Жизненные наблюдения - 71. И такое бывало - 25

                Жизненные наблюдения - 71
                И такое бывало - 25


                ГОДЫ  МОЛОДЫЕ

Семидесятые годы прошлого века (какой ужас! как странно звучит: «Прошлый век!») были годами весёлыми. Полстраны занималось всем, чем угодно, кроме работы: женщины бегали по магазинам в поисках дефицита, по парикмахерским, дабы навести красоту на грядущий радостный вечер, мужчины, в том числе и женатые, пытались проникнуть в какой-нибудь ресторан, чтобы в тёплой компании остограммиться и повести с друзьями разговор по душам. Ресторанов было наперечёт и вечером на входной двери любого из них висела стандартная табличка: «Мест нет».
Внутри ресторанов дым стоял коромыслом, никто ни с чем не боролся, – ни с пьянством, ни с курением, ни даже с лишним весом.
Меню было везде одинаковое: пара салатов, бифштекс, антрекот и море водки и вина.
Были у нас и «специализированные» рестораны: «Восход» на ул. Таманской был рестораном таксистским, «Мотель» – рестораном «катал» – картёжников, «Кавказ» соответствовал своему названию, «Кубань», находившийся в самом центре ул. Красной, имел интересный буфет рядом с рестораном, называвшийся в народе «бакалдинкой», – по имени известного в то время поэта, постоянно «принимавшего на грудь» в этом нехитром заведении.
Открытие нового ресторана всегда было событием городского масштаба: однажды открылся ресторан на Затоне, напоминавший по своей архитектуре некую пыточную тюрьму без окон, был ещё ресторан «Казачок» на Ростовском шоссе, куда уезжали в рабочее время чиновники, чтобы спрятаться от ненужных глаз, и даже ресторан «Кочеты» неподалёку от ст. Динской, на трассе, где радовались жизни и судейские и прокурорские работники в окружении дам нестрогой морали.
Был и ещё один хитрый ресторан (или кафе) на природе – на Шапсугском водохранилище, известный тем, что там постоянно жарили шашлыки, а столики находились в кустах буйной растительности. Там любили «оттягиваться» сотрудники доблестной милиции.
И, наконец, в горпарке им. Горького на ул. Захарова был ресторан «Огонёк» – веранда на открытом воздухе, где нагружались спившиеся интеллигенты.
Помимо ресторанов весь город был забит «чепками», в которых наливали по «100 грамм» и продавали незатейливую закуску.
Короче говоря, «жизнь била ключом». Именно в эти времена мы начали обучение на юрфаке.
Курс был большой – аж 125 человек. И очень разношёрстный: лучше других успевали в учёбе вчерашние школьники, хуже обстояли дела у демобилизовавшихся из Красной Армии и у так называемых «рабфаковцев», – людей, прошедших «школу жизни», поработавших в разных местах, немолодых, уже, порой, отягощённых семейными проблемами.
Учёба бывшим школьникам, в общем, давалась легко, хотя были и некоторые казусы и весьма весёлые, о которых хотелось бы рассказать.
На нашем курсе учился один весьма «задумчивый» студент, жил он в общаге, был объектом беззлобных издевательств со стороны сокурсников.
Первая сессия – первые испытания. И первый предмет, который пришлось нам сдавать – «Организация суда и правосудия» – довольно расплывчатая дисциплина, рассказывавшая об общих началах устройства судебной системы в СССР.
Нашему «задумчивому», назовём его Васей, попался билет с весьма простым вопросом: «Создание ВЧК». Но Васе было всё равно, что отвечать – его знания стремились к нулю по любому вопросу. Мы, ожидая своей очереди на сдачу экзамена, сидели себе в благодушном настроении и ждали своих пятёрок, которые, в силу простоты предмета, просто обязан был поставить нам наш профессор (а было их в те годы всего два на весь факультет, не то, что нынче).
И тут случилось невероятное: Вася, севший отвечать, молчал как рыба. Сколько он ни силился, так и не мог вспомнить, когда же организовали ЧК. Профессор был шокирован таким уровнем образования и начал задавать наводящие вопросы, – он не любил терять своё время на пересдачи двоечниками экзаменов. Профессор сказал: «Ну, я вам подскажу: большевики, Октябрьская революция... Ну! Когда же была создана ВЧК?».
Но и это не сработало. Ответом было каменное молчание. Профессор начал нервничать, тем более, по характеру своему он был холериком.
На первом ряду, сразу за несчастным Васей сидел студент, знавший всё назубок, но очень язвительный. Он решил пошутить и, сложив ладони, прошептал сдающему: «В 37-м»!
