И всё в этом мире зазря

========== Трилогия об Истине и Лжи. ==========

Часть 1: Истина.
Я дочь в семье у короля,
Но не подумайте вы всё же,
Что этой участью горда,
И что с другими так не схожа,
Ведь все— не ровня для меня,
И предо мной будто свинья,
Когда со слугами в речах
Пылаю, рассыпаясь в прах.

Но весь мой долг — держать лицо,
Когда я дома и на людях.
Как только выйду за крыльцо,
Лишь руки скрещивать на грудях,
Улыбку бросив в нужный час,
Шелка одежд поправив враз,
Учтиво старшим поклонюсь,
Так мастерски скрывая грусть.

Не нужен мне ни ваш минор,
Ни инструменты, ни искусство .
Мне скажут: «Это просто вздор!»,
И хоть в душе моей так пусто,
Всем будет просто всё равно,
А рок, как толстое бревно
Несу одна, ну а другой
Корит за фол «столь роковой».

Я словно мим, но без лица,
Эмоции видны в движеньях.
Молчу, лишь редко слегонца
Им расскажу о всех сомненьях.
Но сразу следом будет фарс,
Где духом сильная, как барс
Учусь лишь только, потому
В своих руках держу страну

Смычок же валится из рук,
А ноги путаются в такте.
Сильней не видывала мук,
Чем каждый раз при пьесы акте
Учтиво слушать эту желчь.
Пускай слова бросают в печь,
Сжигая вместо крепких дров,
Меня доставши из оков!

Мне не нужны ваши чины,
Что полны всякой гнусной фальши.
Не нужен трон этой страны,
Все вопрошают: «Что же дальше?
Ведь это просто стыд и срам,
С таким подходом ко делам
Тебе потом и править здесь,
Так покажи свою же спесь!

А мне потом и править здесь,
«Ужаснейшей, дурной» Верите.
От подчинённых слушать лесть,
Ну и остатки своей прыти
Куда-то в землю закопать,
Чтобы гордилась мною мать.
Владеть и вилкой, и ножом
Не лезть вовеки на рожон.

Всё поняла давным-давно,
И не уйти от этой доли.
Хоть роскошь это полотно,
Я так хочу побыть на воле,
Свободно бегать босиком,
И из горла в себя лить ром,
А с сердцем пламенным в груди
Всю ношу легче пронести.

Проснувшись снова, хочу лечь
И вновь в мечтах своих забыться.
Мне не нужны те сотни встреч,
И иностранных поиск принцев.
Но встала я, не без труда,
Ведь от утра и до утра
Учусь, занятий миллион,
Могу забыть порой про сон.

Захлопнулась за мною дверь,
Ведь ей ударила с размаху.
Эйд шепчет «Что же тут теперь?
Ведь скоро голову на плаху
Сложить так можно, коль сей стресс
Одна несёте, ma ma;tresse{?}[моя госпожа. Читается как «ма метр;сс»]
Так расскажите ж мне, слуге,
Что носите всегда в себе».

А к горлу подкатился ком,
Поведать ли ему о горе?
Смогу ль оставить этот дом
И жить далёко на просторе?
Расскажет ли всё королю:
О том, что титул не люблю,
Что всякий раз: и в день, и в ночь
Свободы жаждет его дочь.

И взвесив «против» и все «за»
Решилась, что покуда буду
Ждать, что пройдёт в душе гроза,
То горестей велику груду
Скоплю на хрупкой на спине.
Горя от страха, как в огне
Дрожа, тихонько свой рассказ
Начну вдали от чьих-то глаз.

Кивая скромно, Эйд сказал:
«Что ж, это будет мне под силу.
Но уж учтите, Ваш финал
Возможно будет и не милым,
Сбежать хотите — помогу,
Но коль пойдёте Вы ко дну
То не подам вовек руки,
Рассыпьтесь хоть Вы на куски».

Ушам не веря, оглянусь:
Не сон, не сплю, и всё взаправду!
И растворилась быстро гнусь!
И я теперь, подобно барду
Скитаться буду по холмам,
Да распеваться тут и там,
Не упадёт из рук смычок,
Уж будет с этой жизни прок!

Трагедий маска в пух и прах
Слетает с лика с громким звуком!
Да на своих на двух ногах
Хочу умчаться с громким стуком!
Устала, и вот наконец,
Судьба, убившая сердец,
Что за всю жизнь не сосчитать
Мне даровала благодать!

Мой фарс окончен. Полный зал
Все разошлись, вкусивши зрелищ.
Но всё ж, зачем Эйд помогал,
Родной слуга, куда ты целишь?
Неужто ль хочет свергнуть власть,
Или закинуть зверю в пасть
Меня отправить в тёмный лес,
А дальше сразу до небес?

Корсет слетает и манжет,
Рву ленты, бархат, ожерелье.
И выйду дальше в этот свет,
Полна энергии, стремленья,
В рубахе бедной, как с села
Я только что сейчас пришла.
«Дерзай!»,—мне Эйд шепнул, и вот,
Иду почти на эшафот.

Как будто тонкий лёд хрустит
При каждом шаге под ногами.
Лицо серьёзное — гранит,
И отгорожена стенами
От всех тех дел, что рядом тут
И расцветают, и гниют.
А пьеса только началась,
Открылась моя к миру страсть!

Часть 2: Ложь.
—Вот наконец прийти смог к вам.
Рад видеть вас, ma soeur, mon neveu{?}[Моя сестра, моя племянница. Читается как «ма сёр, мон нёву»]
Разденусь и пройду я сам,
А так, племяннице же к слову:
Как жизнь, учёба и дела?
Неужто ль бедность всё смела?
Пришёл за этим к вам как раз,
Коротким будет мой рассказ.

Хоть ты и в нищете жила,
Хотела ж знать всё и учиться.
И Купидона чтоб стрела
Тебя пронзила вместе с принцем,
Так поезжай же во дворец.
И твоей бедности конец!
Хоть и расстанешься с семьёй,
Но будешь дамой не простой!

Как будто изменил король
Жене своей с ta m;re{?}[Твоей матерью. Читается как «та мер».], родная.
И будет дальше твоя роль:
Играть принцессу сего края.
И скрипка, пение, балет,
Научишься играть сонет,
Узнаешь числа, как писать,
Тебя узнает здесь вся знать!

Один с принцессой будто лик,
Ничуть не разные: похожи
Да и roi{?}[Король. Читается, как «руа»], дрянной старик,
Заметить вряд ли сможет тоже,
Что не родная его дочь,
Сбежала что однажды в ночь
Пред его троном предстаёт,
Как героиня многих од.
***

На дядю смотрит мило Руз,
От слёзок радости моргая.
А Эйд, поправив свой картуз
Готов вести девчушку к Раю.
А может и она сбежит?
Почувствует за титул стыд?
За принца замуж не пойдёт,
Свой «знатный» не продолжит род?

—Mon fr;re{?}[Мой братец. Читается, как «мон фрер»], послушай: шепчет мать
Его племянницы: сестрица.
—В девчонке красота и стать,
Не верю в то, что всё не снится…
Коль шанс имеешь, то давай,
Уж сильно беден этот край,
Пускай она хоть не умрёт,
Дитём ей быть настал черёд.

