Поэма

Это стихотворение — глубоко личное, сдержанное и потому особенно пронзительное размышление о жизни, памяти и бренности человеческого бытия. Оно начинается с отказа от традиционного повествования: «Нет, не о том, как было трудно…» — герой не хочет ни жаловаться, ни героизировать себя. Он просто констатирует: жил, любил, дружил, страдал, предавался, предавали — прошёл путь становления.

Весь этот путь — насыщен деталями:
— «вкусил любовь и научился любить»,
— «со шрамами былых отметин»,
— «знавал нужду, порой был весел»,
— «скорбел шутя»…

Эти строки — не хвастовство и не жалоба, а признание в подлинной жизни: сложной, противоречивой, но прожитой до конца. Здесь нет пафоса — только человеческая правда, с её ушибами и удачами, предательствами и верностью, смехом сквозь слёзы.

И вдруг — резкий, почти болезненный поворот:

«А заменить всё это может… / пятисекундный некролог…»

Вот где главный удар. Вся многогранная, насыщенная, противоречивая жизнь — свёрнута в пять секунд сухого сообщения: имя, дата, «скончался». Всё. Ни любви, ни шрамов, ни шуток в скорби, ни дружбы сквозь годы — ничего не остаётся в официальной памяти.

Это не обвинение, а горькое осознание: мир забывает быстро. Даже самые яркие судьбы — в глазах «всех» превращаются в краткую строку, если вообще не стираются полностью.

Но сам факт написания этих строк — уже акт сопротивления забвению. Автор будто говорит:

Пока я помню — я жив. Пока я рассказываю — моя жизнь имеет вес.

И тогда стихотворение становится не эпитафией, а молчаливым призывом:
— ценить живых,
— не сводить человека к роли или статусу,
— помнить, что за каждой датой в некрологе — целая вселенная.

В этом — его трагическая красота.
Потому что, в сущности, мы все ждём своего пятисекундного некролога…
Но до тех пор — жизнь продолжается, со всеми её «забавными случаями» и «шрамами». И этого — уже достаточно, чтобы сказать: я был. я жил. я помню.

Елена Петухова 67   11.11.2025 16:49   •   Заявить о нарушении