Как я в 20 лет уехала работать на вахту - роман

Роман повествует читателю о девушке, что не находит себе места в привычной жизни, что решается кардинально ее изменить. Я же предлагаю оценить быт, характер и сомнительное будущее данной героини, полное тайн и важных взаимоотношений. Приятного Вам чтения букв.

Роман мой будет емким, пусть это будет плод фантазии, который пусть и будет можно назвать графоманией, я посчитал нужным поделиться им с читателями. В случае же если Вам не понравится, прочитайте концовку любой книги и путь персонажа, как и вся написанная история будут бесполезны и никчемны в сравнении с концом, а если конец не придуман или любому автору потребуется подогнать ее под сам сюжет, это всегда можно счесть по-разному.
А потому, если нравится читать Вам что стихотворения, что людскую графоманию в виде романов, коим и является это произведение, проживите его увлеченно вместе с персонажами и читайте с удовольствием.
 
Глава 1.
Отправная точка.

Всё началось с моей прежней работы в сервисе по ремонту и продаже устройств с аксессуарами. Спустя почти три месяца работы я уехала из своего города, но пока речь будет про события в родном крае. Будни продавца как заинтересованного лица проходили по тактике: «посиди-посмотри, возможно кому-то впарь безделушку, например: емкое переносное зарядное устройство, чехол, шнур, а также прими в заказ ремонт кирпича. Иногда мне даже приходилось помогать нашему молодому инженеру, Виталику, который в меня то ли влюбился, то ли совсем не понимает как устроен этот мир с людьми, его окружающими. Мне было интересно смотреть на то, как кто-то может по памяти собрать разобранное своими же руками устройство.
Тут надо вписать «пару слов» про талант. Как в само явление я в него не верю. На то есть масса скучных доводов, которые только скуку да зевоту вызывают, но если утверждать обратное, что человек трудится в каком-то направлении деятельности и набирается опыта, набивает руку, тогда, чёрт возьми, талант существует как определение его действий.
В общем, наш техно-Витя потом с кислой миной передаёт заветный кирпич мне, я отдаю клиенту. Схема простая и ещё довольно нудная. Иногда бывает даже весело, ведь мы шутим и общаемся, и, жаль, что только по работе.
Наша точка, подобие прилавка, стоит не то что бы на отшибе торгового центра, скорее всего, здесь есть некая атмосфера, которая призовёт тебя пойти именно в эту его, торгового центра, скучную часть, чтобы отдать тот самый заветный кирпич волшебнику на ремонт или удивиться цене чехла и, невзначай, натягивая шляпу с нервно бегущими глазами, оттягивать ворот пальто, в желании покинуть сие мероприятие.
Одним вечером, заканчивая работать, Виталик предложил мне пройтись и поужинать. Мы говорили про то, о чём я бы никогда не подумала догадаться, ему нравились фотография и вино, особенно вино. Но как бывший сомелье стал работать в торговом центре в маленьком угловом пространстве по ремонту техники даже не продавцом?
Мне он так и не рассказал, будто бы и сам не знал как докатился до того, где он сейчас остановился. Впрочем, вечер обещал быть приятным, если бы не дальнейшие события. Не всем обещаниям дано сбыться и зависит их судьба от разных факторов.
В тот день была ссора с мамой, что стало последней каплей в озере моих злобы и обиды, о чём, наверное, нормальный человек вскоре бы пожалел.
Я пришла домой после приятно проведённого дня из работы, прогулок, ужина в ресторане, но то было время сентябрьского вечера, с падающими листьями и некоторой слякотью. Те тусклые оранжевые фонари стали родными, как и иногда покрапывающий дождь. Я прошла мимо матери, как-то гаркнув очередное приветствие не совсем искренне и удалилась в свою комнату. Закрытая дверь обдала листки моих, в бардаке лежащих на полу тетрадок потоком воздуха и, я, скатившись по двери, устремилась взглядом в окно, свет фонарей напомнил ещё раз события этого вечера.
Мои наброски этой и других жизней тоскливо смотрели на меня, рисовавшую их мать, и я бессовестно комкала каждое свое выведенное красивым почерком ненужное старание; конспекты лекций пар того места, из которого я забрала документы, листы моих стихов, которые из моих друзей никто и не перечитывает даже раз в неделю.
— Варя! Варь, черт! Подойди уже на кухню, — прокричала мама.
Я ничего не ответила. Выждав около минуты и подперев дверь грузным лбом, тело сделало сопровождающий решимостью вдох после по силе не менее грузного, но грустного выдоха, телу пришлось выйти.
Как оказалось, меня ждал предстоящей помощи неприятный разговор.
— Кем ты работаешь?
— Продавцом и по совместительству за десятку сверху помощником техника! – ответила я инфантильным тоном и радостью.
— Ты думаешь о перспективах в будущем, о хорошей работе, которая будет приносить деньги в дом? Что-то мне кажется нет.
Она, плача и крича о своей жизни, обо мне, все пыталась донести мне свое видение мира, но я не понимала ее, ровно так же, как и ее успокоить. Истерия была настолько сильная, что она сама ушла, оставив кровь с кулака на треснувшей от удара плитке. Удар был искренним, сильным, как и воля человека, годами копившего скорбь.
Две минуты моего молчания, ответа так и не последовало.
Что я могу ей сказать, о чём спросить, я тоже не знала, но понимала одно: я решу всё сегодня. Возможно, в ближайшие несколько минут.
Подойдя к ней, сказала как отрезала.
— «Мам, я уезжаю. Сегодня», — последняя мысль была особо тяжёлая даже в голове, и всё же я её произнесла.
— Ну и куда ты поедешь?
— Что ж… Искать работу в другом городе, жить самостоятельно, уже не опираясь на чью-то руку. Кажется, мне это необходимо.
Что ж… И она выдала молчание, уйдя из кухни, кажется курить.
 