—Что ж, на прощанье, обними
Ma ch;re{?}[Моя дорогая. Читается, как «ма чер»], свою родную маму.
Пока идут во замке дни,
Не сможешь навестить по праву
Ты мать, покуда близких нет,
Ведь во дворце не видишь свет.
А обратиться сможешь лишь
Ко мне, когда нас скроет тишь.

А жизнь твоя же будет, Руз,
Как у принцессы, у Вериты.
И иностранцем будет муж,
И платья золотом пошиты,
Чужой познаешь ты язык,
Украшен будет скромный лик:
На шее злато и в ушах,
Тушь, блёстки, тени на глазах.

Коль спросят — памяти и нет,
Считай, всё с чистого листочка.
Но не неси какой-то бред
И в своём прошлом сделай точку.
Узнай у слуг всех имена,
Да почитай же письмена,
Те, что написаны «тобой»,
Ну и своей всё чередой.
***

«Нашлась принцесса!»—крикнут все,
Поднялся гул в просторном замке.
И короля дочь во красе
Предстанет с Эйдом спозаранку.
А Эйду вновь хвалебну речь
Поёт правитель, держа меч,
И дочь обняв другой рукой,
Ей скажет тихо «Бог с тобой».

Ведя девчушку, Эйд помог
Ей «вспомнить», где её покои.
Ну а глазами, между строк
Он говорит «Я здесь, с тобою»,
И наконец, за дверь зайдя,
Руз не могла прийти в себя.
—Всё это — самый ценный дар,
И в то же время твой cauchemar{?}[Ночной кошмар.Читается, как «кушмар».].

И нежно взяв её ладонь,
Целует в лоб, и улыбнётся.
Любому скажет он «Не тронь!»,
Кто опорочит его солнце.
Родная кровь почти ему,
Что шепчет «Я сейчас вздремну,
И дальше буду всё учить,
Возьму потом иглу и нить».
***

Не жизнь, а сказка у меня,
Английский, русский и эт сетра{?}[Et cetera (etc) — и так далее (с латинского).]
В высоком стиле болтовня,
Одежда сделана из фетра,
Но есть то что-то, что сейчас
Мозолит каждый день мне глаз.
Правитель наш, что мой «отец»,
Последний олух и наглец!

Ему улыбка не к лицу,
Он строит из себя святошу.
И лишь такому подлецу
Слова присущи: «Я не брошу
Народ на произвол судьбы!
Коль вы страдать обречены,
То точно вам смогу помочь,
А коль умру — поможет дочь!»

И впрямь, конечно, помогу,
Да вот тебе лишь верят люди,
Ведь создал ты эту игру,
Ход у которой слишком нуден,
Но все хватаются за то,
Что обещали им давно.
Народ, уж хватит и смирись!
Наш долг—страдать всю нашу жизнь.

Тебе лишь льстят своим «oh, sire»{?}[Господин. Читается, как «о, сир»],
Когда ниц падают в колени.
Вокруг тебя не весь наш мир,
И подожди: пройдёт ведь время,
И тот совет по вечерам,
Что твою смерть решает сам,
Объявится когда-то в свет,
Тебя убьёт любимый Эйд!

Накал страстей, интриг горит,
И всколыхнётся скоро пламя.
Да весь дворцовый монолит
Уж водрузит так скоро знамя
Что объявляет вам конец,
И королевский ваш венец
Уйдёт к другому, и тогда
Петь будут песни города!

Часть 3: Истина и Ложь.
Лишь я здесь истинная дочь
Монарха, что сейчас на троне.
Все свои мысли гоню прочь,
Срываясь в тихом, немом стоне.
В одну лишь пламенную ночь
Способны жители все смочь
В тот вмиг, ворвавшись во дворец
Мученьям положить конец.

Я не забуду то, как с ног
От голода валились дети.
Как мелкий мальчик занемог,
Один на мелком своём свете
Хотел бы справиться, увы
Усталость с голодом сильны,
И умер на рассвете дня,
Что потрясло тогда меня.

Да сердцу больно и смотреть,
Как молодые ещё дамы
Идут и говорят про смерть,
Лишь показав друг другу шрамы,
Что получили за углом,
Когда мужчина с топором
Пока его в руке вертел
Ударил пару юных тел.

И когда пьяный психопат
Меня зажал в том переулке.
Да вот он был тому не рад,
Ведь начеку и на прогулке
Всё остаюсь, как и была,
Так что удар мой, как стрела
Влетел ему прямо в живот,
В ухмылке растянувши рот.

Когда ж настанет тот момент,
Когда уйдёт отец от власти,
Снесём мы каждый монумент,
Что люди ставили в ненастье,
В надежде, веря, что пройдёт
Голодомор, придёт черёд
Обычной жизни, где блага
Текут, как полная река.

Давно был поднят мною бунт,
Который люди поддержали.
Хотели закопать во грунт
И короля, и все печали.
Да вот не знают то, что я
С врагом и злом — одна семья.
Но нет, я лучше: я не тварь,
Та, что не видит вовсе вдаль.

Одна лишь роскошь в залах тех,
Где провела свою всю юность.
Король бы смог и без помех,
Преодолев свою всю глупость
Раздать богатства: хоть бы часть.
Теперь же все хотят напасть
На fou так сильно одного,
Кому на челядь всё равно.
***
Не подобрать ни слов, ни фраз
Ни самый insultant{?}[Оскорбительный. Читается, как «инсультант»] эпитет,
Который б смог в один лишь раз
Все описать слова Вериты,
Что описали б её pape{?}[Папу. Читается, как «пап»],
Какому всякий—его раб.
И хоть Верита сейчас Вэр,
За ней идёт всё тот nightmare{?}[Англ.: ночной кошмар. Читается, как «найтмэр».]
***
И вот уже идём толпой,
Всё собирая ополченье.
Как пчёл жужжащий, дикий рой,
Намерен прекратить мученья
Что копятся не первый год.
Представил каждый его род,
И все полки готовы бой
Хоть живота вести ценой.

Крестьяне, знать, и графы здесь
Хотят идти, и вновь вдыхая
Не говорить ту сладку лесть,
А впрямь увидеть черты Рая,
Те, что в балладах нам даны,
Во сказках из родной страны,
Те, что поэты воспоют,
Когда всех нас не будет тут.

И в королевстве лестной лжи,
Убийц, убитых, смерти, горя
Сейчас не будет ни души,
Почти все люди на просторе
Идут до замка в сей день: май,
Иди, отряды разбивай!
И вновь на поле страшных битв
Один живой, другой убит.

Лежит безмолвно тот мужик,
В своей крови на землю павши.
Сорвётся кто-то, да на крик,
Когда ennemis{?}[Враги. Читается, как «энмис» ] пронзают наших.
Вогнали ножик под ребро,
Молчанье—злато, серебро
Когда молитвы за людей
Читаешь вслух среди смертей.

Готова с честью погибать,
За дело наше, за святое,
Отважная, лихая рать,
Уж не таит своё немое
Стремленье к жизни ко простой,
Так что сейчас мы держим строй,
Бежим по улице, крича
На стражей встречных сгоряча.
***
—Беда, беда! Послушай, Руз!
Не знаю, честно, в чём тут дело,
Молчал об этом, я клянусь!
Но вот, кому-то надоело
Против монарха строить план,
И угодили мы в капкан,
Твой папа очень, сильно зол,
Он каблуком пробил бы пол.

