Естество

Кончены фальши потуги ревнивых,
Слово не чёрт – обстоятельство мнимо,
Души скребутся, зарывшись под корень.
Ври сам себе, абстрагируйся болью.

Полночь рождает балы полумёртвых,
Криво раскроются пасти животных.
Пир созывают двуличные твари,
Крах идеалов – паршивый сценарий.

Пленный поэт проливает чернила,
Черти стегают, ссекая всю спину.
Крики от скальпа слышны в коридоре –
Перья не пишут – спасение в горе.
Раб ситуации – раб постоянно,
Вынужден творчество срыгивать рьяно,
Силой вгрызаясь, желая забыться,
В каждую музу, стараясь смириться
С гнусной картиной грядущих реалий,
Правду которых несёт бестиарий.
Нечем чертать – остаётся замена:
Рёбра окрасит багровый оттенок.

Бал пронизает чудовищным звоном,
Главные твари шагают под гомон.
Дьявол в обличии Ангела воет,
Зов вурдалаков шарманку заводит.

Запах привычного счастья отныне
Сеет уверенность в привкусе гнили,
Шёпот обрёл очертания страха,
Шум прекращает казаться неправдой.

Древо судьбы воззывает до Бога –
Первый субстрат для начала пророка.
Стебель, прогнив, отпадает на Землю,
Дар прорицания вшит, неотъемлем.

Славный провидец заметно стареет,
Годы проходят за месяц с неделей –
Тело изжило пророческий навык,
Слишком наивны надежды на славу.

Чадо страниц просыпается томно,
Сходят со строк зарисовки живого –
Новый преемник былого завета,
Живший в темницах под строгим запретом,
Выслан на Землю исполнить ученье:
«Боже, даруй мне души просветленье».

Юноша чистый, грехи превзошедший,
Прошлые муки прообраза встретил,
Только теперь он терпеть их не станет –
Опыт отныне приходит с часами.

Мир раскрывает ворота слепому,
Бледный двойник помыкает пророком.
Птицы щебечут, внушая тревогу,
Нечто грядёт, вызывая изжогу.

Нервные срывы ведут к мелководью,
Кости поломаны, скроены плотью.
Кончено. Кажется, буря затихла –
Мерзкие вопли отродий вдаль вихрем.
Так завершается вся эпопея,
Временный символ страданий – Геенна.
Трое – единая личность поэта,
Демон не сгинул – воскреснет к рассвету.