Жребий странника. Памяти Тагора

Наркоз ослабеет и боль возвратится.
Разрыв навсегда. Или это все снится? 
В забвении минУвших ошибок урок:
“Странник, твой жребий по-прежнему строг”.

В заштопанных сетях – скудный улов.
Успех – на скамье запасных игроков.
Разбитым лежит изобилия рог.
“Ноги ступают по пыли дорог”.

Листья осенние в  ржавчине меди.
Соблазн без любви – плоскогрудая леди,
Сгибает с насмешкой пленительный стан…
“С места срывает тебя ураган”.

Памяти  песня - выкидыш слов,
Носит степенно фантазий покров.
И только один обнаженный обман
“Крутит тебя средь неведомых стран”.

Ветер танцует и степь веселится,
Когда расцветают тюльпаны в станице.
Твой к озеру счастья засохнул проток,
“Должен все время ты быть одинок”.

Цветы полевые любимой ты нес,
Она же ценила букеты из роз.
Поэзия ,страсти  – все было не впрок,
“Не для тебя – на окне огонек”.

К ней заходили иные соседи,
Вина несли  и различные  снеди.
В этой игре для нее ты был пас.
“Не для тебя слезы преданных глаз”.


Не надобны страннику дверь и засов.
Ковры для бродяги ткутся из снов.
Не должно бездомному делать запас.
“Буря повсюду.Бьет гибели час”.



The Wanderer’s Fate — In Memory of Tagore

The numbness fades, the pain returns again —
A final break... or just a dream of pain?
Forgotten lessons lost in sleep’s embrace:
“Stranger, your fate remains as harsh as space.”

In mended nets — a meager, humble catch.
Success sits idly, waiting for its match.
The horn of plenty shattered, left to rot —
“Your feet still wander down the roads of thought.”

Autumn leaves burn with rusted glow,
Temptation—flat-breasted lady of show—
With mocking smile her figure bends—
“A storm will tear you up again.”

The song of memory—stillborn words,
Wrapped in illusions’ silken cords.
One naked lie remains to stand:
“It whirls you through the unknown land.”

The steppe rejoices, the wind takes flight,
Tulips bloom red in the Cossack light.
Your stream to the lake of joy ran dry—
“You must be lonely till you die.”

You brought her wildflowers, simple and pure,
But roses she loved—of that be sure.
Your poetry, passion—all turned to smoke—
“Not for you is the window’s glow.”

Others came bringing wine and delight,
While you watched her vanish into the night.
In this cruel game you had no class—
“Not for you—her faithful tears, alas.”

No doors nor locks does the wanderer need,
His carpets are dreams, his hunger—creed.
No hoard shall he keep, nor shelter amass—
“The storm is everywhere. The death-hour shall pass.”