Мортидо

В черной, как бархат, высокой башне,
Из предложений и двух кавычек,
Где на столе, для питья и брашни,
Старая бритва, и пара спичек,
Где ни к чему никакая спешка,
Где жизнь бессмысленна, как проклятье,
Есть перед зеркалом Белоснежка,
В черной фате и дырявом платье.

Благополучие только внешне,
Где-то внутри расплескалась тина.
Ей опротивело быть безгрешной:
Быть Белоснежкой уже рутина.
А вот под ямою оркестровой,
И под коростами ржавой фальши,
Есть в отражении кто-то новый
Кто знает точно, что делать дальше.

- Всюду ничтожества и халдеи,
Ленты, задания и пароли.
Сколько же можно ломать идеи,
Перенимая чужие роли?
А эти оттиски на мольберте?
А неудачная кинопроба?
И для чего нам мечты о смерти,
Много ли сделаешь там, из гроба?

А эти линии на запястье?
Или мечты о больном и тихом?
- Я так мечтала о вечном счастье,
Что потерялась, и стала психом.
- Ты хочешь выбраться из застенков,
Через все тернии и овраги
Твой белый цвет, что лишён оттенков,
Мы перекрасим, как лист бумаги.

- Может быть, стоит шагнуть с балкона?
Здесь высота этажей под двести...
Но Белоснежке твердит икона:
- Гамма цветов не к лицу невесте.
Каждый ответ чрезвычайно гибок
И отражается на субтитре.
- Методом проб и чужих ошибок,
Мы пробежимся по всей палитре...

- Может, когда-нибудь я воскресну,
И на груди заалеют пятна?..
Так Белоснежка глядит на бездну
А эта бездна глядит обратно.
- Пусть мою кожу покроет иней,
С черным сиянием в окантовке...
- Я бы тебе предложила синий...
- Но как повеситься без верёвки?

Комната давит глазами окон
Зеркало скалится над омелой:
- Нужно разрезать постылый кокон,
Если не хочешь остаться белой...
Нож поострее, а там, всего лишь
Линии чертятся произвольно.
Я помогу, если ты позволишь,
- Будет смешно, и немного больно?


- Медленно, нежно и понемножку -
Пишет ей зеркало с опечаткой -
- Нужно всего лишь найти застёжку,
Срезать петлицы и снять перчаткой.
Я подыграю и подытожу
Там, на картоне бумажных фальцев...
И Белоснежка снимает кожу,
От полумрака до самых пальцев.

Стон зазвучит в пустоте нетрезвой,
Пересечением двух хиазмов.
И поцелуи холодных лезвий
Кажутся слаще любых оргазмов.
Но отражение несогласно
И надрывается голос скрипки
Мир превращается в темно-красный,
Пламенно-скользкий, багрово-липкий.

- Красные блики на небосводе,
Красные линии вплоть до Карчи,
Красный, наверно, уже не в моде,
Мы подберём кое-что поярче.
- Ведь красота остаётся спорной,
Даже в могилах свои пейзажи.
- Цвет красоты неизменно черный:
Нужно добавить немного сажи

Зеркало молвит, и гаснут звуки.
Стоны расколоты на триоли,
Где Белоснежка бинтует руки,
Плача от сладкой священной боли.
- Черным оденется вся низина,
Черное солнце в лучах регистра
- Спички, бумага, чуть-чуть бензина,
Мир перекрасят довольно быстро

Зеркало тонет во тьме и дёгте,
Как только ужас вошёл в привычку.
И Белоснежка, ломая ногти,
Ищет во мраке вторую спичку.
У крематория воют трубы
Двери наружу уже припёрло.
Рыжее пламя сжигает губы,
И фейерверками бьёт из горла

Мир изгибается в новой позе,
Через симфонии старых скерцо.
Жар Белоснежке сжигает слезы,
Давит на горло, идёт до сердца.
Блекнет сияние над герберой,
Грязное небо собой обрамя...

...И Белоснежка сгорает серой,
А в отражении гаснет пламя.