Реализм иль романтизм?

Переход этапов смуглых,
Ярким знанием прольется,
Лишь эпоха нынче в моде,
Устрашать поэтов с фронта.

Что ж, начать с строфы широкой, Было б глупо так, весьма.
 Так, что нынче я с погоды,
Песнь решил сыграть до тла.
Я уж мнил момент суровый,
Тот ведь самый, переломный,
Когда мысли те сурово,
Поглотили бы, изъять.

Что ж, я ныне начинать,
Изначально чувства сей,
Желал бы я свои осветить.
И ярким пламенем сей мрака,
Изъять идеи с тем нападкам,
Но, что уж, хватит просвещать,
Начнем комедию играть.

 Я уж больше не такая,
В ком искал ты свой ответ.
Нынче лик твой не пугает,
В тусклом свете бренных лет.

И теперь уж, тихим зовом,
Не зовет тебя никто.
Скрежет двери, ропот нежен,
В пустоте, где решето.

Да и нынче на безбрежие,
Уж, не жду я никого.
Мне не нужны те забавы,
С бесконечными страстями,
И лишь тихие удары,
Звук в ночную меженью.

Нынче уж пойду по брегу,
Я искать другую негу.
И искать иной течения,
Той реки, под знамением Бренье.

Но и в сети той эпохи,
Романтизма и утопий,
Не вернусь я больше ныне,
И не сверю слог, тот милый.

Уж, простите нынче сплясу,
Распрощаться с древом вашим,
И из лирики любовной,
Перейду к строфе широкой,
Реализма нынче зовы,
Движут мной в тот мир суровый,
Где уж движет напряжение,
Там совсем иного звенья.

И начну другое бремя,
Знамя я нести с виною,
И пойду под иное время,
С распростертую рукою.

Улыбнусь, и скажу махом:
«Что ж, встречай меня земля»,
Только нынче, я с опаской,
Отнесусь к строфам тогда.

И быть может, ярким гласом,
Я начну плести судьбу,
Но уже с другой опаской,
За ту смелость и пристрастие,
Что в себе давно несу.

Я ведь знаю, как грешно то,
Что желанием прикоснуть,
Я решаюсь на шажочек,
Описать и пояснуть.

Что ж, божественной эпохи,
Стоит нынче снизойти,
В творчестве поэта скромно,
Смысл новый обрести.

Лишь поэтому, возможно,
Я уйду от старины,
И найду дорогу слова,
Где никто уж не пройти.

И комедия исчадно,
Пусть звучит к концу изрядно.
Я оставлю письмена,
Для другого сей конца.
Коль желает так эпоха,
Пусть возьмет с меня все слова,
Что держал в затишье долго,
Я у бремени гонца. 

И пройду я путь суровый,
Пусть разбитый и бедновый,
Но найду я ту проталину,
В яркой синеве окалину,
Но Коль в Сибирь я попаду,
Я и там не пропаду,
И лазейку обрету.