1. Расстояния. Детям только в люльке...

Сан Саныч вспомнил, как в детстве ему казалось огромным расстояние от нижнего конца деревни, где он гостил каждое лето у сестры бабушки, до каланчи. Через день он преодолевал его с гордостью на своём велосипеде "Школьник", выданном на лето дядей Колей, сыном сестры бабушки. Велосипед был ушатанный и очень уставший, без единого целого подшипника, а дорога туда почти постоянно шла в гору, так что для шестилетнего Сашки эти поездки действительно тянули на подвиг.

Однако он крепился, помня о том, что ездить в магазин и помогать бабушкам по огороду - это его священная обязанность. На велосипеде, конечно же, не было и намёка  на переключение скоростей и пониженной передачи, это был очень старый велик, поэтому ехать на нём в гору было непросто. Сашка останавливался, если было уж совсем невмоготу, озабочено трогал на ногах разбухшие мышцы и шёл пешком, а потом снова ехал, сколько мог. Когда он, наконец, добирался до магазина, ноги были словно чужие: раскрасневшиеся, болючие и разгибающиеся как будто сами по себе, без всякого желания своего хозяина.

Сашка прислонял велик к пошарпаной стенке магазина, снимал с руля авоську - сетчатую сумку, растягивающуюся до нужного размера в зависимости от её содержимого - и с наслаждением делал несколько проходок туда-сюда перед тем, как зайти в магазин. Две-три собаки, неизменно лежавшие у входа в магазин в надежде  на угощение, лениво следили за ним глазами, а потом и вовсе теряли интерес, жмурились на солнце, и потянувшись, отворачивались. После разминки ноги постепенно снова становились "своими" и начинали слушаться Сашку, и тогда он открывал тяжёлую деревянную дверь на скрипучей пружине и протискивался туда, где пахло ржаным хлебом, селёдкой, щербетом, шоколадным маслом и ещё чем-то таким, что не в состоянии был различить даже чуткий нос собак, лежащих на улице.

Запахи смешивались и будоражили воображение, играли с ним, предлагая распознать, что чем пахнет. И хотя заказ от бабы Кати был почти всегда один и тот же - буханка серого, буханка ржаного - Сашка, пока стоял в очереди, успевал рассмотреть на прилавке множество интересных вещей. Очередь в магазине была всегда, потому и времени на разглядывание хватало.

Продавщица удивляла его своей способностью помнить все товары на полках: сколько их осталось, цены, свежесть, когда привезли. Она ещё каким-то непостижимым образом умудрялась дружелюбно здороваться со всеми и беседовать на отвлечённые темы. Иногда она задавала вопросы, иногда спрашивали её, и маленькому Сашке казалось, что именно в этом и есть её главная задача: знать всё про всех и в нужный момент выдавать нужную информацию. Магазин был информационным центром всего села, продавщица - его служителем, а вся эта торговля казалась всего лишь прикрытием. Возможно, так и было на самом деле...

Сан Саныч поёрзал в кресле авиалайнера, посмотрел в иллюминатор, где проплывали золотые дымчатые облака. Самолёт летел на восток, а точнее на Владивосток из Москвы. Всего-то навсего каких-то девять тысяч километров, почти четверть экватора. Каждую тысячу километров серебристый нос самолёта глотает за час. Не такое уж и большое это наше "хозяйство" - земной шарик, - подумал Сан Саныч, и тут же был выдернут из раздумий голосом стюардессы, катившей по проходу к его ряду кресел тележку со снедью. Девушка в синем форменном платье грациозно боролась с неуклюжей тележкой. Ей на подмогу пришла вторая такая же, и совместными усилиями им удалось припарковаться.

- С курицей или с беконом? - проворковала вторая, стоявшая ближе. Сан Саныч отказался, он не любил есть в самолёте, а его соседи получили по сендвичу с чем-то розовым и чашке, точнее пластиковому стаканчику, с кипятком. Пока они замачивали в нём пакетики чая, Сан Саныч снова погрузился в сладкие дрёмы детских воспоминаний. 

Да, в детстве расстояния казались намного большими, чем сейчас. До магазина в детстве, как до Владивостока сейчас, - пронеслось в голове. А от деревни до электрички - и того дальше. Идти целый час по лесной грунтовой дороге с рюкзаками и сумками пешком. Иногда, правда, дядя Коля встречал на бело-синем мотоцикле "Иж-Юпитер", и тогда мама садилась на заднее сиденье, Сашка - в коляску вместе с рюкзаком и сумками, и они тряслись по кочкам и корешкам той же дороги, но уже с ветерком и шиком, как говаривал дядя Коля.

Сашка каждый раз спрашивал на всякий случай: "А можно я на заднем?" Но в ответ получал неизменное: "Детям - только в люльке". Люлькой взрослые называли коляску мотоцикла, и от этого слова становилось ещё обиднее. Как будто Сашка какой-то грудничок, а не пожилой и видавший виды ученик подготовительного класса начальной школы. Но он не отчаивался, и каждый раз задавал вопрос о заднем сиденьи в надежде, что мама или бабушка захотят, наконец, прокатиться в люльке, как тётя Ира, жена дяди Коли.

Продолжение будет...