Святая земля - 3 мая 2002 год. Великая Пятница - 1

     КРЕСТНЫЙ ХОД - СУД ПИЛАТА

     Поутру первосвященники со старейшинами и книжникам и весь синедрион составили совещание, и связавши Иисуса, отвели и предали Пилату (Мк.15,1).   Первосвященники осудили Его на смерть за то, что Он называет Себя Христом, Сыном Божиим. Синедрион не имел права приводить в исполнение смертных приговоров без утверждения начальника страны - римского прокуратора. По случаю праздника Пасхи, Пилат находился в Иерусалиме и жил недалеко от храма, в претории, то есть в доме главного судьи, претора.
     Башня Антония... Отсюда почти 2000 лет назад в этот день, Великую Пятницу Иисуса Христа повели на распятие. Мы влились в громадное шествие, с грустью идем за Спасителем по римской дороге, вымощенной камнем. Вот католический женский монастырь сестер Сиона. Вход в монастырь с улицы ничем не отличается от входа в обычные жилые дома. Войдя в вестибюль, мы прошли в церковь "Ecce Homo", построенную в 1868 году в стиле византийской базилики. У входа в этот храм в стене сохранилась боковая арка. Пройдя мимо этой арки и спустившись вниз по лестнице, мы оказались перед аркой ворот крепости "Антония". Вот сюда и привели Иисуса.
     Первосвященники и начальники иудейские не пожелали войти во дворец римлянина - в жилище язычника, чтобы не оскверниться и не сделать себя недостойными есть пасху. Этого требовал их обрядовый закон.               
     Суд Пилата... Он происходит в доме Пилата. Как говорит святое Евангелие "на лифостротоне, то есть на высоком каменном крыльце у входа в преторию, воссел Пилат судить Судию живых и мертвых".
     Вот вход в здание, на двери которого написано "Лифостротон". Пилат вынужден был уступить суеверию, которое презирал, и выйти к ним на лифостротон. Глядя на толпу, он спросил, указывая на связанного Иисуса:
     - В чем обвиняете вы Человека сего?
     - Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе!
     Однако Пилат вовсе не желал быть простым исполнителем чужого приговора и ответил им:
     - Возьмите Его вы, и по закону вашему судите.
     Они же сказали ему:
      - Нам не позволено предавать смерти никого.
     Толпа стала беспорядочно и сбивчиво обвинять Иисуса. Жаловаться язычнику - римлянину на богохульство, совершенное Иисусом, было бы бесполезно. Они начали обвинять Его в развращении народа, в запрещении платить подати кесарю, в том, наконец, что Он называл Себя царем Иудейским.
     Только на последнее обратил внимание Пилат, но не стал беседовать с этой толпой, а вошел в атриум и обратился к Самому Иисусу, Который был введен туда:
     - Ты - царь иудейский?
     Иисус сказал:
     - От себя ли говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне?   
     - Разве я иудей? - отвечал Пилат. - Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. Что Ты сделал?
     Тогда Иисус ответил на первый его вопрос о царстве:
     - Царство Мое не от мира сего: если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне царство Мое не отсюда.
     Пилат сказал:
     - Итак, Ты царь?
     - Ты говоришь, что Я царь, - отвечал Иисус, - Я на то родился, и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
     Из этих слов Пилат увидел, что перед ним стоит проповедник истины, учитель народа, а не возмутитель власти римлян.
     - Что есть истина? - спросил Пилат насмешливо и, не дождавшись ответа, пошел к иудеям.
     Выйдя к толпе, Пилат сказал:
     - Я не нахожу никакой вины в этом Человеке.
     Обвинители все более и более выходили из себя, начали кричать, что Иисус возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места.
     Услышав про Галилею, Пилат спросил:
     - Разве Он галилеянин?
   
