***

 Неучен и хорош был мой Станислав. А когда взялся за ум, то не обнаружил его. За ум взяться — дело нехитрое, а Ты попробуй, обнаружь его! Конечно, не обнаружив у себя, можно хвататься за чужой, но неудобно как-то... Особенно в автобусе. Оторвешь ненароком — придется извиняться. А извиняясь можно задеть кого-нибудь лопатою. Но только лопаты рыжих по-настоящему опасны. Настоящие лопаты только у рыжих есть. А если покраситься в рыжий, лопата будет нарисованная. А если не краситься, то воображаемая. Потому что сложно рисовать без краски. Без краски вообще сложно. Без краски, как без адской трубы — совсем никуда. Зато с адской трубой тоже мало куда. К примеру, через металлоискатель нельзя. Поймают — зарежут. Пластиковым ножичком. Потому что через металлоискатель только пластиковые носят. Носят их на руках, а они гордятся. Гордятся-гордятся, плавятся от гордости. Или от жары. От жары легче. А от холода вообще сложно. Сложно нам. Холодно нам. Мы не плавимся, а очень даже наоборот.  Торобоан. Город с зеркальными стенами. И стеклянными крышами. Сквозь крыши льется солнечный свет. А сквозь дыры в них — вода. Вода проникает без труда. А рыбки нет. Без труда рыбкам никак. Без труда и без труба. Духовой оркестр рыбок в самом расцвете творчества. И внезапно появился пианист. Он все испортил рыбкам своими клавишно-ударно-струнными штуками. А потом начал петь. А рыбки не пели. Они печально пускали пузырьки. Пузырьки печально взлетали вверх к стеклянной крыше. И лопались с грустными вздохами. БАБАБАХ!!! — лопались они печально, и зеркальные стены паутинили мелкими трещинками. В каждом кусочке сидели маленькие отражения. Они весело хихикали. Они любили смеяться над чужим горем. Чужое горе тоже любило смеяться над ними. А они не могли ему ничего сделать, оно ведь чужое. И оно так их доканало, что они захихикали пуще прежнего. Они так хихикали, что нечаянно вылетели из зеркала. И хлопнулись на мостовую. По мостовой шел оркестр с маршем. Рыбки с гордо поднятыми головками топтали окружающих. Хоть им и нечем было топтать. И головки поднимать было нечем. И окружающих не было. Поэтому марш звенел о пустые улицы. Звон отражался в зеркальных стенах. Звон приумножался, отражаясь многократно, и его было уже не остановить.  Резонанс — великая вещь. "Я резонирую!!" — звенел звон. "Я звеню"— резонировал резонанс. Вот тогда они и встретились. И обрадовались.

__________________________

  НА!— сказал я и протянул пистолет. Лето кончилось и с неба падал рыжий снежок. Рыжий снежок с острижками белых лебединых перьев. Евсей смотрел-смотрел на это и психанул. Евсей психовал довольно часто, особенно когда Мийко не было рядом. Дом Евсея развалился еще во вторник, так что он психовал прямо на улице. Прямо на улице валялся разваленный дом и много маленьких синичек клевали хлебушек, выпавший из холодильника. Никак не могли понять эти глупые птицы, что хлебу в холодильнике не место. А Мама говорит — место!..? Стоит в холодильнике — место, не стоит — нет. Но где вы видели стоячий хлеб? Значит не место, не место! "Не место тебе в этой жизни!!!"— орал Евсей снегу. Густо укрывая Евсея рыжим покрывальцем, снег прощал ему его неразумие. Евсей плакал.  "Алкаш, должно быть," — думали про него. Но никто никому не должен быть алкашом. И никто не хочет быть виноватым без вина. И никто не хочет руками рыжий снег загребать. И вообще никто ничего не хочет. Никто. Ничего. Не хочет!!! ВАЩЕЕЕ... Евсей выпучил глаза от таких слов. "Лови их!"— кричал он, но слова были не воробьи. Они не взлетали, помахивая крыльями, а очень даже наоборот.  Рот произносящего такие слова был океаном, а сами они - рыбками. Рыбки были повсюду, ибо никто не мог их ни прогнать, ни пожарить. Жарить таких рыбок нельзя. Они несуществующие. И прогнать нельзя. Зябнут рыбки в холодном мире, но не уходят. У рыбок нет ног. Ног у рыбок как не бывало. Валом валит рыжий снежок. Рыбкам снежок идет. А сами они не идут, понятно, почему. И снежок немоден. Снежок несовременен. Время ушло далеко вперед, а он все топчется на месте. Он не может больше так. А как что-либо поменять, не знает. И не меняет совсем ничего. Его напрягает так жить, но он ничего не может поделать. Даже перекраситься. Потому что за это его убьют. Мама и Папа Снеггг. Бедный снежок.

2015г.