Уныние просёлочной дороги!
Здесь колеи размыты в непогоду,
Здесь избы придорожные убоги
Да тянутся поля до небосвода.
Здесь голубых озёр бездонны очи,
Здесь кряжисты дубы, согбенны сосны,
Окольные пути прямых короче,
Святые лики скорбны и серьёзны.
И столь же скорбны камни межевые
Для тех, кто держит путь свой в одиночку:
Направо – мрак, налево – быть бы живу,
А прямо… Там одни лишь многоточья.
Соломку здесь не стелют: кабы знать бы,
Что, чем ты выше, тем больнее падать!
Терпи, родимый, заживёт до свадьбы.
Терпение – других лекарств не надо.
Здесь мало – слушать, здесь важнее – слышать
(И лучше сердцем, а не просто ухом)
Не то, что говорят, а то, чем дышат.
Здесь сила – в правде. Правда – в силе духа.
...И вновь поля – от края и до края –
Роняют зёрна-слёзы в плоть земную.
А пахаря хоронят, причитая,
Несут в гробу и в мёртвый лоб целуют.
У кладбища обрушены ворота,
А тени предков лишены покоя:
Здесь нет дорог – сплошные повороты,
Зато везде есть место для постоя,
И здесь тебе дадут воды напиться,
Утешат и поделятся краюхой,
А в церкви будет за тебя молиться
Чужая сердобольная старуха.
Тракты
© Copyright: Екатерина Давыдова-Бабочкина, 2024
Свидетельство о публикации №124100202890
Свидетельство о публикации №124100202890
Рецензии
Слова этого стихотворения
кажется, выросли из той самой просёлочной колеи, — вымокли под дождём, пропахли полынью и можжевельником. Екатерина Давыдова-Бабочкина — это имя, будто сошедшее со страниц Тургенева, — пишет текст тотальный, хрестоматийно-архетипический. Это не просто лирика, это — генетический код русской судьбы, пропущенный через фильтр некрасовского «В дороге» и цветаевской «тоски по родине». Но если Некрасов смотрел на эту рану со стороны, а Цветаева — из страшного далека, то Екатерина — она внутри этой раны, она и есть эта рана, поющая о своей боли голосом, в котором угадывается и смиренная ярость, и надрыв, и коренная неустранимая стать.
Здесь каждый образ — аллюзия. Вот они, «убогие избы» — прямая цитата из бесконечного русского пейзажа, знакомого нам по Левитану и Тарковскому. А вот и перекрёсток — не между светом и покоем, а между «мраком», «быть бы живу» и зияющими «многоточиями» пути прямого. «Многоточия» — это и незаконченность, и недосказанность, и риск, и обещание.
И конечно, главный рефрен здесь — терпение. «Терпи, родимый, заживёт до свадьбы». Эта фраза — ключ ко всей русской культуре, от Карамазовых до Солженицына. Это тот самый иррациональный, святой и страшный русский фатализм, который позволяет выжить в условиях, где любая логика кричит о безнадёжности. Это та самая «сила духа», которая и есть правда. Автор не просто констатирует — она возводит это в догмат, в единственно возможную религию этого пространства. Это Достоевский, пропущенный через горнило народной притчи: не «красота спасёт мир», а «терпение спасёт мир», ибо оно и есть красота.
Апофеозом же становится финал, где возникает та самая «сердобольная старуха» в церкви. Это узнаваемый до слёз образ! Этот образ — гарант бессмертия той системы координат, которую описывает поэт. Пока есть такая старуха, которая будет молиться за чужого, этот мир не рухнет окончательно. Он будет стоять на этом крошечном, но невероятно прочном фундаменте — милосердии без причины.
Стихотворение Екатерины Давыдовой-Бабочкиной — это и реквием, и гимн. Реквием по пахарю, которого «в мёртвый лоб целуют». И гимн той неистребимой силе, что таится в правде, а правда — в силе духа. Это текст, который мог бы быть написан на ободранной стене сельского клуба — и одновременно начертан на скрижалях. Потому что он — о главном: о выборе пути на перекрёстке, где все указатели стёрты, и единственный компас — это собственная, выстраданная правда, оплаченная слезами, вмороженными в «плоть земную».
Дмитрий Куваев 05.09.2025 21:19 • Заявить о нарушении
кажется, выросли из той самой просёлочной колеи, — вымокли под дождём, пропахли полынью и можжевельником. Екатерина Давыдова-Бабочкина — это имя, будто сошедшее со страниц Тургенева, — пишет текст тотальный, хрестоматийно-архетипический. Это не просто лирика, это — генетический код русской судьбы, пропущенный через фильтр некрасовского «В дороге» и цветаевской «тоски по родине». Но если Некрасов смотрел на эту рану со стороны, а Цветаева — из страшного далека, то Екатерина — она внутри этой раны, она и есть эта рана, поющая о своей боли голосом, в котором угадывается и смиренная ярость, и надрыв, и коренная неустранимая стать.