Подозреваю, это Ратт,
Ведь видно по глазам—предатель.
Сейчас ехиден он и рад,
Ну и дорога ему скатерть.
Король узнал про всех из нас,
Представь, как будет его глаз
Трястись от шока, коль молва
Пойдёт, что там и ты была.

—А знаешь, Эйд. Нас не казнят,
Roi сказал, что к нам, к несчастью
Весь ополчения отряд
Идёт с особо сильной страстью.
Покуда сразу двое бед
Его схватили, то уж нет,
Ведь слишком дорога цена,
Чтоб нас казнить средь бела дня.

Коль атакуем с двух сторон,
Как изнутри, так и снаружи,
Его посадим на рожон,
Да оживут же люда души!
Мне розги больше не страшны,
Коль то во имя всей страны!
Мы — сила, Эйд, мы всем дворцом
Власть опрокинем в грязь лицом!
***

Всех своих близких защитить,
Хочу с огромным, сильным рвеньем,
С каким держал художник кисть.
В эпоху чуда, Возрожденья.
С которым скульптор молотком
Колол кусочек за куском.
С которым и любой поэт,
Публиковал творенье в свет.

Пусть свет польётся из глазниц,
А искры остаются сзади,
Как будто тысячи страниц,
Все лишь концовки грустной ради!
Уже как год всегда в боях,
И тысячи людей во прах
Сожгли давно наши враги,
Порвавши тело на куски.

Пускай умрём, продолжат же
Наши потомки, что уж резче.
Когда-то будет на ноже
Король при с ними своей встрече.
Пара недель — и замок наш,
Он вскрикнет: «Что за эпатаж,
В покои рваться прямо в ночь!»,
И вмиг замрёт, увидев дочь.
***

Лишь я здесь истинная дочь
Монарха, что сейчас на троне.
Все свои мысли гоню прочь,
Срываясь в тихом, немом стоне.
В одну лишь пламенную ночь
Способны жители все смочь
В тот вмиг, ворвавшись во дворец
Мученьям положить конец.

Король, завидевши leader{?}[Лидер. Читается, как «лидЭр»],
Застыл в молчании тяжёлом.
И осознание, что Вэр
Должна была владеть престолом.
Но сей сбежавший человек,
Решил отца родного век
Закончить, слушая мольбы,
Parent{?}[Родителям. [ПарЕнт].] готовивши гробы.

—Вер, моя дочь, меня не тронь!
Уйди, покуда жизнь на месте!
—Хочу разрушить твой же трон,
Когда ты будешь под арестом.
И, занося свой острый меч,
Желая дать в крови истечь,
Всё ж тормозит, и стороной
Не острой бьёт, а лишь тупой.

—Не пожалею даже мать,
Ведь на кону раз королевство,
То целиком всё надо брать,
В войне-то хороши все средства.
—Прошу, родная, обернись.
И, оглядевши, сверху вниз
Увидит будто двойника,
И сразу же дрожит рука.

—Нет, не убей, — всё тот же Эйд,
 Спустя года читает мысли.
Окончен долгожданный рейд?
Немая пауза повисла.
—Нет, не убью, — звучит ответ,
А сердце будто б пируэт
Вертело у неё в груди,
И как над ней меч занести?
***
Убит отец, убита мать,
И Вэр глядит самозабвенно.
К Руз руку тянет, мол, вставать
Пора, а кровь бурлит по венам.
Но вдруг поняв: ведь не она
Должна быть той, на ком страна.
Ведь просто ела и дралась,
Когда у ней к ученью страсть.

Столь умный, чистый, ясный взгляд,
Он смотрит на меня с опаской,
Как будто я — смертельный яд,
Но этот облик — просто маска.
Коль она лучше — помогу,
Любого за неё порву.
Как пёс верна, в огонь и в муть
Готова буду сигануть.

========== Фарс судов, загадок, крови. ==========

Действующие лица:
•Эйд — управляющий имением, правая рука Руз и Новиса, опытный дипломат{?}[Управляющий имением нанимал и увольнял работников, улаживал жалобы/недовольства арендаторов, следил за сбором урожая, собирал арендную плату и вел все финансовые записи. У состоятельных землевладельцев, кто обладал более чем одним поместьем, было несколько управляющих.].
•Верита (Вэр) — истинная королева  глава гвардии.
•Руз — королева.
•Жамель — паж{?}[Паж был учеником лакея. Он выполнял различные задания и поручения.].
•Жимель — горничная.
•Ратт — лакей{?}[Лакей выполнял много работы по дому, как внутри, так и на улице. В доме он накрывал на стол, прислуживал у стола, подавал чай, открывал дверь гостям и помогал батлеру. Кроме того, он носил багаж, сопровождал леди, когда она ездила в гости, носил фонарь, чтобы отпугнуть воров, когда хозяева выходили на улицу в темное время суток, относил и приносил письма.].
•Фёй — няня, камеристка{?}[Камеристка помогала леди одеться и раздеться, чистила, гладила и ремонтировала ее одежду, убирала ей волосы.].
•Месаж — посол короля, гонец.
•Новис — муж Руз, король.
Заметка автора: Жамель и Жимель — родные брат и сестра.
(Информация в сносках взята с сайта https://home-story.ru/stati/vtoraya-statya.html)

Акт 1, Действие 1.
(Людей полно, просторный зал,
Царит свобода и веселье.
Вся знать собралась здесь на бал
В их королевы день рожденья.)


(Болтает Ратт с своим пажом,
С уставшим, грустным столь лицом.
Повеселел он, правда, в миг,
Увидевши знакомый лик.)
 