     И получил утвердительный ответ. Тогда он велел отвести Его на суд к галилейскому царю Ироду, который по случаю Пасхи был также в Иерусалиме. Пилат был рад отделаться от этого неприятного суда, да еще и случай представился поправить натянутые между ними отношения. Когда к Ироду привели Иисуса Христа, он очень обрадовался, надеясь увидеть от Него какое-нибудь чудо. Он о многом спрашивал у Иисуса, но Господь ничего не отвечал ему. Между тем, толпа изливала свои обвинения. Тогда Ирод, раздраженный невниманием Иисуса к его царским словам, вместе со своими воинами, надругавшись и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду, в знак Его невиновности, и послал Его обратно к Пилату.
     Когда снова привели Господа Иисуса Христа к Пилату, то уже здесь в претории собралось много народа, начальников и старейшин. Пилат вышел к собравшимся и решительно сказал:
     - Вы привели ко мне этого Человека, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел Человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его, и Ирод также, ибо я посылал Его к нему, и ничего не найдено в Нем, достойно смерти.
Однако негодование и ярость обвинителей все больше возрастало. Пилат предложил иудеям отпустить Иисуса, как помилованного преступника, согласно обычаю прощать одного из действительных злодеев в честь праздника Пасхи. Но и это не помогло. Народ, наученный первосвященниками и старейшинами, кричал:
     - Смерть Ему! А отпусти нам Варавву.
     - Что же вы хотите, чтобы я сделал с Тем, Кого вы называете царем Иудейским?
     - Распни, распни Его! - раздались бешеные крики.
     Пилат упорствовал:
     - Какое же зло сделал вам Он? Я ничего достойного смерти не нашел в Нем. И так, наказав Его, отпущу.
     Но они еще сильнее закричали:
     - Распни Его! Да будет распят!
     Это была последняя попытка, последняя уступка. Он хотел удовлетворить непонятный ему гнев толпы жестоким истязанием Иисуса, но от смерти Его освободить.
     Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его (Иоан.19,1). Здесь воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу, и, сплетя венец из терна, возложили Ему на голову, и дали Ему в правую руку трость и, становясь перед Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! (Мф.27,27-30; Мк.15,16-19; Ин.19,1-3).
         
     Войдя под ворота крепости, мы оказались во внутреннем ее дворе, сплошь вымощенном каменными плитами. Древний пол Лифостротона и слева кусок стены, к которой он примыкает. Своды и поддерживающие их столбы поддерживают пол базилики Ecce Homo, устроенной этажом выше. Через этот помост проведен был Иисус Христос во внутреннее помещение крепостной тюрьмы.
     Подходим к месту Осуждения и Бичевания. Это место принадлежит католикам. Само здание состоит из двух частей: над входом в одну часть в длину всей стены надпись на латыни из Евангелия: "Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его". Внутри церковь продолговатая и невысокая со сводами. Под открытым алтарем на мраморном помосте видно место, обведенное черным кругом, это место бичевания, место, обагренное Божественной Кровью Искупителя мира.
     Выйдя из католического монастыря сестер Сиона и пройдя всего 10-15 шагов, мы остановились у дверей с греческой надписью "Преторион". Это маленький греческий монастырь. Снаружи этот монастырь выглядит как обыкновенный жилой дом. В подземной части здания находится тюремная камера крепости "Антония". Сюда Иисуса привели для бичевания. Другой проход ведет по узким низким коридорам в камеру, где в узах томился Христос последнюю ночь перед Распятием. Ожидая решения своей участи, преступники сидели на каменной скамье. В ней отверстия для ног, а в каменной стене, к которой скамья приделана, отверстия для рук. Так, в буквальном смысле, человек облекался в камень.
     Перед глазами встает страшная картина зверского истязания. Полуобнаженные, потные мучители подобны хищным зверям, раздирающим жертву... Спасителя избивают два палача, орудуют бичами круговым движением с плеча... Пока истязатели меняют одни плети на другие, Спасителя обливают водой, а затем опять продолжают терзать. Нет жалости, нет сострадания. Свист ремней, глухие удары, брызги драгоценной Божественной крови... Безвинный Страдалец испещрен многочисленными повреждениями.  Страшными разрывами усыпана вся спина, поясница и ниже... Его Божественное тело усеяно многочисленными следами жестокого бичевания - 98 ударов плетью! Избивали с большой силой от плеч до ног, за исключением зоны сердца, потому что удары в той области могут быть смертельны. Бичи, которыми пользовались для поругания - язвенная плеть, "бич, наводящий ужас". Они делались из двух-трех ремней, или одного ремня затвердевшей кожи с металлическими гирями на концах…
         
