124. Капризы Времени мою любовь не тронут...

                По мотивам 124-го сонета Шекспира.

Когда б я тоже был аристократом,
Любовь мою ты мог бы принимать
как свет зари, иль сумерки заката,
цветком иль сорняком её считать,
судьбы капризом, незаконным сыном,
от скуки блажью, ветренной игрой…
Так знай:
         внутри души царят причины 
что облик твой в ней навсегда живой.
Любви не тронет королей опала,
превратностям политики чужда,
в огнях, пучинах вод не пострадала –
всегда, во всём глубинна и светла!

Свидетели – не Времени шуты,
чья жизнь порок; смерть – метка Сатаны!


Последний в моей работе, 124-й сонет, самый загадочный из всех 154-х. В нём полно смутных намёков как на политическую обстановку этого времени, так и на обстоятельства, известные только Шекспиру и его визави. 3-ий граф Саутгемптон, принадлежал к верхушке знати и был постоянно окружён своими придворными, любящими позлословить о поэте (возможно, именно о них Шекспир и говорит в 2-х последних строчках этого сонета). Молодой граф находился под пристальным наблюдением королевы Елизаветы и оказался в опале, как по своим политическим взглядам, так и из-за одной романтичной истории. Граф стал любовником фрейлины королевы, узнав во время своего европейского путешествия, что она ждёт ребёнка, он тайно вернулся в Лондон и женился на ней. Елизавета, в ярости от того, что брак её приближённых был совершён без королевской санкции, даже заключала на время обоих в тюрьмы.
Отношения же Шекспира и графа в это время подошли к своему завершению, о чём я писал в справке к 123-му сонету, но поэт, по-видимому, очень дороживший ими, всё-таки пытается внушить молодому графу, что им всегда руководило не стремление к контактам с высшей аристократией, а самые искренние и глубокие чувства, выдержавшие испытания как обстоятельствами, так и беспощадным Временем. Сам Шекспир относился ко Времени с недоверием и опаской, что проявилось во многих его сонетах и было не очень оправданным, если учесть, что поэт прожил 52 года, а его молодой покровитель - 51 что для средневековой Европы было неплохим результатом.
Кстати, уговоры Шекспира в первых 17 сонетах родить наследников не пропали даром, у графа было 2 сына и 2 дочери.