У бездны на краю

Я много раз по жизни спотыкался.
Надеждой жил в бескрайних небесах.
И каждый раз в молитве придавался
Раскаянию в содеянных грехах.

Забытый всеми одинокий странник
На склоне лет, так и не выбрав путь.
Что ищет всеми брошенный изгнанник?
Мирских вещей непознанную суть?

И вот однажды жуткий сон я вижу,
Что я у края пропасти стою
И смертный час вот-вот уже предвижу
У бесконечной ямы на краю.

От ужаса дрожу в оцепенении
Перед глазами непроглядный мрак
Шепчу молитву о своём спасении,
Но чувствую: выходит кое-как.

Страх неуёмный сердце, разрывает,
Едва загробный колокол пробьёт.
И в миг, когда надежда умирает,
Мгла вечная объятья распахнёт.

Смерть долго, видно, душу сторожила
Коль в этот раз намерена отнять
Но вдруг из тьмы голубкой белокрылой?
Из ниоткуда трудно распознать.

Какая-то невиданная сила,
Чуть слышно колыбельную поёт.
Толкнувши меня, наземь повалила
И падать в преисподнюю не даёт.

Шепчу молитву не переставая
Страх леденящий прогоняю прочь
Вдруг чувствую, как женщина седая
Подняться мне пытается помочь.

Дыхание в момент перехватило.
Собравшись с духом, я пытаюсь встать.
Так что же это в самом деле было?
О, Боже! Предо мной стояла мать!

И с болью в сердце, словно давним эхом,
Из детства будто слышу голосок:
--Зачем предался пагубным утехам?
Зачем себя так мучаешь, сынок?

Всё сердце о тебе истосковалось,
По голосу, улыбке и глазам.
Я б тыщу раз к тебе уже примчалась,
Чтоб вновь твоё услышать: "Здравствуй, мам!"

Ах, если б знал ты, как мне одиноко,
Как страшно мне бывает взаперти!
А ты стоишь у пропасти глубокой
И хочешь там, на дне, покой найти?

-- Не знаю, что сказать тебе, родная.
Я брошен всеми, я теперь изгой,
Скитаюсь в одиночестве страдая
-- Сыночек милый, я
всегда с тобой!

Она ко мне в слезах тянула руки,
А я никак коснуться их не мог.
И лишь теперь, во времена разлуки,
Я осознал, что маму не берёг.

Я помню: между нас бродили тени,
Стоял повсюду серый, едкий дым.
А я, склонясь в отчаяньи на колени,
В слезах упал к ногам её босым:

-- Прости, что недодал тебе при жизни
Любви своей, внимания и тепла.
А ты меня с рожденья и до тризны
От всяких бед спасала, как могла,

Вся жизнь моя была тобой согрета! —
И лишь теперь я начал понимать,
Что только мама, даже с того света,
Нас непременно будет защищать!