Ратт: Жамель, а ну-ка посмотри,
Там Эйд плетётся так помалу?
Эйд:Что ж, добрый вечер, honor;{?}[Уважаемые. Читается, как «онорИ)],
Как подготовка идёт к балу?
Жамель: Попадали все-е гости с ног!
(И протянув нарочно слог,
Всерьёз мужчину он толкнул,
Идя туда, где правит гул)
Ратт: Молю, простите наглеца!
Уж ce b;b;{?}[Этот ребёнок. Читается, как «су бибИ»] не видит рамок!
Эйд:Могу понять сего юнца,
Такой же был, когда я в замок
Пришёл уже давно слугой,
Folie{?}[Безумие, [фулИ.]] не видело отбой,
С рукой на сердце, на груди,
Скажу, прошло, когда grandis{?}[Вырос. [грондИ]].
(Вдруг туфель стук издалека,
Ведь Фёй к ним зашагала прямо)
Фёй:Что ж, вечер добрый, господа,
И уважаемая дама.
(И повернулся Эйд тогда)
Эйд: А вот пришла reine{?}[Дословно — королева. В контексте — виновница. [рен]] торжества!
Ох, Руз, хочу от сердца Вас
Поздравить в этот дивный час. 
Жамель:Вас поздравляю, тётя Руз!
На речи красные не мастер,
Но пожелать не побоюсь
Здоровья, главное, и счастья!
Ратт: Я поздравляю вас, да всё ж
Жамель, ты ж говорил, уйдёшь!
Жамель:Не говорил таких я слов!
Ушёл лишь молча, вот делов!
(Фёй смотрит в пол, стыдливо столь,
В руках кольцо перебирая.)
Фёй:Важна, трудна вся ваша роль,
Но всё ж нужна родному краю…
Руз:Спасибо, дамы, господа!
Жамель, постой: ты ведь всегда
Вдвоём, за руку, да с сестрой,
Так что ж один в денёк лихой?
(Эйд с Раттом по делам пошли,
А Фёй попятилась куда-то.)
Жамель:На счёт моей родной сестры:
Она такой толпе не рада.
Боится, хоть она шумна.
У ней потом ведь голова
Болеть так будет ещё день,
Коли покинет свою тень.
Руз:Приятно слышать то, что с ней,
Всё относительно в порядке.
Действительно, что пару дней
Шумиха будет здесь в достатке.
Жамель:Жимель сейчас, где жизни дом{?}[Раньше библиотеки называли домами жизни (так на сайте каком-то написано, простите.)]
С таким трудом, с таким трудом
Она там чистит всяку грязь!
Вот работёнка задалась!
Ратт: Жамель, пойдём. Навалом дел,
Разговорились, вы, конечно.
(Он оттащить его сумел
К другим пажам идя так спешно).
Ратт:Уже должны все дети спать,
Так что к себе, и марш в кровать.
Мне есть ещё заняться чем,
Так много на балах проблем.
(И, поправляя свой наряд
Увидев всех ребят на месте,
Лишь бросив аккуратный взгляд,
Пажей так удостоив чести.)
Ратт: Приказ понятен? Всем отбой,
Начнётся скоро день другой.
Из своих комнат ни на шаг,
Ведь праздник — это не пустяк.
Эйд: Pardon{?}[Прошу прощения [Пардон]], вас просит подойти
Sir Новис, он неподалёку.
Ратт: Я — пунктуальность во плоти…
Уж задержался ненароком.
Эйд:Laquais{?}[Лакей. [лакЕ]], ведь время-то течёт,
Пред королём уж ваш черёд
Предстать и выполнить указ,
Который даст монарх для нас.
(И, торопясь, идёт лакей,
Туда, где ждёт его правитель)…
Новис:Ты с самых первых в замке дней
Моих часов, минут мучитель.
Вот лист заданий — дай другим, 
А то, пока мы тут стоим
Вокруг шумиха, помоги?.
Ратт:Так точно, будет скоро, sir .
(И удаляется назад,
Работа вся его простая.)
Новис: Ох, mon amour{?}[Моя любовь, [мон амУр]], я очень рад
А счастия не видно края,
Что праздник важный столь для Вас,
Для той, чьё слово, как приказ,
Ma ch;re{?}[Милочка, [ма шер]], прошу, всегда сияй,
Увидишь, жизнь будет, как Рай.
(А сзади кто-то подойдя,
Схватил за плечи королеву.
Испуг залил её глаза,
И подошёл к ней кто-то слева)
Руз: Жамель! Сейчас время для сна!
Жамель: Да спать, смиритесь, скукота,
Да лишь б меня один лакей
Не видел тут среди людей!
Руз: Так, ладно, нам идти пора,
(И, удаляясь, прокричала)
Надеюсь, что твоя сестра
Нас навестит чуть позже бала!
(Жамель же быстро побежал,
И не скрывая свой оскал,
Который значил, что опять
Бежит паж что-то вытворять.)

Акт 1, Действие 2
(Каморка. Тихо. Все сидят,
На одного лишь на мальчишку
Направят полный грусти взгляд.
Всем больно, но ему же—слишком.)
(А плачет паж почти навзрыд:
Любимый человек убит
И утешений не найдёт
Ему весь Франции народ)
Новис: Жимель погибла, но когда?
Жамель: Поверьте мне, нет ни идеи.
Но я запомню навсегда 
Те синяки у ней на теле,
Холодный, мрачный её стан,
И множество царапин-ран,
(Сказал всё тонким голоском,
Терпя ужасный в горле ком.)
Руз: Помилуй пажа, mon natif{?}[Мой родной [мон натиф]],
И так он терпит слишком много.
(И злость в словах умело скрыв,
Глядит на мужа очень строго.
Дитя погладит по плечу,
И со щеки сотрёт слезу:
У пажа не было родных,
А смерть сестры: удар под дых.)
Эйд: И впрямь, послушайте жену.
И так разбит Жамель печалью.
Тогда, пожалуй, я начну,
(И голосом своим, как сталью
Он бьёт умело, наповал.)
Что ж, её тело повидал.
Признаюсь, это просто жуть
Хоть мимолётом, да взглянуть.
Не счесть ужасных гематом,
Что покрывают extr;mit;{?}[Конечности, [экстримИти]].
Вот правда было б всё на том,
Да голова её покрыта
Платком, что запятнала кровь,
(И, тяжело вздохнувши вновь,
Направил взгляд свой в потолок:
Добавить что-то бы не смог.)
(В то время Ратт со стула встал,
Все навострили свои уши.
Он, обнаживши свой оскал,
Заставил всех с терпеньем слушать.)
Ратт: Идея есть. Что ж, господа,
А может, просто, как всегда
Жамель её, шутив, толкнул,
Вот и упал под нею стул,
Ведь Эйд, забыл ты уточнить,
Что табурет-то был под нею.
Мы б потеряли сути нить,
Да началась бы эпопея,
Что кто-то был с ней так жесток,
Да так, что девочку ту с ног
Нещадно повалил, а там
Своим дал волю кулакам.
Новис: И впрямь, я с вами соглашусь,
Пускай и паж не верит в это,
Но как бы не скрывал он грусть,
И не бежал всё от ответа,
Все подозрения на нём,
Ведь он один столь ясным днём
Толкнуть бы смог Жимель, и тем
Доставить множество проблем.
Жамель: Да я не мог её толкнуть,
Чтоб насмерть, так неаккуратно!
Наш долог был совместный путь,
И не забыть мне крови пятна,
Что были рядом с ней тогда,
Не верьте, пусть, я б—никогда
(И топнувши ногою в пол,
Оставил всех на произвол.)
(Все в ужасе глядят на дверь,
Что от столь сильного удара
Чуть не слетела аж с петель!
А в крепкой атмосфере жара
Произошёл накал страстей,
И точкой зрения своей
Любой так сильно дорожит,
Что треснул стойкий монолит{?}[Монолит — единство.])
Фёй: Не посчитайте за намёк,
Но я узнала то, что книга 
Пропала с полок в тот денёк.
В чём заключается интрига:
Читала ту ещё тогда,
Когда была совсем мала.
Ну а Верита же о ней
Узнала в эти пару дней!
Она болтая, весь сюжет 
Пересказала кому можно!
Неужто ли в один момент
С убийством, так она дотошно 
Читала длинный сей рассказ,
Вдали от незнакомых глаз!
Так обоснуйте, госпожа
(Сказала Фёй, уже дрожа.
Месаж: Я обосную! Daj chwil;{?}[Дай минутку [дай филлЭ]],
Подозревать Вэр нет причины!
Она ж всегда при короле,
(На Новиса взглянул мужчина)
Новис: Ох, в моей памяти провал.
За пару дней, да и в сам бал
Была с другими не в дворце!
(Вэр изменилась в миг в лице.)
Фёй: Да вот могла же проскользнуть
Через проходы потайные.
Считай, расчищен ей был путь,
Ведь сторожи все удалые,
Её заметить б не могли
(Терпенье же, прям как угли
Кипит, готово выдать жар,
Сжигая всё в один пожар.)
Верита: Да, у меня к ней неприязнь, 
Но не настолько, чтобы резко
Амбиция та вдруг взялась.
Хоть сдержанность моя, как леска
Но всё ж, она — всего дитя,
И даже жёстко так шутя,
Она по-прежнему мила,
И беззащитна так была.
Но, в свою очередь, прости
Да я должна вам сквозь сомненья
Сказать, что давит так в груди—
На вас, Эйд, милый, подозренья!
Ведь мог спокойно весь в два дня
Роман прочесть тот, я права?
Хоть убивать и нет нужды,
Но мало ль что захочешь ты!
Эйд: Ну не шуми, постой-постой!
Жимель хоть, правда, тот ребёнок…
Но с смертью девочки простой
От всей души отпал осколок!
Они хоть с братом так шумны,
Да вот у них нет той стены,
Что закрывала бы от всех
Их звонкий, чистый, детский смех.
Они мне впрямь как дочь и сын,
И вот представь, как было больно
Узнать, что мальчик твой один,
Причём остался-то невольно!
Ратт: Давайте тише, есть же шанс,
Что это был несчастный случай?
Эйд: Но всё же есть один нюанс,
Прошу, внимательно послушай.
Коль бы упала, то тогда
Ни одного бы синяка
Не появилось на руках,
Так что догадка твоя—прах.
Ратт: Так кто сказал то, что она
Не падала и до момента,
Где была участь решена,
С того sinistre{?}[Зловещего, [синИстр]] табурета?
Новис:  А ведь Вы правы, восхищён.
Фёй: Считаем дело то закрытым?
Голос из-за двери: Надеюсь, что всё это сон…
(Сказал он голосом столь тихим)
(Все обернутся, и в тот миг,
Аж кто-то перейдёт на крик)
Руз: Жамель! Ушёл  же ты нас!
Жамель: Не говорил таких я фраз!
Ратт: Так, стоп. Согласны же все мы,
Что так Жимель сама упала?
Коли проблемы решены,
Настал уж час борьбы финала?
Все: Согласны! Истина, клянусь
Звучит из Ратта добрых уст!
(Все разойдутся кто куда,
В миг окончания суда)

