Курсантская поэма

«1002  ночь  в  стенах  крепости   или   свидание  с   Шахразадой».
(По  мотивам  «Персидских  мотивов» Сергея  Есенина.)

Посвящается   моим   однокашникам,  курсантам  4  факультета  Даугавпилсского  авиационно-инженерного   училища*  1988 года  выпуска. Все  курсанты  на  3  курсе  отмечали  1001 ночь  в  стенах  училища. По  традиции,  в  эту  ночь  мы  не  спали.

Ночь  востока, пенная  услада,
Сотни   раз   воспетая   луна,
Опустилась  лёгкая  прохлада
Над   тобой  прекрасная  страна.

Светлячками  звёзды  небо  метят,
Меж  собой  ведя  негромкий   разговор,
Полумесяц, что  с   большой   мечети,
На   сестрицу   устремил   свой   взор.

Благодать   на   улицах  Багдада,
Позади   дороги, пыль   и   зной…
Дивная   царица  Шахразада,
Ты   побудь,  пожалуйста,  со   мной.

Отдохни, глаза  твои   устали
От  бессонных   сказочных   ночей,
Помолчи, и   нежными   устами
Этот   воздух   медоносный   пей.

Извини, что   твой   покой   нарушил.
Утром  я   умчусь   немедля  прочь,
А  пока   мою   ты   сказку   слушай
В   тысячу   вторую  эту   ночь.

Мы   с   тобой   вернёмся   к  первой  ночи,
К   временам  далёким   золотым,
Когда   в  крепость   среди   многих   прочих
Я   пришёл   беспечно   молодым.

Радостно  глаза   мои   сияли,
И  не   знали   горя   и  утрат.
Нёс   в   руках   наивный   россиянин
Чемодан   да   синий   аттестат.

Как   баран   на   новые   ворота,
И  ещё   глупее   может   быть,
Я   смотрел   на   командира   роты
И   всё  думал: «Быть  или  не  быть?»

Всё   пугало: крепостные  стены
И  рассказы   знающих   ребят…
Кое-кто, не   пряча   дрожь  в  коленях,
Сел   на   поезд, и  айда,   назад.

Я  остался, и  подальше  спрятав
Тот   учебник, что  из   дома   взял,
Как   и   впрочем,  многие   ребята
Загорать   отправился   на   вал.

Дни   тянулись  серо  и  уныло,
Жили   между  небом   и  землёй,
Кажется, недавно  это  было,
А   валы    позаросли   травой.

Уповая   на   счастливый   случай,
Не   имея   волосатых   лап,
Я   сдавал   экзамены   получше
Тех,  кто   ждал  поддержки   мам   и  пап.

Наконец, желанное  свершилось,
Разрешился  Гамлета   вопрос,
Сорок  третья  рота  прослезилась,
Увидав   друг  друга  без  волос.

Форму, что  была  не  по  размеру,
Улыбаясь  словно  добрый   джин,
Раздавал   направо   и  налево,
Игорь  Анатольевич  Свиньин.

За  неделю  выцвело  от  пота
Новенькое   свежее  ХБ,
На   ногах  мозоли, жрать   охота…
В  двух  словах  сказал  о  КМБ.

Солнце  жгло, забыв,  что  не  в  Сахаре,
Словно,  нам  желая  насолить,
Пыль, жара, занятия  в  разгаре,
И  курсанту  не  годится  ныть.

А  ещё, работы   и   работы,
Без   работы, ясно, не   прожить,
Роем   яму   стадо  идиотов,
Чтобы   через   час   её   зарыть.

Но  пройдя   сквозь  эти  передряги,
Возмужав   немного, может  быть,
Как   тебя   мы   ждали  день  присяги,
Этот   праздник   век   не   позабыть.

Всё   плохое   позади,   казалось,
Горы   яств   и   аханье   родных,
На   душе   приятная   усталость,
Где   ты? Где  ты? Счастья  светлый  миг?

Всё   прошло, учиться   стали  рьяно,
Не   за   совесть, но  и   не   за   страх,
Заблудились   в   зарослях   матана,
Утонули   в   двойках   и   колах.

А  в  зубрёжке   жизнь  она  короче,
И   не   высыпаясь   от   забот,
Кто-то   всё  учился   дни   и   ночи,
Кое-кто   совсем   наоборот.

Сессию   и  вспомнить  даже   страшно,
Только, знаешь, и   она   прошла.
Я  тогда   прорвался   бесшабашно,
А   дружок,  свалился   из   седла.

Проклиная   дьявола   и  Бога,
Уж   прости,  великий  Магомет,
На   вокзал, ругая  педагогов,
Неудачник   шёл   сдавать  билет.

А  счастливцы, до  конца   не  веря,
Что  остались  беды  за   спиной,
Сквозь   пургу, сквозь  вьюги   и   метели
Полетели   весело   домой.

