Еще мелькнет перо жар-птицы

           Первый день осени начался с мороси, что монотонно тянется с небес.
Обычно дожди в это время еще летние, теплые, но этот холодный и строгий. Он не звенит, а шепчет: «Мое время пришло. Осень меня прислала».
          После такого дождя не стоит ждать радуги.
          Грустно.

          Грустно наше прощание.

          Ты волнуешься, крутишь браслет часов, наконец поворачиваешь их циферблатом вниз. Чтобы не видеть время? Но оно-то нас и разделяет. Небеса забыли синхронизировать наше рождение.

          Чувства перед разлукой обострились так, что полностью управляют восприятием действительности. Мир кажется нереальным. Нет, именно такой мир – настоящий, потому что любовь – самое реальное возвышающее чувство.

          Аромат медовых груш сплетается с влажным воздухом. Ты разрезаешь одну, и сладкий сок стекает по твоей руке. Я представляю, как целую твои руки и закрываю глаза, чтобы остановить это видение.
          Ты наклоняешься ко мне. Твой поцелуй пахнет грушей, и я смеюсь. Ты вторишь мне. Я замираю: люблю твой смех. Но последние дни его не слышно.

          Не надо печалиться. У нас есть то, что слаще всего на свете – наша любовь.

                ***

          В твоей нежности я купалась, как в море. Но пора выбираться на берег.

          Смотрю в окно, как ты уходишь.

          Сердитый дождь штрихует тебя серой краской. Небо задрапировано полотном унылой ткани. Горы исчезли, будто их стерли ластиком.

          Я стараюсь быть сильной и не бегу за тобой.

          Дождь застучал громче. Раздался гром – как ликующие литавры Баха. Небеса напоминают: цени каждую минуту жизни, каждый миг любви и каждый укол боли.

          Пространство за окном окуталось призрачной дымкой и спрятало тебя. Порыв ветра бросился сквозь серую пелену. Или это моя душа метнулась вдогонку за любовью?

          Я не плачу, ты не думай, я читаю тебе стихи. Помнишь эти строки?
            
             Как много ты в объятиях унес:
             сначала мира серую невзрачность,
             и ночь любви, и светлых чувств прозрачность,
             и даже горечь первых горьких слез,
             которые тебя вернуть хотели…

          Я распахиваю дверь, кричу твое имя и бегу босиком по мокрой траве.

          Уставший дождь стих. Струями стекают ароматы сада, вытесняя робкие флюиды угасающих цветов. Осень открыла флакон со своим зельем и остановила меня.
          Вдыхаю густые ароматы зрелости и надежды и успокаиваюсь.

                ***

          Я иду в сад по изумрудной траве. Вижу, как склонившиеся травинки выпрямляются после дождя. И только под широкими листьями любящей катальпы они не согнулись, а гордо выстояли. Так человек, у которого есть защита и опора, не страшится невзгод.

          Солнце засияло. Воздух согрелся и стал нежным, как твой поцелуй.
          Золотистый луч высветил паучка на можжевельнике. Он плетет для меня паутинку надежды.

          Мир наполнился изысканными мелодиями осени.
          Ветер сбросил с деревьев яблоки и груши, и они блестят в траве, как елочные игрушки.
          Я поднимаю грушу, вдыхаю ее и чувствую твой запах.

          Иду к нашим березам. Они переплелись ветками. Так мы обнялись перед расставанием и не могли разомкнуть рук.

                ***

          Лето мелькнуло ярким оперением жар-птицы и унеслось. Но одно перо упало на изумрудную траву. Это знак: не грусти, сентябрь будет ярким и теплым, просто осень обозначила свое юридическое право на трон.

          Я думаю о том, что счастье, как и лето, быстротечно, а печаль, как поздняя осень и зима, длятся дольше.

          Но печаль не вечна. Среди её дождливого настроения мелькнут яркими перьями волшебной птицы счастливые солнечные дни.

          И снова будет первый день осени. Груши в вазе будут манить сладким ароматом. И ты не будешь смотреть на часы.

          Все еще впереди: и солнце, и тепло, и счастье, и любовь.
          Надо только подождать.


Вдохновение:
Иоганн Себастьян Бах. Месса си-минор (Sanctus №20)

Строки из стихотворения Ф. Онгарсыновой «В твоих объятьях, в полузабытьи…» (перевод Т. Фроловской)