Встреча с гинекологом

         На календаре 1988.
       Ноябрь. Поздняя осень.
       Белые мухи всё чаще начинают кружиться,
       А мы, археологи, на лопате поведенные, продолжаем трудиться.
       погода стоит совершенно не лётная,
       Последняя птица улетает на юг перелётная.

Я на кургане по завязку  простудился,
Долго в катакомбе второго тыс. лет до н. э возился
И неслабо простудился.
Глазами и шнобелем слезился.
К вечеру напряжение, то бишь температура под 39, а то и больше,
Не смог терпеть дольше:
Принимаю волевое решение -- отдаться в лапы
В белых халатах эскулапам.
Или, как ещё их там, -- Гиппократам.

     По совету ребят, два стопаря приняв на грудь,
     Отправился в далёкий путь.
     Говорят, приём во внутрь живительной влаги помогает --
     Да чёрта лысого! Только звуки дикие желудок извергает.

Больше двух часов находился в утомительном пути,
Кошмар какой-то -- с ума можно сойти!
Порой казалось,голова слетит с оси,
Но я держался  стойко -- накось выкуси!

    Вот, наконец-таки я не в частной клинике,
    А в 16 городской поликлинике.
    По вопросам здоровья нечистые духи меня сюда никогда не носили,
    Но иногда бывало родители просили
    На приём к терапевту записать,
    А это мне, как леденец обсосать.

Точно знаю: терапевтическое отделение на втором этаже
И вот с утра пораньше, прямо с экспедиции, я здесь уже.
При высокой температуре,
Ей-Богу, без обмана, в натуре.

    Народу собралось не счесть -- полный коридор.
    Однако, странно: только женщины и я один тореадор.
    Не глядя никуда, набравшись сил,
    Пытаясь быть бодрым,не моргнув глазом, спросил:
    -- Кто последний к врачу?
    И больше ничего. Скромненько стою, молчу.

Началось невообразимое!
Трудно описуемое!
Неповторимое!
Потолок и стены были белыми,
А мне показались с полосками серыми.

      По коридору раздался громкий смех --
      Неудержимый ржач охватил всех.
      С каждой секундой нарастающий,
      Неугомонный, неумолкающий.

Дверь кабинета открылась
И тётя в белом халате появилась.
Сразу же с вопросами ко мне обратилась:
-- Вы, собственно, кто? Что вы здесь бузите?
Театр устроили! Почему хохмите?
Чтоббудущие мамы досрочно разродились?
Со своими чудачествами лучше б в другом месте разрядились!

     На этом я
     И блуждающая тень моя
     Смехопредставление  завершили
     И под аплодисменты будущих мам нас послали -- к терапевту отшили.
     Сделав по коридору вираж,
     Возмутитель спокойствия понёсся на четвёртый этаж.
     Там вручили мне бумажку,
     Похожую на промокашку,
     И попросили её обос, извините, сать,
     А другую бумажку подписать,
     Что я не без удивления, но учтиво,
     Сделал легко, непринуждённо и красиво.

После обряда по мочеиспусканию поставили диагноз: ангина фолликулярная.
Хорошо, хоть не катаральная
Или ещё какая-нибудь аральная.
Хотели в койку уложить,
А мне очень захотелось жить,
Ия в лапы эскулапам не дался --
Во все тяжкие подался!
Смылся! Не на того напали
И меня только видали
Космические дали!

     А почему этот сыр-бор случился
     И со смешинкой случай приключился?
     Всё дело в том, что в поликлинике провели рокировку,
     Отбросим шахматную терминологию -- сделали перестановку:
     Двумя этажами выше переместилось отделение терапевтическое,
     А на его место, на второй этаж, перебралось гинекологическое.
     Хотя, как известно, от перемены мест слагаемых сумма не меняется
     И водевильчик мой пока не отменяется.

Далее попытаюсь рассказать более внятно, прозой --
Под балалайку с гитарой и розой,
Никак не получается прилично,
С "энтузазизмом", поэтично,
С лирикой, романтично!

     Передислокация была вызвана тем, что одна женщина:КРАСАВИЦА, СПОРТСМЕНКА,
КОМСОМОЛКА, на седьмом месяце беременности, поднимаясь в гинекологическое
отделение на четвёртый этаж, начала рожать на третьем этаже. В связи с чем
и были совершены перемастурбации.
     Но спустя несколько дней после переездов с этажа на этаж, один больной,
страдающий букетом сердечно-сосудистых заболеваний, на четвереньках подни-
маясь в терапевтическое отделение на четвёртый этаж, чуть не попал в объятия
никем не уважаемого любвеобильного Кондратия.
    А через пару дней и я морально пострадал,
    Не зная ничего о перемене декораций, маху дал.
    Возможно, опять произвели очередную рокировку.
    Вот этого не знаю. И я вновь подался на курганы, в командировку.

Может, что не так, Вы уж простите меня, подлеца.
На этом закончу, а то писанине не будет конца.