Акт 2, действие 1
(По правде, не прошёл и год,
А пара месяцев всего лишь.
 И всё же празднует народ,
 Как празднует король их — Новис.)
(Жамель и Ратт стояли с Фёй,
Здесь люди вертятся толпой,
Чтоб их увидеть короля,
Причину так же торжества.)
Ратт: Поздравим нынче мы roi{?}[Короля, [руА]],
Пускай не рядом с ним, но всё же
Ведь в нашем это амплуа,
В лицо сказать никак не сможем.
Пускай король к нам очень мил,
Но лесть бы нам он не простил,
И хоть не льстим, но для него
То лестью будет всё равно.
Жамель: Скажите мне, который час?
Ратт: Уже одиннадцать пробило.
Вам, паж, уйти в который раз…
(Надулись Ратта лба все жилы).
И чур не как всегда любил!
Пойти, Жамель, вы будьте мил!
И коль увижу вас хоть где,
То явно сe sera mauvais!{?}[Будет плохо! [у сюрА мавЕ]]
Фёй: Чрез час уйду я, s'il vous pla;t,{?}[Прошу простить [сил вус плэт]]
Я извиняюсь, что так скоро.
Всё здесь сейчас при короле,
Его ребёнка только кроме.
Жамель: Ну что ж, давай, прощаюсь, Фёй!
(И чуть кивнувши головой,
Пошёл к другим уже пажам,
Своим товарищам, друзьям).
(Но топот сзади громыхал,
Что близится и к Фёй, и к Ратту,
Какой, поди, принадлежал
Страны прекрасному солдату.)
Верита:Друзья! Ravie de vous voir.{?}[Рада вас видеть [раВи де ву вуЭр]]
Вас видеть здесь — прекрасный дар!
Позвольте, ну же, обниму,
К родным своим душой прильну!
(Зажав в объятьях крепких, Вэр
Бокал в руках всё так же держит.
Но пьёт она с учётом мер,
И пальца об стекло лишь скрежет
Сейчас услышали они.
В глазах у ней горят огни,
Уйдя чуть-чуть, глотнёт вино,
Смотря задумчиво в окно)
Верита: Мне завтра надобно вставать
Чтоб всё успеть, так спозаранку.
(Её зовут). Прошу, Фёй, можешь подержать?
Дела зовут меня по замку,
Зовёт меня уже  Grande{?}[Великая [гронд]]  Руз.
Клянусь, назад скорей вернусь.
(И вот, на зов уже идя,
На няню глянет сдалека.)
***
(Назад идя уже втроём,
Болтают, видимо, о счастье,
Ну либо каждый о своём,
Забыть им чтобы все напасти.)
Руз: Ну здравствуй, Фёй, сейчас ты с кем?
Фёй: (Дрожа вся, скажет) Нет проблем,
Здесь рядом ходит где-то Ратт,
Поверьте, вас он видеть рад.
И, Вэр, держи: твоё вино.
С него не отводила взгляда.
(Глотнула, чувствуя светло
Вкус терпкого, лихого яда
И выпив весь бокал до дна,
Вдруг скажет)
Верита: Что же, господа!
Ведь здесь Celui ; cause de qui{?}[Тот, из-за кого [сёли о куз дукИ]]
Мы все сегодня собрались!
Скажите что-то же ему!
Тогда начну: спасибо, право,
Что мир даёте вы сему
Дворцу, стране, на всех управу
Легко вам будет отыскать,
На бедных, simples{?}[Обычных, [сэмп]], да и на знать!
(А Новис, резко покраснев,
Заставил рассмеяться всех.)
(Верита по просту пьяна,
Ведь явно, что от трёх бокалов
Хорошего, поди, вина
В крови alcool{?}[Алкоголя [алкОл]] будет немало.)
Новис: Не нужно этих мне речей,
Ведь с вами связь всего сильней
И безо лжи. Вы мне верны,
И таковы для всей страны
(Донёсся цокот каблуков,
И мягкий голос из-за спин их.
Чуть поднял гибко свою бровь
Вдруг появившийся мужчина.
За ним же шёл ещё один).
Месаж: Ох, Drogi kr;lu{?}[Дорогой король [дрОги крОлу]], господин!..
Эйд: Bonjour{?}[Здравствуйте, [бонжУр]], вы как, tout va bien{?}[Всё нормально? [ту ва биЕн]]?
Новис: Не бойтесь вы за нас зазря.
Ведь вечер весело идёт,…
Месаж: Примите, kr;l{?}[Король, [крол]] наш, Gratulacja{?}[Поздравление, [гратулАцья]]!
Новис: Спасибо… нет, что за народ!
Перебивают, рассказать вам
Мне точно скоро не дадут.
Так вот, сей вечер — абсолют.
Тут шумно… но ведь торжество
Без драки всё не таково?
(Ратт развернулся, и кричать
Вдруг начал на кого-то строго)
Ратт: А ну-ка двое, вы, стоять!
Ну перешли за все пороги!
Новис: Ведь дети, может воля им
Нужна, как мальчикам простым?
Ратт: Они — пажи, знаком им кнут,
Нормально пусть себя ведут!
Эйд: И право, праздник ведь всегда
Не праздник — коли и без драки.
Руз: Согласна, oncle{?}[Дядя [онкл]], точно да!
Ратт: Поверьте, это всё ведь — враки!
(А Фёй же, тихо, под шумок,
Ушла, и ровно в нужный срок.
Работа — волк, и убежит,
Коль за ребёночком следит).
(Ушли уж все, работа есть,
Но завтра лишь они узнают,
Что если всех их вскоре счесть,
То одного и не хватает.
А Эйд сидит всю ночь, и с Фёй,
Жамель с мальчишкой — паж другой,
Работал Ратт всё на балу,
А Вэр… узнаем по утру!)
Акт 2, действие 2.
(Каморка, тихо. Все сидят,
Про внешность трупа вспоминая.
Никто сейчас никак не рад,
А кто-то даже вслух рыдает.)
Эйд: Мы здесь пришли опять на суд.
Ратт: Давайте, нас дела не ждут.
Жамель: Улики, споры: что ещё?
Фёй: В судах есть всё и ничего.
Эйд: Итак, имеем что мы? Здесь
Побитый меч, ранений море.
Ратт: Похоже, битва, чья-то месть,
Так кто с Веритой был-то в ссоре?
Жамель: А может Фёй?
Руз: (Сидит в углу): Не нужно молвить чепуху!
Вы гляньте только на неё,
Могла б она убить кого?
Жамель: Лакей, простите, я не спал,
Бродил по залам я от скуки,
И в общем, что-то увидал…
То, как у Фёй держали руки
Бокал Вериты, я клянусь!
Послушайте, родная Руз!
Эйд: От ран погибла ж вроде Вэр,
Rien ; voir avec le verre!{?}[Ничего общего с бокалом! [риЕн а вор авЕк ли вэр]]
Ратт: Смотрели б лучше вы, Seigneur,{?}[Месье, [сеньОр]]
Тогда б заметили: Верита
Бокал держала, там вино
Когда-то было ей испито.
Новис: А лучший способ ведь убить
Того, кто сильный — отравить.
И хоть ты резв — опасен яд,
Сильнее тела химикат.
Эйд: А яд могли б у нас достать…
(На Фёй все косо посмотрели).
Новис: У вас ли лекарь, право, мать?
Фёй: А что тогда порезы тела?
Да, лекарь мама. Что с того?
Жамель: Бокал Вериты у кого
В тот вечер тёмный был в руках?
(А Фёй охватывает страх.)
Фёй: Я признаю. В руках бокал
Тогда, конечно, я держала.
(Лицо Жамеля взял оскал.)
Но я-то Вэр не убивала!
Да, Dans le verre  {?}[ В бокале [до ле вэр]]тогда был яд…
Но ведь меня заставил Ратт
Его насыпать, а коль нет —
Я не увидела бы свет…
(А голос Фёй совсем дрожит,
Слеза, другая — она плачет.
Секунда — и уже навзрыд.)
Ратт: Всё было в вечер тот иначе!
Жамель: Лакей не мог, он честен, да!
Ты против власти, Фёй, в рядах!
Эйд: Затихли! Ратт, нам предъяви
Своё, пожалуй, Alibi.{?}[Алиби [алибИ]]
Ратт: В тот вечер рядом с Фёй стоял,
Но яд-то мне достать откуда,
И следом высыпать в бокал?
Поверьте, это очень глупо.
Мне разве нужно, чтобы власть
Могла от чьих-то сил упасть?
(Все хлопают ему, а Фёй
Все обсуждают за спиной.)
(Хотя тут явно нет спины,
В каморке звуки доносились,
Суд обсуждали все они,
Потом уже разговорились).
Месаж: Постойте! Я могу вину
Фёй подтвердить!
Жамель: Давай же, ну!
Месаж: Ведь меч и раны рассмотрев,
Узнал: убийца не умел
В руках держать подавно меч,
И вида ран его не знает.
Ножом в мече он смог просечь
Царапин пару. (Все на грани.)
И остальные наждаком
Слегка протер. И тем ножом
Порезал тело ей слегка.
Ну а сильнее слабака
В оружьи, чем девица Фёй,
Наверное, никак не сыщем.
(Разбушевались всей толпой,
Друг друга попррсту не слыша.)
Жамель: Победа! Фёй, твоя вина!
Заставим тот бокал вина
С тем ядом выпить мы тебя,
Чтоб лучше смерть ты поняла!
А может ты давным-давно
Сестру мою, Жимель, убила?
Вина вдвойне! Тебя столкнём
С той лестницы. Представь, как мило!
Ратт: Садист, потише, право, будь.
Жимель и Вэр нам не вернуть.
Прошу вас, Руз, потом найти
Замену Вэр, и привести.
Новис: Остался лишь один вопрос:
Кто власти хочет сделать хуже?
И да, Фёй, это вам допрос.
Жамель: Так дай ответ скорее, ну же!
Фёй: Не я! Не мой это был яд,
Ещё скажу: его дал Ратт!
Ратт: Да хватит бред уже нести!
Хоть слуги зло все во плоти
Таким не был, таким не быть
Мне в жизни муторной ни разу.
(Округа начинает выть,
От представления вся сразу.)
Эйд: Но без защиты и roi,{?}[Король [руА]]
И reine, Верита коль слегла.
Но всё ж не будем о плохом,
Убийце будет поделом.
Руз: И впрямь. Виновника нашли,
Implication мы доказали.
В едино цело все куски
Так долго, нудно собирали.
Новис: Но не напрасно было то?
Все, кроме Фёй: Но не напрасно было то!
(А Фёй давно уже ушла,
Суд разошёлся кто куда.)

