И такое бывает

И такое бывает.

История, произошедшая с одной вороной,
которую спасла одна добрая семья из Беларуси.

Первая часть.

Я была девочкой ещё ж там,
Когда раз мама принесла,
В дом полумёртвую ворону,
Что та на улице нашла.

В нашем доме всегда же жили,
Животные больные. Да,
Такие вот у меня были,
Любимые родители.

И меня также воспитали.
В нашем доме были ж всегда,
Новорождённые котята,
Выброшенных на улицу.

Мы их выкармливали. После,
Пристраивали по домам,
И я даже подозревала,
Умышленно таскали к нам.

Подкидывали в наш подъезд всех,
Зная, что здесь живут,
«Ненормальные» эти люди,
Что подберут этих котят.

Сколько ж у нас перебывало,
Замерзших, покалеченных
Птиц разных! Увы, воробьи же,
Не выживали многие.

Хотя мы делали что нужно,
Чтоб не погибли те. Потом,
Их на балкон там выносили,
Свободу выбора даря.

Голуби же, вороны, галки.
Уверенно чувствовали
Себя. Улетев, возвращались,
Порой навещать бывший «дом».

Ворона ж, о кой рассказ будет,
Попала к нам совсем больной,
Как в безнадёжном состоянье:
Шея – сильно рассечена.
То ли на провод напоролась,
Толь за края железа та,
Горлом задела, иль с рогатки,
Кто –  там выстрелил в неё.

Её ж голова там болталась,
На тоненьких там позвонках,
И лоскутке кожи…  И страшно,
Было нам на неё смотреть.

Но тем не менее, ворона
Была жива. Смотря на нас,
Мучительно, но всё ж с надеждой,
Что мы поможем выжить ей.

Я до сих пор помню картину:
Как мама пришивала ей,
Голову ниткой там с иголкой
Простой швейной. А чем ещё ж?

Как крыльями там била птица,
Как промывали рану ей.
Выздоравливала та долго…
И снося терпеливо всё.

Когда делали перевязки.
И швы снимала мама той.
Только глаза та закрывала.
Ногами подергивая.

Но крыльями она не била,
И не вертела головой.
Будто она там понимала,
Что ей надо всё то терпеть.

С котом ворона подружилась,
Что жил у нас - с Петровичем.
Который старым был и мудрым,
И очень добрым ко всему ж.

Жалостливо он относился,
Ко всем нашим временщикам.
И снисходительно. А с Карой,
В особых отношеньях был.

Карой - назвали мы ворону.
Кот с ней играл, не ведая,
Что по законам же природы,
Не полагалось делать то.

И наблюдать было забавно:
Кара с белым бинтом, что был,
Вокруг шеи той, и который,
Крутить головой не давал.

Подкрадывалась, кося глазом,
Бочком, бочком к тому коту,
Чтобы за хвост его там дёрнуть,
Кот изогнувшись ту хватал.

Ту за крыло. Скрипя когтями
По жёстким перьям Кары той,
К себе не тянул. Только держал,
Ей не давая отскочить.

Вторая часть.

Из одной миски они ели,
Подскакивала Кара там,
Выхватывая воровато,
Куски из - под носа кота.

А он не вёл там даже усом,
Разрешая питаться той.
А вот с собакой отношенья,
У Кары были сложные.

У нас жил пёс Тарзан в квартире.
И воровскую чувствуя,
Натуру Кары. Провожал ту,
Внимательным взглядом всегда.

А если видел, что ворона,
Любопытным клювом своим,
Лезет в ящик, иль в дверца шкафа –
Предупреждающе рычал.

И наступило уже время,
Когда нам стало ясно, что
Ворона без нас обойдётся,
Решили выпустить её.

Балконную дверь приоткрыли,
И с болью в сердце Кару мы,
Расцеловали… Оказалось,
Что рано сделали мы то.

Туда - сюда Кара гуляла,
С балкона в дом. Сидела там,
На форточке, не улетая,
Не проявив желания.

В один прекрасный день вернувшись,
Домой мы, не увидев там,
Кару свою в нашей квартире,
Но к вечеру вернулась та.

Потом вновь Кара улетала,
И возвращалась снова к нам.
Месяц почти то продолжалось,
Тут наступили ж холода.

И нельзя было держать окна,
Открытыми. И мама ей,
Над крышей нашего балкона,
Соорудила ей гнездо.

Поесть всегда в нём оставляла.
А когда ж прилетала та,
Клювом в окно наше стучала,
Мы ж открывали форточку.

И в дом пускали нашу Кару.
Так продолжалось до весны.
Весной птица вдруг стала нервной,
Всё реже прилетая к нам.

А когда к нам та залетала,
То в миг рвалась обратно та.
А потом – вообще пропала…
И мы начали горевать.

Нам не хотелось тогда верить,
Что вдруг погибла Кара та.
Разные себе объясненья,
Придумывали мы себе.

Обзавелась, мол, наша Кара,
Своей семьёй, не может мол,
Бросить своих уже детишек…
Думали всякое про ту.

Но мы всегда на всякий случай,
В кормушку ей клали еду.
Ту обнаружили там быстро,
Воробьи суетливые.

А следующей уж весною,
Папа наш красил тот балкон.
И гнездо снял вороны – Кары,
И в нём подарок увидал.

В гнезде спокойненько лежала,
Цепочка золотая, к ней,
Пристёгнут крестик золотой же…
То – благодарность Кары той.

(Из рассказа Тамары из г. Могилев, Беларусь)