Что-то кому-то, от чего-то к чему-то

Он знал: сидеть ему ещё недолго
Здесь смерти образ заменяет бога
И через ржавую теремную решетку
В тисках ночи можно услышать четко
Гадалки плач, направленный к нему
Отдавшему всю жизнь за ту игру,
Где ставка — пыль. Свинцовое колено,
сгибавшееся лишь в праздники Эдема,
теперь никак к движенью не вернуть.
В коленях навзничь провалился путь,
достойный силуэта
или иероглифа в специальном букваре.
Для него черный волос в зеркале — победа,
И кажется, что органы в болоте,
смешавшись с пылью, превратились в пепел
Он думает, что мертв, не зная это
торопится, и громко, громко пишет,
и рвет его на рукопись, как мышку,
что отравилась взглядом.
Ведь были времена, когда воде
предпочитал он вина
и звал их ласково тогда пушистым ядом.
Теперь рука, сама себе противная
в болотистых морщинах разукрашенная,
уже как 10 лет назад издавшая
большое завещание потомкам
(ведь было их, не будем врать, премного) —
настолько тонкая, что слезы муравья,
глядя в неё, смеются жирной смертью,
скребет остатки нервов на листе
где с каждой буквой рвется прядь артерий
...И каждый час в нем кажется последним