Акт 3, действие 1
(В саду влюблённые стоят,
От слёз оправиться пытаясь.
Все те суды—лишь маскарад.)
Фёй: Родной мой, Эйд, тебе признаюсь…
Эйд: Ну, Фёй? Давай же, не томи.
Фёй: Живу я хоть с тобой в любви,
Но всё ж, мне лучше умереть.
(Не может та в глаза смотреть).
(Эйд в шоке искривил лицо,
Пиджак в то время поправляя).
Эйд: Прости, я не расслышал. Что?!
Фёй: Ты всё услышал, я-то знаю.
Ты любишь, всё сладко на вкус.
А я едва уже держусь
Чтоб руки мне не наложить,
А счастливо продолжить жить.
На мне теперь всеобщий гнев,
Ведь нет ни капли доказательств.
Любой меня уже отверг,
Я натерпелась здесь предательств…
Я тихо б где-то умерла,
Порезалась б куском стекла,
Но «бы» мешает, как же так?
Любовь моя… один не враг.
Эйд: Пойми, Ma ch;re, Je vous le jure{?}[Моя дорогая, клянусь вам [ма шер, же во ле жу]],
Что смерть — никак сейчас не выход.
Пускай никто тебе Bonjour{?}[Здравствуйте [бонжУр]]
Не скажет. Пусть для всех ты лихо,
Со мной в объятиях — звезда,
Со мной — навеки, навсегда.
Прошу, не плачь, моя любовь.
Тебя узнают скоро вновь.
Твоей вины ни капли нет,
Коль так — докажем, право, точно!
Развеют несусветный бред,
Поставят в этом деле точку!
Родная, за руку держа,
Скажу тебе: ты мне важна.
Виновна, нет — мне всё равно.
Я сердцем верую в своё.
(Их обходили стороной,
И даже издали махая,
Увидев — сразу же с толпой,
Сливались, просто не желая
Увидеть ту, кто раньше чуть
Убил Вериту, канул в муть.
Все знают всё, и самосуд
Устроят, смерть за смерть вернут.)
Фёй: Моя любовь, прости меня.
Эйд: Ты глянь, на улице стемнело.
Пойдём в покои? Там свеча
Подсветит тускло твоё тело.
Фёй: Пошли, уж лучше явно так,
Чем быть с тобою лишь во снах.
Эйд: Ну вот и славно, Mon amour{?}[Моя любовь [мон амУр]]
(На их сердцах сейчас сумбур.)
***
Эйд: Вас красит этот свет свечи,
Ваш лик подчёркивает ярко.
Ну, Фёй?… Чего ты? Не молчи.
Ты смотришь на меня украдкой.
Тебя люблю… ты слышишь, Фёй?
Пускай опале всей толпой
Подвергнут, я же пред тобой,
Ты спрячься за моей спиной.
Фёй: Я ненавижу себя, Эйд!
Убийца, тщетна, и ужасна!
Пускай они устроят рейд,
Всё для души моей напрасно!
Убийца я! Чуть не убил
Меня же Ратт, и говорил,
Чтоб яд насыпала в бокал,
Подверг меня он тьме опал!
(Молчанье режет пустоту,
Глаза к глазам. Одно не ясно.
Ну почему же красоту
С такой безжизненной гримасой
Он видит, плачет, и молчит.
Любить себя не повелит,
Но хочет, чтоб её душа
Покой свой в жизни сей нашла.)
(Целует в щёку).
Фёй: Слушай, Эйд…
(И начинает раздеваться).
Из-за любви к тебе своей
Хочу забыться и отдаться.
Эйд: Поверь мне, Фёй, всё хорошо.
Фёй: Я опорочена…
Эйд: И что?
Нужна мне ты, твоя душа
(А Фёй уже почти нага).
(Как вдруг, откуда ни возьмись,
К ним в дверь раздались резко стуки).
Эйд: Мне портят постоянно жизнь,
И доставляют вечно муки.
(А Эйд ещё ж пока одет.)
Эйд: Я мигом, подожди момент.
Укройся хоть. (И неспеша
Уйдёт, она теперь одна).
Эйд: Ну кто?! Что нужно в час ночной?
Ратт: Простите, что-то задержался…
Ушла Верита на покой,
И без щита король остался.
Эйд: И что мне сделать? Я здесь пас,
Найду кого-то… в другой час!
(И, кашлянув). Прошу простить,
Решил с чего-то нагрубить…
Руз: Ох, oncle{?}[Дядя [онкл]], здравствуй. Здравствуй, Ратт.
Нам завтра нужно постараться…
Ведь гвардии сейчас отряд
Без капитана. Как сражаться?
Эйд:  Я знаю, милая, pardon{?}[Простите [пардОн]].
Но клонит сильно меня в сон.
Руз и Ратт: Прошу простить! (И Эйд ушёл,
Ведь Фёй его ещё не ждёт.)
Акт 3, действие 2.
(Кричат, шумят: здесь слышно всё,
Ведь снова труп: сейчас убийца,
Красива очень на лицо,
Смогла за грех свой расплатиться).
Ратт: Ну, тишина! Имеем что?
Руз: Разрез на горле, без всего
Нашли её… Так кто из нас
Свою внёс лепту в сей рассказ?
Новис: Так тут всё ясно, N'est-ce pas?{?}[Не так ли? [не су па?]]
Коль Руз, ты если не была бы
Так подозрительно слепа,
Узнала, кто теперь наш враг-то.
Руз: Так кто?
Все, кроме Эйда:  Так Эйд убийца здесь!
За Вэр он приготовил месть!
Эйд: Я не убил! Ведь я не мог!
Другой, поверьте в жизни sort{?}[Рок [сорт]]!
Ратт: Вы не пытайтесь доказать,
Что не убили, здесь всё ясно.
В её крови ваша кровать,
На шее также есть те пятна.
И без одежды Фёй была.
Вам недостаточно? Тогда
Скажу, что справа был надрез.
А вы же, Эйд, левша.
Эйд: Наглец!
Я знаю то, что знать вам всем
И не дано! Начну, позвольте…
Она левша, у ней проблем
Чем ваших всех гораздо больше!
Руз: Вы говорите, суицид?
Ратт: Её в кровать-то затащил
Сам ты! Признайся же, подлец,
Что ты виновен, и конец!
Эйд: А это и легко понять,
Ведь мы давно уже с ней делим
Одну и на двоих кровать!
(Все мигом сразу обомлели).
Руз: Ты… Эйд! Совсем уж без стыда!
Месаж: Ужасно! Я бы никогда!
Новис: Семнадцать Фёй, ты ей — старик,
Она хотела ль видеть лик?
Эйд: Она любила лишь меня,
Мы с ней давно от вас скрывали!
Для счастья лучше тишина,
И не видали мы печалей!
Но вы же дружно на суде,
Вину отдали ей всю все!
Она желала умереть!
Она хотела видеть смерть!
Она сама, сама себя!
(И Эйд в истерике забился,
Не падает с него слеза,
Но видно: он здесь не убийца.)
Руз: Поймите, не хотела Фёй
Жить больше со своей виной…
Эйд: Да нет в том деле Фёй вины!
Её мотивы все чисты!
И да, она была левшой!
Так потому надрез был справа!
Новис: Мы поняли уже… Постой!
Всё хорошо, клянусь вам, правда!
(Перо же в ярости сломав,
Уверен: он сейчас не прав.
Его вина во смерти Фёй,
Во смерти лишь её одной.)
Руз: Спокойно, Эйд! Ну, выдох, вдох…
(Он не спокоен, он на грани.
В кошмарах сниться будет: плох
Он был, на шее её раны.)
Прошу, родной мой, не трясись!
(Перед глазами в миг вся жизнь,
Забыв, где был, где будет он,
Эйд погрузился в долгий сон.)
Жамель: Врача, врача!
Руз: Спокойней будь,
Поверь, он умотался очень,
И просто тихо отдохнуть
Эйд наш сейчас забвенно хочет.
Жамель: Поверю, вы сейчас закон.
Ратт: Вы поболтаете потом,
Сейчас же Эйд здесь отдохнёт.
Все, кроме Эйда: Каков вердикт?
Ратт: Убийца — Фёй.
(Но Эйд очнулся, оглядел
Всю комнату, потом заметил
Знакомых много душ  и тел).
Эйд: Скажите, много ли я бредил?
Руз: Ты сразу молча лишь заснул.
Эйд: Не помешал мне даже гул…
Но обвиненья выношу!
Вы, Ратт, убийца, объясню!
Мне Фёй сказала то, что вы,
В тот вечер ей же угрожали!
И кару понести должны
За все, что чувствуем, печали!
И Вэр, и Фёй — виновны вы!
(Его глаза, цвета травы
Мутнеют, он готов упасть,
Не ожидал никто напасть.)
Жамель:  Не мог такого сделать Ратт!
Руз: А вот и мог… прекрасно помню,
А в прочем это так, пустяк,
Причём достаточно и скромный.
Эйд: Он революции отряд
Дворца подставил, хотя в ряд
Один входил. Предатель он,
Все, кроме Ратта: Его отправить на рожон!
Эйд: Неверным Вас винить я счёл
На том суде без доказательств.
Узнал как только — был так зол,
Ведь все, не зная обстоятельств
Сказали, что виновна Фёй.
Поговорил потом с толпой,
И в день, когда та умерла,
Мы поняли: на Вас вина!
Сочились слухи по дворцу,
И если смерть Жимель мы скрыли,
То в эти дни все по лицу
Любого видели: прослыли
О смерти Вэр по замку здесь,
И Фёй готовили все месть,
Но вскоре поняли, что Ратт
Убийцей был. Я виноват,
Не сразу борзо осмелел,
Чтоб им сказать: та невиновна.
И изучивши двое дел
Дворец сказать вам смог упорно:
Виновны Вы, Верита ведь
С Жимель могли лишь умереть
От Ваших рук. Таков итог.
Ратт:Но я не мог!
Эйд:Ты это мог.
(Конечно, глупым был народ,
Не жаждет он побольше фарсов,
Но правосудия лишь ждёт,
И каждый рад был постараться
Убийцу победить, найти.
Но удалось ли? Во плоти
Возможно, Ратт был, верно, злом,
Узнаем это мы потом…)