Отпуск  показался  сущим   раем
Для   изголодавшихся   сердец,
Я   не   бегал   даже   за  трамваем,
Ну   и  отоспался,   наконец.

От   календаря,  срывая   листья,
Скорбно   отворачиваю   взгляд.
Отпуска  проходят   слишком   быстро,
И,  увы, пора, пора  назад.

Счастье,  к   сожалению  мгновенно,
Потому   его   так   ценим   мы.
Мой   привет  вам, розовые  стены
Бывшей   кюхельбекерской   тюрьмы!

Незаметно    потекли   недели,
Соразмерно   жизни   бьёт   струя,
Правда,   мы  немного   попотели
В   мае, отдыхая   в  лагерях.

Снова   сессия, и  отпуск   снова
Так   же   улетучился   как   сон,
И   опять   у  вала   крепостного
Я   стою,   в   раздумья   погружён.

Курс   второй   прошёл   согласно  циклу,
Повторяя   предыдущий   шаг…
Рота   понемножечку   привыкла
К   жизни   не   на   маминых   харчах.

Кстати, о  еде, вот   незадача!
Извини, но  нечем   угощать,
У  курсанта –  главная  задача,
Что  поесть  и  где   залечь  поспать.

И  вином   тебя   не   угощаю,
Как   у  правоверных   мусульман,
Эту   жидкость   строго   запрещает
Потреблять   курсантам  свой   Коран.

В   крепостном   кругу   так   женщин   мало,
И  Аллах   недаром   наказал
Старого   придурка  Шахрияра,
Что  зазря   девчонок   убивал.

Только  за   стенами   и   за   валом,
Где  невест   и   вдов  невпроворот,
Рота  славу  добрую  сыскала,
За  налётом   вновь   творя  налёт.

Лихостью   и  вычурностью   слова,
Доказав, что  равных   в   свете   нет,
Покорили   славный   дом   торговый,
И  «таблетку»  и   учёный  пед .

Шахразада, ночь  снежинкой  тает,
Мы   проговорили   до   утра,
Видишь,   как   на   улицах   светает,
Значит, расставаться   нам   пора.

Сказку   не   окончил   и  не   надо,
Ещё   много   радостей   и  бед
Ждёт  нас. До  свиданья, Шахразада,
Алым   лалом   выпорхнул   рассвет.

Ждут  тебя   служанки   и   рабыни,
Жизнь  блаженства   полная   и   нег,
Ну   а   я, промчавшись  сквозь  пустыни,
Ворочусь  к   себе   в   20   век.

Окунусь   в   печали   и   заботы,
Чётки   дней   бездумно   теребя,
Несомненно,   позабуду   что-то,
Но,  уверен,  только   не   тебя.
P.S.
Может   быть, повествовал   не   очень,
Что  поделать, видно,  не   Хайям,
Пусть  другой, уже  в   иные  ночи
О  несказанном   доскажет  вам!
 
*Даугавпилсское  авиационно-инженерное   училище  имени  Яна  Фабрициуса 1948 – 1993 гг. находилось  на  территории  бывшей  Двинской  крепости, спроектированной  мудрой  Екатериной II (при  ней  и  началось  строительство) для  того  чтобы  преградить  врагу  дорогу  с  Запада  на  Санкт-Петербург. Наполеон  не  рискнул  в  1812 году  её  штурмовать   или   оставить  в  тылу, и   пошёл  на   Москву  через  Смоленск. Крепостные  сооружения  до  сих  пор  грандиозны  и   уникальны. Восхищаешься   и   предвидением  Екатерины  и  её  соратников! Крепость  успели  построить, и   свою   роль   в   войне   она   сыграла.  После  войны  1812 года  крепость  использовалась  как  тюрьма. В  ней  был  узником  поэт-декабрист, друг Пушкина, лицеист  Вильгельм  Кюхельбекер. При  «независимой»  Латвии  (1920-1940 гг.)  Двинск (Даугавпилс) как  и   в   «новой  независимой   Латвии»   захирел (численность  населения  сократилась  в   два   раза). Фашисты  сходу  в  1941 году  захватили  Двинск  и   стратегический  мост  через  Западную Двину (Даугаву), в  крепости  они  устроили  концлагерь. Замечательный татарский  поэт  Муса  Джалиль, перед  тем  как  стать  узником  Моабитской  тюрьмы  был  заключённым   двинской  крепости. При  освобождении  Двинска   погибла  не  одна  тысяча  советских  солдат.  Новые  хозяева  Латвии  снесли  почти  все  памятники  советским  воинам. Бог  им  судья. Мёртвые  сраму  не  имут! Мы  вернёмся. Жаль, но  вожди  новой   России  за  25  лет    уничтожили   много  военных   училищ. Ломать,  не  строить.

июль  1986 года.  Даугавпилс.