Нарисованный бог

Я нарисую на стене своего бога.
Ваши мне все по горло должны.
Налью в подношение последние, что есть из крепкого, -
Чай из термоса. Вместе в тепле скоротаем три года зимы.

Догоревшей лучиной забираюсь вверх по стене,
Пусть он будет высоким, но все же близким ко мне.
У моего бога будет десяток рук и карманный фонарик,
Он будет способен помочь. Но поможет ли? Этого я не знаю.

У моего бога будет теплая кровь и горячее сердце,
Такие, чтобы согреть целый мир, когда Бальдр уйдет.
Неверное пламя моргает, бросает последние отблески света.
Мой бог однажды меня найдет.

Гаснет горелка, подоконный сквозняк холодит пол.
Карабкаюсь выше и выше по стенам, под потолком еще осталось тепло.

Накрою нагого бога шерстяным одеялом.
Пусть хоть один из нас не почувствует холод и мрак.
Забываюсь, тянусь, где-то сзади хрустит неприятно,
У моего бога от тяжести мира тоже будет болеть спина.

Я смотрю на его портрет и что-то кажется мне неправильным.
Спичек нет, да и вещи жечь как-то неоптимально.
Видимо, здесь, со своим богом на грязной стене
Я не дождусь. Утону в трехлетней зиме.

Забиваю ветошью щели, скрываю окна.
Буря все ближе. Хоть бы дожить до утра.
Допиваю чай, что был предназначен богу.
Завершаю портрет, закрывая ему глаза.
Зрячий наверное нашёл бы уже.
Если вообще искал