Акт 4, действие 1.
(Монарх рыдает у себя
Одна, без зрителей, в покоях.
Убийства, трупы никогда
Ей не дадут никак покоя.
А в этот раз её дитя
Убито было. В сих сетях
Загадок, мистики ножей
Наследник был убит уже.)
(Вдруг слышно хлопанье двери.)
Руз: Уйдите прочь!... Ах, Ратт, простите,
Но… в общем, лучше не смотри
(Ей не удастся всё сокрыть здесь.)
Ратт: (Холодным взглядом осмотрев),
Наследник мёртв? И ты сей свет
Покинешь вмиг.
Руз: Vous voulez dire{?}[Вы имеете в виду [ву вулиз дир]]
Что я покину этот мир?!…
(И чуть приблизившиси к ней,
Он вынул нож свой из кармана.
Замах, удар, ещё сильней,
Она кричит, на шее рана.
Вбегают слуги через миг)
Слуги: Вы что творите? (видят лик).
Жамель: Месье?… Убийца, подлый трус!
К вам никогда не возвращусь!
Эйд: Вы как посмели?!  Все раздайсь!
(Через людей сих пробегая).
Ратт: А? Трусишь, слабая ты мразь?
Она уж видит пьесы Рая.
(Попятился слегка назад.)
Эйд: Куда же Вы? Направь же взгляд..
(Ратт ускользает на карниз,
Спускается оттуда вниз.)
(Его снаружи люди ждут,
Дворец ведь место то, где слухи
За две секунды пробегут,
Разносят их так быстро слуги.)
Ратт: Месаж, давай!
Месаж: Tak dok;adnie{?}[Так точно [так докладнье]]!
(И парень ловко на коне
Ведёт туда второго{?}[Второго коня.], где
Ратт лезет по дворца стене.)
Конюх: Верни коней! Месаж, куда?!
(Эйд из окна): За ним в погоню!
Ратт: Умрёте, милые. Зима
Сейчас в России, русских кроме
Её не смогут пережить.
Эйд: В Россию?!
Ратт: Вот вас удивить
Легко, месье. Я — Родион.
(Умчались и Месаж, и он.)
***
Глупы мы все, глупы они.
И хоть в сердцах их, несомненно
Горели яркие огни,
И справедливость шла по венам.
Кто гений — тот же и подлец,
Что тушит пыл людских сердец.
Мотивы? Цель? Кто ж знает, но
Узнаем это всё равно.
 
