Не скажет никто

Политик
Отвела нас судьба от нечисти,
Только к чести не привела,
И мой век растворяя в вечности,
Все печати* не сорвала.
Пусть сомнение как спасение
В долгом ящике сверху ляжет
Для грядущего поколения.
И об этом никто не скажет.

Журналист
За деньги, положение, уважение
Я пустоте нечаянно обязан.
И независимо от вектора движения
Я к пустоте как к миражу в песках привязан**.
Но пустоты не терпит пропаганда.
От многоликости безличной, личной даже
Песчинками в глазах то ложь, то правда.
А что слезится – за меня никто не скажет.

Ребёнок
Бах! Деточка, ещё пяти лет нету –
Лицо в слезах, а ножки в кровоточиях –
Зовет кого-то: «Маша! Где ты, где ты?»
А мир вокруг в зеленых лепесточках.
И ветер. Унесёт от дыма след
И струйкой слёзы по щекам размажет.
А Маши нет. И мамы тоже нет.
Но вслух пока о том никто не скажет.

Солдат
Я сам решил. Решил идти на ноль.
Перешагнув комфортное страдание,
Я сам себя почувствовал как боль,
Тех, кто освоил к боли привыкание.
И если только на венце войны
Мне в сводке «200» быть единственным, кто сляжет,
Не поминайте невезучим, пацаны,
Пусть это обо мне никто не скажет.

Обратная сторона
– Перший, Перший, це я, це Малец.
На себе выкликаю вогня!
И по-русски: «Всё, это конец.
Мама, мамочка, помни меня!»
Похоронят чужие штурмЫ.
Спи спокойно. За что? Ни за…
– Не пущу! Ни за что… Ни за что!
Он герой? Орден ждет. Сатаны.
Дай Бог, маме не скажет никто.
___________
*И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями. И никто не мог раскрыть ее» (Апокалипсис, 5, 1–3 и в др. местах).
**Одержав победу над Марой и его войском, Сиддхартха постиг пустоту как отсутствие независимого бытия. Он понял: всё, что мы видим, слышим, ощущаем, представляем и знаем как существующее, – просто пустота, которой мы приписываем некую «подлинность».