В этой каморке есть всё что нужно, и здесь особенно уютно и тепло, ведь за окном через месяц-второй уже будет минус тридцать. Расположение вещей и предметов мебели в комнате было хаотичным, и чтобы пройти даже к сумке с вещами, надо было обойти пару горшков с растениями в мой рост, перешагнуть через пса, который так постоянно и лежал около них, отодвинуть заслонку сбоку стеллажа, такое вот тайное место; про камин… он был металлический, чёрного цвета, квадратной формы и с каким-то закалённым стеклом, открывая которое, я подкидывала дров туда и в свою жизнь. Дым из трубы давал понять, что тут не все еще насмерть замерзли, что кто-то топит печь, что дом снова живет. Пса звали Рябым, – это уж лучше, чем предыдущий смотритель был о нём мнения, называя его то «плешивым», то «рябым» с каким-то принижением, причём на последнее прозвище он охотно отзывался, то «драным», – левое ухо пса некогда пострадало в схватке, выиграв которую, его здесь после и приютили.
Теперь у него есть незаурядная кличка, оборванное поперёк ухо и заботливая хозяйка. Лучше сказать так: как я была ему другом, так и он был моим, словно мир через старую плёнку — чёрно-белым, в зерно пятнистым товарищем.

Глава 2.
Как я в двадцать лет уехала работать на вахту?