     Над входом в другую часть церковного здания такая же надпись из Евангелия: "И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу" (Ин.19,2). Внутри этого здания нам показали комнату, в которой Спаситель был предан поруганию воинов и черни.
     От того страшного времени сохранились на каменных плитах Лифостротона несколько высеченных рисунков, напоминающих детские рисунки при игре в "котел". На одной из них, самый большой, изображена корона, от которой проходит вниз довольно прямая линия; на меньшей плите, что ниже большой, изображен меч, рассекающий эту линию. На других плитах встречается начертание буквы "В" - начальной буквы греческого слова "василевс", то есть царь.
     Это одна из игр римских солдат в кости - игра в шуточного царя. Находившиеся во дворе солдаты слышали, как разъяренная толпа кричала: Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем (Лк.23,2). Поэтому, когда Пилат велел бичевать Иисуса, солдаты, выполнив его приказание, решили ради забавы разыграть с Иисусом фарс шуточного царя. Здесь они дали полную свободу злобному удовольствию и выразили перед толпой евреев свое римское презрение к жалкому претенденту в цари иудейские, каким казался им Иисус. Они не ограничились тем, что били бичами Иисуса. Они начали дело тем, что собрали на Него весь полк (Мф.27,27; Мк.15,16), чтобы потешаться целым обществом над Царем иудейским. Прихотливая жестокость воинов озаботилась тем, чтобы найти не только язвительную насмешку, но и самое колючее растение для главы Царя иудейского.
     Предавая позору ложного в их мнении Царя, они сплели из колючего растения-терна венец и возложили на главу Его. На обнаженное, покрытое ранами, тело Господа набросили старую, рваную солдатскую хламиду красного цвета, застегивающуюся на плече плаща, знака первосвященнического достоинства цезаря, откуда титул августа: - " август священный", лишь бы выразить насмешку над иудейским Царем. Не доставало одного знака царской власти - скипетра: вместо его дали Ему в правую руку трость (Мф.27,29), палку тростника палестинского. После такого облачения, которое само по себе было горькой насмешкой, начались ругательства: "Да здравствует император" - кричали при торжествах римскому императору. Становясь перед Ним на колени,
насмехались над Ним, говоря: Радуйся, Царь Иудейский (Ин.19,16). Мало и того было: в знак презрения плевали на Него и, взяв трость, с жестокостью злости били Его по главе (Мф.27,30), а другие наделяли пощечинами.
         
     Тому, Кто держит мир дланию, Кто носит все глаголы силы Своей, что стоило усмирить, уничтожить наглых нечестивцев? Но Сын Человеческий терпит все безмолвно, переносит Он все наглости и побои, как волю Отца Небесного.
     Когда же воины кончили свое дело, кроткий вид невинного Страдальца, истерзанное Его тело, жестокости, какие дозволили себе в отношении к Иисусу воины, потрясли Пилата. И он ожидал многого от сострадания человеческого. Приказав следовать за собою Иисусу, он вышел из двора претории на лифостротон.
     Перед взорами врагов своих весь измученный, окровавленный, обезображенный, в хламиде, не закрывавшей ни ран, ни наготы с терновым венцом на голове и тростью в руке стоял Божественный Страдалец! Одинокий, беззащитный, всеми покинутый, Он был спокоен и величественен. Лицо Его отражало следы мучений.
     А под самой аркой - небольшое углубление в стене, говорит, что в этом месте стояла Пресвятая Богородица во время суда над Ее Божественным Сыном. Представить страшно то, что прочувствовала Божия Матерь.
     Пилат вывел Иисуса к толпе, желая этим зрелищем удовлетворить ее жестокость.
      - Се - Человек! - воскликнул он, с отвращением глядя на безумствовавшую толпу.               
     Иудеи должны были вспомнить о том, что это Тот, Кто исцелял их больных, воскрешал мертвых, чудесно питал голодных, благословлял детей, утешал вдов. Это такой великий Пророк, какого ожидал Моисей. Он теперь истерзан, измучен, весь в ранах. "Презрен и оставлен людьми, муж болезней и друг страданий, - говорил пророк Исаия. Как Такого, от Которого закрывают лицо, мы презрели Его. Он болезни наши понес и язвы наши подъял: а мы думали, что Он поражен, язвлен и наказан свыше. Он страдал за наши грехи и мучения за наши беззакония. Мучат сего Страдальца, но Он не отверзает уст Своих; как агнец, которого ведут на заклание, как овца пред стригущим ее безгласная, так Он не отверзает уст Своих" (Исаия 53,3-5,8).
     - Распни, распни Его! - вопили иудеи.
     Такая жестокость, такое упорство Синедриона вывели из себя даже язычника Пилата.   
     Полный негодования и презрения, он сказал:
     - Возьмите Его вы и распните, а я не нахожу в Нем вины.
     Оставалось одно: прямо высказать причину осуждения Христа.
     - Мы имеем Закон, и по Закону нашему Он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божиим!
     Пилат, услышав это слово, больше убоялся (Ин.19,8). Пилат снова велел ввести Иисуса в зал дворца. Он хочет знать, что за происхождение Его, если оно есть происхождение свыше? Где и как родился Он от Бога? И, посмотрев на Него внимательно, спросил:
     - Откуда Ты?               
     Иисус не отвечал ничего.
     Мне ли не отвечаешь?! - воскликнул Пилат. - Не знаешь разве, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?
     На это Иисус сказал:
     - Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; потому более грех на том, кто предал Меня тебе.
   
