья
туда, куда делами заслужил.
Не расплести, у Пенелопы взяв уроки,
причин и следствий прочное рядно.
Так в жизни переплетены пороки
и добродетели друг с другом заодно,
что Парки просто рвут нередко нити,
запутавшись в узлах... И вот, концы к концам,
закономерно оказавшись в лабиринте,
что хитроумностью своей построил сам,
я, нищий царь, влачусь среди лачуг рыбацких.
Как любит щегольнуть превратностью судьба!
И в том, что и царю лишенья и мытарства -
большое утешенье для раба.
Но разве кто-то стал за счёт чужих ошибок
хоть чуточку мудрей?!. Так, помнится досель,
любил мне повторять один бывалый шкипер,
сажая вновь и вновь на ту же мель.
Что только не выносит на прибрежный
песок и не уносит прочь волна!..
Нет у Истории учеников прилежных.
Да в них и не нуждается она!
Переболев, как корью, Геродотом,
средневековой схоластической чумой,
и возмужав на триумфальных поворотах,
недаром, всё-таки являясь по прямой
наследницею вечности - пусть младшей -
История давно творит сама себя
и всех историков, конец ей предрекавших,
хоронит не считая, не скорбя...
И нищенских могил, и царских усыпальниц,
не счесть на берегу, и всем - одна цена.
Так много утекло щедрот судьбы сквозь пальцы,
что ими в клочья продырявлена мошна.
И вот - ловлю полуистлевшей сетью -
Истории почётный старожил -
уже сейчас то самое бессмертье,
которое в грядущем заслужил.