Oedipism

В полутьме, под звон цепов,
По продавленной дороге,
Едут угольные дроги,
Окровавленных шипов,
Позади забор столпов,
А за ними был распорот
Позабытый всеми город
Из костей и черепов

Там живущим поделом.
В мертвом городе, в траншее,
Тянут ветви прямо к шее
Черный лес и бурелом.
А в каморке, за углом,
Сочиняя пятисложник,
У окна стоял художник
За расколотым стеклом.

Тот художник под луной
В каплях звёздного эфира
Видел все уродство мира,
Искаженного войной.
Видел, как стекает гной,
Видел ямы и уступы,
Видел, как страдают трупы,
Под коростой ледяной.

Мостовые из костей,
На кресте рыдает Митра,
Два холста, одна палитра,
И мазки сухих кистей.
Без улыбок и затей
Перекрученные жилы,
Дыбы, плахи и могилы
Дожидаются гостей.

Дом, погост и каланча,
В грустной песне лебединой
Захлебнулись, будто тиной,
Чернотой из-за плеча.
Знают поступь палача,
А художника не вспомнят...
Но во мраке пары комнат
Разгорается свеча.

Тот художник видел сны
Там, где Бог в слепом позоре
Заливает своё горе.
Там, где ангелы пьяны,
И по лезвию струны
Пляшут до потери чувства,
Ведь за истину искусства
Нет завышенной цены.

Где труба раздула медь,
И где смерть точила косы,
Мир вокруг сжимает троссы,
Свищет поднятая плеть.
Половина или треть
За гардиной черных падуг
Он устал от серых радуг,
И тогда решил прозреть.

Чёрно-белая лоза
В помутневшей амальгаме,
Протянулись над холмами
Рваный шелк и  органза.
Расплескалась бирюза,
Плачь сплетается с молитвой,
Ведь художник острой бритвой
Сам себе открыл глаза.

Мир распался и сопрел,
Вздулась черная аллея,
А на месте мавзолея
Распускается тондрел.
И темным-темно от стрел,
Тертрадрахмы и Иуда...
Но художник, веря в чудо,
Ослепительно прозрел.

Засверкали миражи,
Серебром, в густом бальзаме,
Пронеслись перед глазами
Книги, осень и ножи.
Он над пропастью во ржи
Видел мир, как видят птицы,
Ведь в кровавые глазницы
Вставил крест и витражи.

Зазвучали голоса
На холсте белее мела,
Бьётся радостно и смело
Свежий ветер в паруса
Протянулась полоса
Чередой горящих писем
Белый свет в багряно-лисьем,
Черный снег и небеса.

Возведённые мосты,
Изумрудные просторы,
Керамические горы
И стеклянные хребты,
Зазеркалье высоты,
И рубиновые маки:
Так слепой в кромешном мраке
Видел грани красоты.

Больше века на стекле
Видел яркие фигуры,
Чудеса архитектуры
В догоревшем фитиле.
Так смотрел слепой во мгле,
Как сквозь терни и лаванду,
Ангел пляшет сарабанду
На обломанной игле.