     Пилат задумался... Слова эти были глубоко верны и сказаны с таким величием, что заставляли гнуться его надменную душу. Он смутно чувствовал, здесь что-то таинственное и необычное. В невинности Иисуса он был уверен.
     Снова вышел Пилат к толпе и стал защищать Иисуса.
     Иудейские священники и старейшины поняли, что их замысел погибает, и они прибегли к позорному лицемерию: заявили о своей верности кесарю, которого ненавидели, и проявили неожиданную заботливость к охранению его власти, которую постоянно мечтали свергнуть.
     - Если отпустишь Его, кричали они, - ты не друг кесарю. Всякий, делающий себя царем, противник кесарю!
     Пилату намекнули на возможность доноса, на возможность выставить его изменником его перед Римом. И Пилат, для которого земное счастье было божеством, решается пожертвовать смертью Праведника своим выгодам.
    Римский префект взошел на Лифостротон и сел на судейское место. Сюда был приведен из претории Господь Иисус.
     - Се, Царь ваш, - сказал Пилат иудеям.
     - Распять, распять Его, - закричала толпа, взволнованная людьми, услужливыми Синедриону.
     - Царя ли вашего распну? - сказал префект.
     - Нет у нас Царя, кроме Кесаря, - завопили иудеи в диком исступлении, забывая народную гордость и ненависть к римскому игу.
     Теперь они обрекают себя сами в рабство Кесарю, чтобы только отказаться от Царя Мессии. Так исполнилось то, о чем говорил им Иисус в притче о царстве. Они исполнили свое - отреклись от царственного Наследника. Исполнит Свое над ними и Наследник. Врагов же Моих тех, которые не хотели, чтобы Я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо Мною (Лк.19,27).
     Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели (Ин.19,16). Вот и Приговор Пилата. Но суеверный страх его был силен. Он решился внешним обрядом снять с себя вину. Это была чисто языческая точка зрения. Он умыл руки перед иудеями и сказал:
     - Неповинен я в крови Праведника Сего, смотрите вы! Толпа закричала в ответ:
     - Кровь Его на нас и на детях наших!
     Так евреи сами приняли на себя и даже на потомство свое ответственность за смерть Господа Иисуса Христа.
     Тогда Пилат отпустил им разбойника Варавву, а Иисуса Христа предал им на распятие. (Матф.27,15-26; Мк.15,6-15; Лк.23,13-25; Ин. 18,39-40; 19,1-16).
     Сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие (Матф.27,31). Воины, взявши Его, опять били с поруганиями и издевательствами. Когда же насмеялись над Ним, они сорвали с Него багряницу и одели в собственные Его одежды.      
     Долго оставалась багряница на теле Иисуса: она была на Нем во время поруганий на дворе претории, была потом во все продолжение суда Пилатова, была при выслушивании последнего приговора; довольно времени было, чтобы присохла она к ранам Страдальца. «Господи Иисусе Христе! Каково же Тебе Страдальцу было, когда снимали ее с Тебя и, надевая на Тебя одежды, снова тревожили раны Твои! Каково же было Тебе, Спаситель наш, когда пред снятием хламиды и одеянием в Твои одежды снимали с главы Твоей венец и потом снова терзали главу Твою терновыми иглами!»

