Увайс Ахтаев

               
                (1930-1978)

Его называли сильнейшим баскетболистом мира, хотя звучных титулов он не имел. Матчи с его участием собирали огромные стадионы, притом судьба не была к нему благосклонна. Но в середине прошлого века его появление способствовало буквальному взрыву интереса к баскетболу на всем пространстве бывшего СССР. «Блестящий центровой  запомнился  миллионам людей  не только исполинским ростом – 2,38м  (энциклопедия «Кругосвет».- Авт.), но и своей уникальной игрой и артистизмом», - Саид Бицоев.
Родился  Увайс Ахтаев в селе Вашендарой в конце 1930 года в семье Мажида и Амины Ахтаевых. Так распорядилась судьба, что воспитывался он у родителей матери в селе Нихалой Шатойского района. Прекрасный климат, чистый горный воздух, свежие овощи и фрукты круглый год, все это, видимо, сказалось на необычных физических данных мальчика. Нужно отметить, что в юности, несмотря на очень высокий рост, он был не только необычайно выносливым, но и подвижным. Стать баскетболистом Увайс  не собирался. На одной из тренировок по легкой атлетике в Ленгоре его приметил тренер Исаак Каллевич, который уговорил Ахтаева переехать в Алма-Ату и серьезно заняться баскетболом, что он и сделал. Так началось его восхождение, как Гиганта баскетбола.


                Увайсу Ахтаеву

Его запомнит мир – сильнейшим центровым,
Еще  большим и очень добрым парнем.
По-детски угловатым, застенчивым, простым
С неподдельным душевным обаянием.

Бессменный лидер сборной Казахстана,
Незабвенный мастер снайперских бросков.
Ему подобного не знал наш мир титана,
Как будто добрый джин спустился с облаков.

В Европе стать он мог суперзвездой,
Но в СССР всегда жил под надзором.
Смирился с тем, что он - «невыездной»,
Хотя был признан лучшим бомбардиром!

Знал, как соперника в игре опередить
И с виртуозным трюком сделать точный пас.
Умел красиво мяч в корзину положить,
Зрелищной игрой мир радовал не раз.

Пришли за ним чекисты вскоре в штатском,
Внизу их ждал роскошный лимузин.
Шеф НКВД измерив его взглядом:
«Ты кто по нации?», - Ахтаева спросил.

«Чеченец я», - ответил тот спокойно,
Но этим сифилитика  взбесил.
На нем болезнь довлела и упорно
Ее он криком видимо гасил.

«Чеченцев – нет, но есть – «враги народа»
И ты, и твой отец из их числа»,
Бесила речь моральнного урода,
Где в каждой фразе ненависть жила.

А мы, дадим тебе другое имя,
Еврейскую фамилию возьмешь.
И вот тогда распустишь свои крылья,
Карьерный рост и славу обретешь.

Могу спросить, что скажет моя Мать?
Вы знаете, что дело непростое…
Боюсь доверие близких потерять,
Родители для каждого – святое…

Он пятую графу не стал менять
Ведь жизнь светлей всегда телеэфира.
Не мог чеченец кровь отцов предать,
За все богатства, за все красоты мира!

Гигант лежал прикованный к постели
Не в силах даже руку приподнять…
Все восемь лет в плену бессонной боли,
Решила жизнь на прочность испытать.

Врачи над ним как коршуны кружили,
Жаль он не смог, оправиться и встать.
Ему чекисты видно не простили –
За то, что им посмел он отказать.