реликвии

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
От беспокойных снов, от ветреных желаний,
испив безвременно всю чашу испытаний,
не призрак счастия, но счастье нужно мне.
Усталый труженик, спешу к родной стране
заснуть желанным сном под кровлею родимой…
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
Так, небо не моля о почестях и злате,
спокойный домосед в моей безвестной хате,
укрывшись от толпы взыскательных суде́й,
в кругу друзей своих, в кругу семьи своей,
я буду издали глядеть на бури света.
Нет, нет, не отменю священного обета!…
.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .
(Евгений Баратынский "Родина" 1821 год)



Есть хранимое на память много лет
ПРОШЛОЕ —
в альбомах и конвертах,
и пред ними дан пожизненный обет, –
в каждой из семей таят секреты…
Лица близких
и родных глядят на нас
с потаённой искоркой надежды:
"Мы в лишениях страдали ради вас, –
вы, как крысы, ЭТО не проешьте!"

Уик-энд —
настал желанный выходной!
Мы на дачу едем всем семейством,
чтоб сыскать нам за житейской толчеёй
МИГ блаженства,
связанного с ДЕТСТВОМ.
Там храним на чердаке большой сундук,
где всё пахнет едким нафталином,
чтоб порой
напоминать ладоням рук
гладкость мехового палантина…

Плечи бабушки он нежно согревал, –
был концерт по первому каналу…
а бабуля,
контрастируя вокал,
Алле Пугачёвой подпевала…
Нынче принято горланить в унисон
про пиры и доблести валга́ллы, —
быт наш, бабушка,
паскудный гипно-СОН!
НЕТ уж той страны, и нет в ней Аллы…

…в сундучок припрятан
байковый халат
и на спицах связанная кофта,
пачка ПИСЕМ,
что бессменный адресат
от мышей берёг средь хлама ло́фта.
Чтоб прочли мы
мемуары тихо вслух,
причащаясь к вашему БЕССМЕРТЬЮ,
и хранили бы
ГЕРОЙСКИЙ стойкий дух
в выцветшем от времени конверте…




* лофт (англ. loft «чердак») — хозяйственный чердак

Post scriptum:
Инга Сташевская "In Memoriam"

Вспоминать – по закоулкам шарить, всё перебирать по мелочам.
Тёплая, уютная, большая — бабушка заваривает чай.
Чашки с позолотой. "Все разбились, кроме двух. Кто б мог предугадать
долгий путь от Гро́дно до Сибири. Выжили. А чашки — ерунда".
Всем делилась — и куском, и словом. "Нет чужих. Беда — на всех одна.
Люди – понемножку – бестолковы. Все под Богом. Только б не война!"
Истина — она всегда простая. В Гродно по соседству жил раввин,
знал, что людям вечно не хватает, денег — ладно, хуже, что ЛЮБВИ.
ЖИЗНЬ — река, не перейти по льдинам. В марте разлилась — не переплыть.
Бабушка в бессмертье уходила под молитву ссыльного муллы.
Тоненькая, в старой тёмной шали... родинка у левого виска.
Над Сибирью, Гродно и Варшавой — золотые в небе облака.