По правде говоря, новый для меня город был встречен «по одёжке», да не совсем чистой. Проездом любуешься на природу, вдыхаешь чистый лесной воздух, и хотя осень только наступила, а уже чувствовался легкий морозец. Остановившись у забора, я вышла из машины полюбоваться видами крутого склона с полянами и деревьями, тут уже опадал клен. Недалеко от меня стояли несколько молодых людей. Из них один был примечательный мужчина, фотограф с оборудованием и еще, он целился объективом в редкую птицу. Сцена так и вырисовывалась фантазией: они наблюдали, она позировала. Стало интересно как так можно скрупулезно подходить к фотографии, и я скрупулезно и, вспоминая как ходить нормально передвигая ноги не задумываясь, все-таки подошла к нему. Как выяснилось в неловком разговоре, это редкий вид птицы, водившийся в этих лесах, и чтобы увидеть ее, еще и совершенно случайно, надо обладать недюже хорошим везением.
Я часто делюсь с людьми своими знаниями или чем-то, что вдохновляет и умиляет взор, поэтому дала посмотреть несколько распечатанных фотографий с пояснениями как же я запечатлила их содержимое.
— У Вас в окружении есть талантливые люди относительно фотографии и картин? – задал он вопрос.
— Парочка имеется, от которых и услышала позитивную оценку.
— Что ж, и Вы разбираетесь в фотографии?
— Отнюдь. Я мало понимаю в этой сфере, но что-то будто ведет меня к снимку, в местах, где я прохожу если и есть необыкновенное ощущение будто их надобно запечатлеть, я понимаю, что без этого нельзя продолжать день. И делаю снимок.
Мы еще немного поболтали.
— Понимаете, Варвара, очень у Вас хорошо и по-своему уникально получается чувствовать окружение, – усмехнулся фотограф, – это сразу видно. Только вот почему-то отрицаете свои талантливые руки, но зато... зато верите в талант как явление многократного повторения и совершенствования навыков. Забавно, – подытожил он.
Его звали Димой и работает он, как можно догадаться, фотографом в местной газете, где еще и занимает должность редактора.
— Я остановилась посмотреть на вид, ну уж очень он захватывающий.
— В какие края направляетесь? Не к нам в Н-к? Знаете хоть дорогу-то?
— Да, я как раз переезжаю сюда на новое место.
— Тогда позволите поехать с Вами?
Дмитрий предложил отправиться в сторону города, я поехала следом. В городе есть даже не академия, но обычный колледж с уклоном в рисунок, чертежи и, как ни странно, фото. И как оказалось, преподает он там занятия по черчению и искусству фотографии. Чуждо мне оно, твердила себе до поры, пока не начало нравится. Жаль уже скоро октябрь, можно было бы и попробовать себя в чем-то себе чужом, таком новом для себя деле. Я уже и забыла каково это погружаться с головой в неизведанное.
Город медленно накидывал на себя саван таинственности и неизбежности, будто погружался в долгий сон, как и вся живность в округе. Если бы еще не было такого названия для города как Твин Пикс, он явно бы носил такое или с ним схожее название. Несмотря на эту загадочную вуаль, выглядел он как и все наши провинциальные города в округе Уральских гор.
Мы доехали до местного ресторана и попрощались. Обмениваясь номером, он пригласил меня на одну лекцию о работах фотографов 20 века, таких как Марк Ребу, Анри Картье-Брессон и Эрнст Хаас. По его словам для меня это будет глотком свежего, чистого воздуха.
Настала пора ехать в не совсем многоквартиный дом, трехэтажный, но с хорошими по ремонту квартирами, большой трапезной для его жителей, а именно работяг и их семьям, квартиры которым выдали на производстве. Пусть и половина из них пустовала, большинство жителей заселенных же оказались приветливыми. Фасад и внутренняя отделка парадной залы, конечно, нуждались в уходе, о чем я с моим другом охотно заботилась.
Я забыла упомянуть про одну важную деталь моей работы. Я стажируюсь у плотника Альберта Сейсановича, к отчеству которого подолгу так и не могла привыкнуть. На момент трудоустройства он то и дело косился на меня, оценивал. Шли мы под экскурсию заместителя директора по управлению жилищными услугами и временной работницы на мою должность, и так как она ждала нас, обоих пришедших и опоздавших из-за столкновения друг с другом, с нескольких вводных минут все затянулось до получаса. О да, как же без замечаний и пререканий с ее стороны и язвитильных шуток с моей. Они были на месте. Когда эта деловая женщина сего замка уже отходила от нас, пропащих, Альберт глубоко вдохнул и громко засмеялся, еще и похлопал меня по плечу.
– Мы терь товарищи, скажи? - начал он, когда она исчезала за поворотом, а мы медленно проходились по холлу в другую сторону, - Надеюсь сладимся, я наседать с обязанностями не буду. Ты вродь как не местная, а значит приехала из какой нужды. Иди устраивайся, отдыхай, позже вечером к тебе зайду обсудить расписание работ. Наливай чай, Варвара, он у тебя в шкафчике, тебе надо просто заварить его кипятком.
Я послушалась и не зря. Этот вкус я запомнила и вряд ли у другого чая он будет лучше, а пила его чаще воды, ведь частенько только им мне и приходилось согреваться.
••••••••••••••••••••••••

пока написано несколько глав и вот эти две как демоверсия, что читатель может оценить для себя, понять будет ли читать дальше.