     СКОРБНЫЙ ПУТЬ НА ГОЛГОФУ

     Из темницы Спасителя вывели избитого, униженного, израненного, обезсилевшего после побоев, издевательств и ночи в "каменном мешке", возложили на плечи Спасителю крест и повели по улицам Иерусалима за городскую стену, где распинали преступников. Одновременно с Иисусом повели на казнь двух разбойников. Отряд воинов под командой сотника сопровождал осужденных. Господь нес самый тяжелый Крест – Крест за все грешное человечество. Жара, жажда, кровоточат безчисленные раны от плетей... Беснование обезумевших горожан...
     «Как вместить в себя, все те чувства, состояние, страдания и муки Спаситель наш? Самый скорбный Твой путь на Голгофу. Ты идешь обремененный тяжестью креста. А тело Твое и без того уже измучено страданиями. Оно покрыто ранами и кровью, глава избита тростью, изранена венцом терновым; ноги утомлены переходами из двора Каиафы к Пилату, от Пилата к Ироду, от Ирода опять к Пилату. А какая ночь проведена Тобою в Гефсиманском саду! Сколько душевных скорбей перенес Ты у Анана и в Синедрионе, у Ирода и Пилата! И после того какую тяжесть еще надо нести Тебе!»
     Вот архиереи и книжники, и весь народ иерусалимский вместо того, чтобы по случаю величайшего своего праздника Пасхи, приносить жертвы в храме и молиться Богу, оставляют город и спешат на место казни преступников, чтобы ругаться над Распятым, Которому за несколько дней устроили торжественную встречу и кричали: Осанна! Теперь Он идет к Голгофе с крестом. Для заклятых врагов Его мало было и того. Они делают все возможное для посрамления Его в глазах народа. Вот по их желанию ведут с Иисусом на казнь и двух явных злодеев! Какое торжество для злобных врагов Иисуса! Исполнились слова Спасителя: истинно, истинно говорю вам: «вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется» (Ин.16,20). Слуги выгоняли Наследника из Его виноградника. И это на виду всего Израиля. К празднику пасхи собиралось в Иерусалим до 2 миллионов народа. Масса народа двигалась теперь к Голгофе.            
     Иисус, страшно измученный, истомленный душевными страданиями, едва шел, несколько раз падая под тяжестью креста. Вот остановка у польской часовни. Над входом в часовню барельеф изображает Иисуса, упавшего под тяжестью креста. Рядом видны камни мостовой римских времен, по которым прошел Христос. Предание дополняет, что Пресвятая Дева в начале крестного шествия Христа обратилась к Пилату с молением о пощаде Сына, но получив отказ, поспешила догнать печальное шествие ближайшей дорогой и, пройдя через узкий переулок сзади дворца Пилатова, встретилась на этом месте с Божественным Крестоносцем и с замиранием сердца увидела Его истощение.
   
     Вооруженные часовые удерживают вопящую толпу обезумевших людей на расстоянии. Дорога поднимается на крутизну возвышенности. Здесь Христос Иисус, говорит предание, до того изнемог, что упал под тяжестью креста и не мог нести его далее. Остановка на крестном пути вызвала досаду и злость у врагов Иисуса: они так спешили исполнить приговор над Ним, даже и по случаю пасхи. Досада и злость осыпали Иисуса ударами и бранью. Воины, не желавшие, конечно, нести за Ним позорное орудие, задержали первого попавшегося иудея, возвращавшегося с полевых работ, и заставили его нести крест.
     Мы остановились на этом месте, у католической церковки, откуда Симон Кириней понес крест Спасителя мира. Справа от входа в стену вделан камень из древнего иерусалимского дома, стоявшего на этом месте, на который в изнеможении оперся Господь. И вот спасительное бремя довелось нести Симону Киринеянину. Хотя Симона заставили взяться за крест Иисусов, но он понес его благодушно.
     По возложении креста на Симона заставили Господа Иисуса идти впереди него. Этим давали знать, что осужденный на крест есть Иисус, а не Симон. Потому позор креста оставался по-прежнему на Иисусе. Господь идет впереди Симона, обремененного крестом. Он зовет нас идти за Ним путем крестным. Кто не несет креста и не следует за Иисусом, тот не может быть учеником Его (Лук.14,27).
     Чуть далее останавливаемся, где Божия Матерь, прорвавшись сквозь стражу, в последний раз обняла окровавленного и истерзанного Своего Божественного Сына. Здесь в маленькой армянской церкви, на мозаичном полу VI века отмечено место, где стояла Мария, скорбно смотревшая на муки Ее Сына.
     Затем улица резко поворачивает направо и начинает подниматься вверх. Вот остановка, где Вероника дала плат Господу утереть кровавый пот, на котором запечатлелся лик Господа. Здесь стоит церковь святой Вероники, чей дом стоял неподалеку.
     И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем (Лук.23,27). Долго шел Спаситель в молчании по крестному пути.  Вот остановка у церкви святого Харлампия - отмечена латинским крестом на стене греческого монастыря. Здесь, награждая скорбь жен сострадательных, Господь обратился к ним и произнес проповедь покаяния:
     - Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; потому что скоро придут дни, когда будут говорить: счастливы те жены у которых нет детей. Тогда скажут люди горам: обрушитесь на нас, и холмам: покройте нас.
         