Профессор был немолод, глуховат и не услышал этой пакости, а Вася, не моргнув глазом, ляпнул: «В 37-м»!
Профессор взревел, написал в зачётке «неуд» и швырнул её Васе; так он «проучился» все пять лет и, как все, получил диплом.
Но жизнь – штука непредсказуемая. Через несколько лет я узнал, что наш Вася стал народным судьёй в своём родном городе, потом – председателем суда, а потом... заслуженным юристом РСФСР. А вы говорите – ВЧК!
Весёлый преподаватель был у нас по судебной медицине. Он был практиком, действующим патологоанатомом.
В конце семестра он, как бы между прочим, объявил на собрании курса: «Завтра идём в морг. Кто распилит череп – получит самозачёт». Желающих, конечно, не оказалось. Более того, в морг и вовсе мало кто пошёл. Я тоже уклонился от этого мероприятия.
Настала пора зачётов. Был у нас один весельчак – бывший таксист. Весёлый и жизнерадостный, с таксистской  сметкой. За пять лет он не открыл ни одного учебника. Уметь надо! Диплом он потом тоже получил, но через год после всех, работал следователем, заместителем прокурора маленького района, потом госслужащим и благополучно вышел на пенсию.
На зачёте по судебной медицине в его билете стоял вопрос: «Признаки падения тела с высоты». Преподаватель, как и тот профессор, тоже не был любителем пересдачи экзаменов, поэтому, отвечающему нужно было бы сказать хоть пару фраз, остальное преподаватель рассказывал сам и быстро ставил «зачтено».
Но не тут-то было. Я сидел сбоку и наблюдал за адовыми муками моего товарища. Никак у него не выходило с первой фразой! Эксперт стал нервничать и, наконец, сказал то, чего от него, видно, и ждали: «Ну, скажите же мне хоть своими словами – каковы признаки падения тела с высоты?  Представьте себе – человек стоит на крыше девятого этажа и падает вниз, на асфальт. Что с ним происходит?».
Напрягшись, студент выдавил: «Ну, от него остаётся мешок с костями»!
«Фух!» - выдохнул эксперт.
«Зачтено»!
Следующий предмет, являвшийся полной тайной для этого же студента, назывался «Судебная статистика». Преподавал её весёлый, рыжий и конопатый преподаватель, с хорошим чувством юмора, носивший жилетку и, как Ленин, закладывавший в неё большие пальцы рук. При этом он любил раскачиваться с пятки на носок. На первой же лекции он бодро объявил нам: «Есть два вида лжи: просто ложь и статистика». С этих позиций мы и рассматривали все постулаты этого весьма приблизительного по точности выводов предмета.
Сдали мы статистику легче лёгкого. Но наш друг даже не пошёл на зачёт – кроме названия он не знал ничего! Мы, сдавшие зачёт, кучковались во дворе факультета, в размышлениях – где бы найти вкусного новороссийского пива? В это время на крохотный балкончик, находящийся на втором этаже факультета, выпрыгнул наш преподаватель, увидевший в экзаменационной ведомости отсутствие одного студента.
Глянув с балкончика вниз, он, увидев нерадивого хлопца, крикнул зычным голосом: «Сорока! Ты почему не идёшь сдавать статистику?!». Студент, уже привыкший к подобным жизненным перипетиям, поднял голову вверх, и вяло ответил: «Да я ничего не знаю».
«Как это не знаешь?! А ну, иди сюда» – вновь прорычал наш статистик. Через пять минут Сорока с широкой улыбкой вышел из двери факультета: «Зачёт! Пошли пиво пить!».
Но тяжелее всех пришлось тем, кто попал в группу преподавателя, любившего принимать «отработки» за пропущенные семинары и пересдачи (причём, многократные) экзаменов, ибо получить у него «неуд» было проще пареной репы. Он заявил нам сразу: «Никто не знает мой предмет на пять!
Я знаю его на четыре»!
Наши знания, стало быть, стремились к нулю. Из чего и надо было исходить, готовясь к экзамену. Книжек по своему предмету он не признавал – только его лекции, по его мнению, могли дать хоть какие-то знания.
Все зубрили записи в свих тетрадках «по-чёрному». Но это не являлось определяющим фактором. Нам не было ведомо, из каких критериев он исходил на экзамене: отличник мог получить «неуд» и наоборот.
Одна из студенток, желая хоть как-то повысить свои шансы на сдачу экзамена, решилась писать у этого злодея курсовую работу.
Передрав что-то из учебников и из лекций, она сделала небольшую компиляцию по выбранной теме и принесла показать ему курсовую на семинар.
