Папе

Странно, но я — это по-прежнему я,
Хотя часть меня умерла в четверг.
И как бы я не старалась кричать,
Никому до этого дела особого нет.

Знаешь, мне стал чужд целый мир,
И мне стало на всех все равно.
Ведь я знаю, что больше твой свет
Не вернется в пустое окно.

Я помню тепло твоих больших рук,
А еще помню запах твоих сигарет.
И как бы я не пыталась уснуть,
Я не верю, что тебя больше здесь нет.

Я же знаю, что ты скоро придешь,
Ты оставил открытую дверь.
И я знаю, что все вокруг меня лгут.
Я дождусь, ты мне только поверь.

Ты ведь столько всего не увидел!
Ты бы знал, сколько мне надо сказать!
Мы еще мечты наши не воплотили,
И мама устала тебе сообщения писать.

Я знаю, мы с тобой давно потерялись,
И я тебя не смогла спасти.
Ты много плохого в моей жизни оставил,
Но это неважно, ты только приди.

Мне все говорят, что я сильная,
Говорят, что со всем справлюсь сама.
Но боль от твоей руки тоже нехилая,
И вина растет, где бы я ни была.

Может, если б я дольше держала руки,
Ты бы смог протянуть свою в ответ.
И я достала бы тебя из большого болота,
В котором ты б не тонул столько лет.

Я знаю, мы с тобой разругались,
А когда-то в прошлом были одним. 
Я мыслями до сих пор туда возвращаюсь,
Когда вокруг меня лишь тоска и враги.

Я помню, что ты всегда в меня верил,
А я, не поверишь, поражалась тебе.
И в разговорах наших одно только слышала:
Твое продолжение будет во мне.

Но теперь говорить о чем-либо поздно.
И обида моя почему-то давит сильней,
Я жалею лишь, что тебе не сказала:
Я люблю, несмотря на тяжесть всех дней.

Уже бессмысленно ворошить прошлое,
Все плохое мы пережили, все позади.
В моей голове теперь только хорошее:
Нас трое на кухне. И смех всей семьи.

Я помню наши с тобою объятья,
Я не знала, что больше в них не вернусь.
Ты ушёл, не сказав «до свидания»,
А я у двери тебя все никак не дождусь.