     Так Господь предсказал ужасные бедствия, которые должны были скоро после Его земной жизни разразиться над Иерусалимом и народом еврейским. Дочерям Иерусалима надлежало горько плакать о себе, чтобы вызвать из глубины души живую веру в отвергаемого Спасителя мира; им надлежало громко взывать к Нему: «Спаси нас, спаси нас от гнева Божия, Ты един наш Спаситель, Ты Спаситель всего мира, слепого от грехов и повинного суду Божию!» Так, призывая дщерей Иерусалима к плачу о себе самих, Господь призывает к тому же всех участвующих в осуждении Его на смерть.
     Грехи всего мира, грехи всего человечества, грехи каждого, кто бы то ни был из людей, ведут Его на Голгофу для распятия. Чем платят Ему люди, за которых идет Он на смерть? Любовью к Нему? Сознанием виновности своей? Плачем о себе? Любящее сердце Спасителя напоминает о страшном приговоре, какой произнесли иудеи не только на себя, но и на детей своих пред Пилатом: "кровь Его на нас и на чадах наших, кричали они" (Матф.27,25) и что надо горько плакать и за них пред Богом, чтобы живой верой в Спасителя мира привлечь на себя и на детей благодать прощения в грехах.
     Спаситель указывает близкую грозную будущность, когда до того прострутся ужасы истребления людей в Иерусалиме, что будут горевать о том, что Бог не дал безплодного чрева. Война, голод и язва, свирепствовавшие при окончательном разрушении Иерусалима во время Тита, изливали свою лютость особенно над матерями еврейскими. Голод доходил до того, что матери резали детей в пищу себе и другим детям, они завидовали бездетным женам, потому что те не терзались муками за детей при взгляде на то, как истреблял их после меча голод, после голода мор.
     Многие из тех, кто теперь шел за Иисусом, и большинство из детей дожили до страшной картины полного разрушения роскошного города, улицы были залиты кровью, жители бежали в ужасе, римляне тысячами распинали взрослых и детей за стенами города.
     Кровь Праведника, которую иудеи призывали на себя, пала на них, на детей их, на все потомство их; она пала на всех участников страшного события. Кровь иудеев лилась рекою во время войны и разрушения Иерусалима. Они кричали: "Распни, распни!" Римляне их самих тысячами распинали вокруг города. Они дали предателю 30 сребреников, и сами были, продаваемые победителями в рабство еще за меньшую цену. Они выбрали для себя Варавву - и не стало для них Мессии, потеряв свое отечество и свою самостоятельность; они влачат свое существование среди иноплеменных народов.               
         
     Иисуса Христа сопровождала кричащая толпа, а Он шел молча. Сегодня же, в Великую Пятницу, Крестный путь пересекается с шумной и многолюдной узкой арабской улицей. Безчисленные лавчонки стоят с обеих сторон на тех местах, по которым проходит печальное шествие. Из дверей магазинов сверкают черные глаза арабов и вдоль улицы стена любопытствующих, небо едва проглядывается сквозь развешанный ширпотреб; полицейские с автоматами в руках, автоматчики и на крышах домов. Вот что сопровождало Крестный путь в начале 21 века…
     Вот Александровское подворье, принадлежащее Русской Зарубежной Православной Церкви, среди которого выделяются Судные ворота, отмечавшие границу города. Перед ними последний раз прочли Спасителю приговор и через эти ворота провели Его на Голгофу.
     По преданию, преступник мог быть помилован до тех пор, пока он не выйдет за Судные ворота. По римскому праву у Судных ворот можно было в последний раз остановить трагическую процессию, если находился кто-либо, кто заявил бы о наличии в его распоряжении новых фактов или обстоятельств, требующих остановки казни и юридического доследования дела. В тот единственный день истории, когда порог Судных ворот переступил Иисус Христос, добровольно взявший на Себя грехи всех людей, всего человечества, никого не нашлось в Иерусалиме, кто захотел бы или решился сказать слово в пользу Невинно Осужденного.
     Мы пришли на площадь к Храму Господню, с правой стороны от входа в храм лестница ведет к часовне Снятия одежд Иисуса. "От подошвы ноги до темени головы нет у Него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и не обвязанные и несмягченные елеем" (Исаия 1,6).