Здесь каждый образ — аллюзия. Вот они, «убогие избы» — прямая цитата из бесконечного русского пейзажа, знакомого нам по Левитану и Тарковскому. А вот и перекрёсток — не между светом и покоем, а между «мраком», «быть бы живу» и зияющими «многоточиями» пути прямого. «Многоточия» — это и незаконченность, и недосказанность, и риск, и обещание.
И конечно, главный рефрен здесь — терпение. «Терпи, родимый, заживёт до свадьбы». Эта фраза — ключ ко всей русской культуре, от Карамазовых до Солженицына. Это тот самый иррациональный, святой и страшный русский фатализм, который позволяет выжить в условиях, где любая логика кричит о безнадёжности. Это та самая «сила духа», которая и есть правда. Автор не просто констатирует — она возводит это в догмат, в единственно возможную религию этого пространства. Это Достоевский, пропущенный через горнило народной притчи: не «красота спасёт мир», а «терпение спасёт мир», ибо оно и есть красота.
Апофеозом же становится финал, где возникает та самая «сердобольная старуха» в церкви. Это узнаваемый до слёз образ! Этот образ — гарант бессмертия той системы координат, которую описывает поэт. Пока есть такая старуха, которая будет молиться за чужого, этот мир не рухнет окончательно. Он будет стоять на этом крошечном, но невероятно прочном фундаменте — милосердии без причины.
Стихотворение Екатерины Давыдовой-Бабочкиной — это и реквием, и гимн. Реквием по пахарю, которого «в мёртвый лоб целуют». И гимн той неистребимой силе, что таится в правде, а правда — в силе духа. Это текст, который мог бы быть написан на ободранной стене сельского клуба — и одновременно начертан на скрижалях. Потому что он — о главном: о выборе пути на перекрёстке, где все указатели стёрты, и единственный компас — это собственная, выстраданная правда, оплаченная слезами, вмороженными в «плоть земную».
Дмитрий Куваев 05.09.2025 21:19 • Заявить о нарушении
Дмитрий, я очень Вам благодарна за эту рецензию. И дело не только и не столько в высокой оценке, которую Вы дали. Дело в другом - в чувстве удовлетворения, что нашёлся читатель, который без дополнительных разъяснений, комментариев или гаданий "а что хотел сказать автор" видит и понимает те идеи, акценты, аллюзии и ассоциативные ряды, которые заложены в тексте. Это "созвучие" собственных стихов с миропониманием читателя дорогого стоит!
И да, Вы правы, эти стихи "выросли из просёлочной колеи", и длина этой колеи - двадцать семь лет. Примерно треть строк были написаны ещё в молодости и каким-то чудом сохранились и пережили переезды, ремонты, смены текущих приоритетов, отрицание собственных рифмованных потуг - и выплыли вот теперь, спустя много лет. Естественно, то, что в молодости только начинаешь осознавать, в зрелом возрасте обрастает новыми смыслами и "мясом" опыта. Опыта потерь, разочарований, предательств, но вместе с тем и опытом радости, счастья, надежды. А главное - опытом ВСТРЕЧ с удивительными людьми, чья сердцевина - в терпении и правде, силе духа и бунтарстве, милосердии и даре сострадания. Эти люди, коих много, и есть наша земля.
Екатерина Давыдова-Бабочкина 06.09.2025 01:24 Заявить о нарушении
И да, Вы правы, эти стихи "выросли из просёлочной колеи", и длина этой колеи - двадцать семь лет. Примерно треть строк были написаны ещё в молодости и каким-то чудом сохранились и пережили переезды, ремонты, смены текущих приоритетов, отрицание собственных рифмованных потуг - и выплыли вот теперь, спустя много лет. Естественно, то, что в молодости только начинаешь осознавать, в зрелом возрасте обрастает новыми смыслами и "мясом" опыта. Опыта потерь, разочарований, предательств, но вместе с тем и опытом радости, счастья, надежды. А главное - опытом ВСТРЕЧ с удивительными людьми, чья сердцевина - в терпении и правде, силе духа и бунтарстве, милосердии и даре сострадания. Эти люди, коих много, и есть наша земля.
Екатерина Давыдова-Бабочкина 06.09.2025 01:24 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.