Владимирский Централ

Ликует бесовато ночь, в ней игроки одни из лучших!, отбросится усталость прочь, взамен напитков от халдеев шустрых. На пики ставки возрасли и карт крупье не принимает, на кон поставлены котлы, среди азартных так бывает. От напряжений пульс взлетел и сердце вырваться захочет!, он карту сбросить не успел, она весь прикуп обесточит. Напросится один вопрос, который не давал покоя; на сколько он кредит занёс?, семьи любимой долгостроя. Минутой завершится блеф и рухнет зыбкая надежда!, смеётся с водки осмелев!, размокнет с духоты одежда. Сжимая телефон в руке шарахнет им по барной стойке, в бутылке водочка на дне и мысли о проплатах стройке. Без провожатых, налегке, выходит подышать наружу, в помято-мокром пиджаке он ощущает утра стужу. Гирлянды засверкают вновь на зданиях Арбата ярко!, разогревая стынет кровь!, потраченные деньги жалко. На стёклах инеем витрин недели той предновогодней, он оказался здесь один, от предрассудков, или козней. Инфинити подставит борт услужливо-бодрящим звуком, вдавив сидением на взлёт на скорости и сердце стуком. Субботним утром так легко промчаться с ветром по Смоленской!, и дышится в мороз свежо!, под "песню музыки известной". Но справа выкатился вдруг снегоуборщик бок обдавший, по кузову летел песок!, и газ на поворот поддавший. Определённо видит цель, поступок не для слабонервных, водитель открывает дверь умением, одним из первых. И сдёрнув у ствола затвор он разряжает всю обойму, от выстрелов тех вздрогнет двор, кровавую предвидев бойню. И рухнет туловище в снег в оранжево-большой одежде, оставив ярко-красный след, не ожидая, что случилось прежде.
Пошатываясь сядет в снег, достанет ксиву из кармана, вчерашний, безупречный мент!, с одноимённого Централа...