Небрежной походкой (а ходил он всегда с гордо поднятой головой – ни дать ни взять – Наполеон!), он подошёл к ней и брезгливо взял в руки сей труд. Пыхтя трубкой, с которой он не расставался нигде и никогда, пролистнул несколько страниц, швырнул курсовую на стол и своим бархатным басом промолвил: «Мало»!
Студентка взялась за дело всерьёз. Труд достиг эпохальных размеров, став толще раз в пять!
Она вновь принесла курсовую и подсунула её своему руководителю во время семинара. Тот, ещё более брезгливо, чем в первый раз, взял в руки этот «кирпич», полистал его секунд двадцать и коротко рявкнул: «Три»!
«Как»?! – изумилась добросовестная студентка, убившая массу времени на этот двухкилограммовый труд, – «вы даже не читали»!
«Да»? – ответил преподаватель и хмыкнул, – «вы думаете, если я это прочитаю, то найду там что-нибудь новое… или, может быть – умное»?
«Нет, нет, что вы» – радостно проверещала студентка.
«То-то»!
Разговор был окончен.
На экзаменах у него было нечто невообразимое: одному из его любимых занятий было выставление «неудов» и, после этого, швыряние зачётки или в самый конец длинной аудитории или (даже!) – в окно!
Все стойко молчали, терпели. Одна из наших студенток, впоследствии также осыпанная, как судья арбитражного суда, разными почётными званиями, сдавала ему экзамен весьма оригинально (я всё видел сам). В билете было три вопроса. Наша бедолага не знала ни одного! Замечу, что этот преподаватель любил некие артистические сцены во время экзаменов, лекций и семинаров.
В этот раз было так же. Он сидел за столом, пыхтел своей трубкой, а студентка с пунцовым лицом страдала, тупо уставившись в свой билет. Стояло гробовое молчание. Молчали оба. Преподаватель что-то писал и, минуты через две, не услышав ни слова, спросил: «У вас всё по первому вопросу»?
«Всё» – пискнула та.
«Переходите ко второму» – пробасил он. И вновь тягостная тишина.
Опять, минуты через две, он, отвлекшись от своих писаний, поднял голову и снова спросил: «У вас всё по второму вопросу»?
«Всё» – второй раз пискнула она.
«Переходите к третьему вопросу» – сказал он.
И в третий раз минуты две простояла тишина.
«У вас всё по третьему вопросу»? – с лёгким удивлением спросил он.
Студентка только шмыгнула носом, на глазах появились слёзы.
Преподаватель медленно и тщательно написал в зачётке: «неудовлетворительно» и небрежно вышвырнул её из окна второго этажа.
Был у нас на первом курсе ещё один никому не нужный (как выяснилось на практике) предмет «Государственное право», в котором раскладывалась на составные части система государственного устройства СССР и РСФСР.
Преподаватель был дядькой добродушным, двоек не ставил. Был инвалидом войны. На собрании курса он не стал долго вводить нас в курс дела и своим громогласным голосом, выставив, как Ленин, с трибуны правую руку вперёд, прорычал, сильно «гэкая»:
«Вода размывает горы и реки. Поэтому прошу мне на экзаменах воду не лить! Всё»!
И действительно – «всё»! Меньше тройки у него никто и не получил.
Весьма тягостным был другой предмет: «Теория государства и права» –  учебники были как в одном, так и в двух томах. Преподавателю, конечно, больше нравился тот, что в двух!
Говорил он на лекциях тихим голосом. В аудитории была полная тишина. Тоска заключалась в том, что два тома (как и его лекции) были сильно пересыпаны цитатами из классиков марксизма-ленинизма, а знать их надо было наизусть!
Так и зубрили, с опухшей головой, путая Маркса, Энгельса и Ленина (хорошо, хоть Сталина уже не цитировали).
Все нерадивые студенты, как известно, любят сидеть на задних партах.
На его лекции две студентки уселись на задней парте и, не обращая внимания на преподавателя, делились своими проблемами. Он увидел это и потихоньку пошёл к ним. Подойдя метров на десять, он тихим, усталым голосом сказал, показав пальцем на одну из болтушек: «Вы. Да-да, вы, – девушка с уличным выражением лица, – выходите из аудитории».
Экзамен обе сдали с третьего раза.
 С нашего курса отчислили за неуспеваемость после первой сессии всего пару студентов, чьи умственные способности были не больше, чем у приматов. Остальные, в том числе и полные бездельники, а так же не одарённые природой хоть каким-то разумом, благополучно стали "дипломированными специалистами".
 Несколько человек, старательных и толковых ребят, добились высоких должностей.
Почти все мои однокурсники уже на пенсии, а некоторые покинули наш бренный мир, - всему своё время!

                10.08.24