Рай?

Эпиграф:
"Света он не достоин,
Но дай ему покой"


Мне снился сон.
Лишь незадолго до операции серьёзной,
Когда её исход был неизвестен.
Увидела я место,
Где в детстве с мамой проводили отпуск.

То место Пестово звалось -– теперь не знаю.
Там хутор бакенщика был.
Привязанные к колышкам в песке
Там чуть покачивались лодки.
Они всегда манили покачаться на волнах
От проходивших мимо теплоходов.

Не помню я, чтоб были штормы – вода всегда была тиха
Иль мелкой рябью отражала солнце.
То место райским мне казалось
(Хотя, что; рай, тогда не знала).

Так вот, во сне я будто вижу берег
Той стороны (что был тогда не виден).
И будто близок он,
И мне необходимо
попасть туда –
Ведь там больница!

И вижу здание с колоннами,
как строили
Лет двести уж тому назад.
Колонны белые, а стены желтоцветны,
С лепниной по карнизу.

Но как преодолеть мне водную преграду?
Вдруг вижу лодочника-перевозчика.
Не очень-то охотно, но соглашается меня туда он отвезти.

И вот на том я берегу.
Плачу условленную мзду
иду по взгорку –
и я наконец в больнице.

Никто не ждёт меня,
Все заняты, бегут куда-то
Вдаль по длиннющим коридорам.
И я не знаю, как мне быть:
Остаться и пройти чрез муки,
Или уйти, не доверяя
Такому безразличию ко мне.

Решаю, что разумнее уйти
и возвращаюсь к выходу.
Сквозь окна застекленной галереи
Я вижу лодочника моего,
Вот-вот готового отчалить.

Я ногу заношу, чтоб сделать шаг.
Но тут же и отдёргиваю – вместо пола,
Красиво выложенного плиткой разноцветной,
Разверзлась пропасть, мне не видно её дна!

Что делать мне? Попасть на волю я не могу,
а лодочник уже уплыть собрался!
И что? Останусь я в больничном безразличьи,
Опасности в себе таящем?

Нет, надо оказаться мне у двери
на выход!
И во что бы то ни стало!
И тут я вижу: через пропасть
Вдруг протянулась узкая стена
С остатками той плитки, которой выложен был пол!

Спасение! Но слишком уж узка она.
Пройду ли я по ней благополучно, и не свалюсь ли  в бездны черноту?

И медлю я,
потом решаюсь,
и мелкими шажочками иду
по верху той стены,
качаясь то направо, то налево.

И как-то (просто волевым усильем),
Оказываюсь всё же я у входа.
И, быстро подбежав к воде, я всё же успеваю в лодку.

К большому недовольству моему
Туда сажают и какого-то мужчину,
Что тоже вышел из больницы:
Ему со мною по пути.

Не обращая на него внимания,
Ложусь на дно я лодки,
что стала вдруг вся мягкой,
как будто шкурою обнутый каркас.

Сквозь шкуру эту
я чувствую перетекание
воды под лодкой,
Баюкая, ласкающей меня.
Лишь вёслами колеблемой,   
а так недвижной.

И вижу я тот тихий предзакатный свет, что так люблю!
Всё выкрасил он в желтовато- розовый оттенок,
Мир принося
в преддверьи надвигающейся ночи.
Покой и тишина вокруг
и благорастворение воздухов.

Но лодочник судёнышко направил
Не к берегу,
откуда я держала путь свой,
покидая хутор,
А вбок, в протоку, которую я почему-то
не заметила вначале.

По обе стороны её свисали ветви ив.
Сквозь них проглядывало розовое небо.
И так красиво это было,
так тихо и миротворяще,
Что больше не хотелось ничего – лишь плыть и плыть,
скользя по мягкой
и спокойной глади,
в закатной тёплой свежести реки,
и телом, и душою
ощущая благость мира.

То был ли рай? Не знаю.
Но была бы только рада,
Коли, черту перешагнув,
Я оказалась бы в такой вот
мирной Вечности покойной…