Первый после Бога

 Рисуют в сказках на печи Ивана
 В рубашке красной, жёлтенький горох.
 И мой герой рос добрым хулиганом,
 Где он, там смех и тара-рам-переполох.

 Счёт шалостям мальца не знала мать.
 Наказывала, но сильней любила.
 И с малых лет не брать, а отдавать,
 Ценить, жалеть, прощать его учила.

 А если град обидных слов, колючих
 Поможет детской вырасти слезе,
 Не слушай - скажет. Ты, сыночек, лучший.
 А непутёвый - не такой, как все...

 Толпа зевак. Пожар. А в доме кошка.
 Кому нужна в огне кошачья жизнь.
 И лишь один в разбитое окошко
 Залез и вытащил: ты, рыжая, держись!

 Вот пеплом волосы упали. Лысый парень
 Смеётся, радуясь: до свадьбы заживёт!
 "ВорОны" шепчут: с головы поджарен!
 И кто ж за непутёвого пойдёт.

 Растут с парнишкой волосы, характер,
 Уж позади проказы школьных лет,
 И с балом выпускной, призыв, присяга...
 Живи и радуйся, Иванушка, без бед.

 Но грянула ОНА - спецоперация!
 Уехал добровольцем он на фронт.
 Крутили у виска иные пальцами:
 Открыл для своей смерти горизонт.

 Воюет Ваня. Дерзость и смекалка
 С ним вместе тропкой боевой идут,
 И в помощь с детства верная закалка,
 Его и пули-дуры не берут.

 Уж год, как в подчинении рота:
 Усатый "дед", неопытный юнец.
 Жалеет жизни, не жалея пота,
 И каждый дорог для него боец.

 В минуты связи, когда спит тревога,
 С женой душевно делится солдат:
 ...А командир наш - первый после Бога!
 Он для меня здесь и отец, и брат.

 Разлились кровью по России маки.
 Собой питала землю сотни лет
 Кровь шалуна, повесы, забияки,
 Но трусов крови в алых маках нет!

 Пусть сорванцы - Серёжи и Андрюши,
 Но тянет к ним невидимый магнит.
 От шуток их и озорства светлеют души,
 А от слащавых, правильных тошнит.