========== Трон один, кандидатов трое. ==========

Ратт:

Я брошу всех, и убегу.
В конец свободен, слава Богу!
Молитву вознесу Христу
Пред католическим народом.
Тремя перстами покрещусь,
Вслух громко восхваляя Русь!
Просторы дивные мои,
Вы — сладость русской всей души.

Месаж, гони! Французам вслед
Кричали русским, жёстким матом,
Без «до свиданья!», без «привет!»,
И боле не являюсь Раттом,
Нарёк ведь батька — Родион,
Фамилью, отчество дал он.
Я ведь Смирнов, смирился я,
С тем, что не ждёт меня семья.

Месаж, родной ты мой гонец,
Ямщик, талантливый во многом,
Надеюсь, не придёт конец,
Ты укажи же нам дорогу!
Поляк, не дружит же страна
С Россией нашей. Но всегда
Мне мог помочь, родимый друг,
Нам вторит лишь копыт сих стук.

О, люба русская земля.
Два месяца скитаний, страха,
Но против нашего врага
Я голову сложу на плаху!
Налево справа на мне крест,
Хоть он имеет тяжкий вес,
Но всё же так сейчас легко
Быть от французов далеко.

И кружево слепых речей,
И голос мягкий, «эр» картавый.
Орудье хуже палачей.
И лучше мне намного, право,
Как сталью, резко говорить.
И всё твердить, и всё твердить,
Что еду в этот миг, учтив,
Здесь не напрасно — буду жив.

О, сабли ваши, сильно мне
За те года поднадоели.
А что хотелось? Я во сне
Видал макеты огнестрельных,
С мушкета поражал я цель,
И выходил там на дуэль.
А сабли ваши и в руках
Держать не мог, мой это страх!

Вам не знаком сибирский нрав,
Он твёрдый, грубый, борзый, жёсткий.
А ваш, французский, каждый раз
Я вижу чуждым, бутафорским.
Но и в Москве не знают страх,
Это то слово: на губах
Вкушают мерзостью его,
Пред ним в глазах всегда темно.

Дух сталью, оловом литой,
В лесах закрытых миру наших
Мы ясной, грустною порой
И улыбаемся, и пляшем!
Но только враг войдёт в страну
Пойдут те люди на войну.
Мушкетов грохот, правит бал
Сибирь, Россия наповал!

Я грешен, да, и мне не в Рай,
Но должен благо для народа
Был сделать, и в родимый край
Вернуться с верою в лишь Бога.
Видны нам отблески зарниц,
Не видим мы друг друга лиц,
Но знаем: дружба в те года
Она навеки, навсегда.

И в бунтах, в войнах, в Рождество,
Какое я, христианином,
Не отмечал, ведь естество
Другое православных было.
У нас — седьмое января,
У них — другая чепуха.
На отдых мы пошли, привал.
И дождь нас бережно обнял.
***

Эйд:

Товарищ мой, без сил? Вставай!
Нас Родина ждала так долго!
Вся партия родимый край
Уж защитит всем чувством долга!
Предатель, может, кто-то был,
Но наших жизней страстный пыл
Весь Франции отдали мы,
В тот миг, как были рождены.

Ну что ж, крещусь так, чтобы Бог
Призыв услышал мой: направо{?}[Католики крестятся слева направо, что символизирует мольбу человека к Богу о помощи. Православные наоборот, благословляют себя.],
И всем французам дать бы смог,
Ту помощь, что нужна по праву
В восстаньях, споров трёх сторон,
Где каждый просто обречён.
Je prie pour que notre pays Natal{?}[Я молюсь, чтобы нашу Родину [же при пур кю нотр пэй натал]]
Никто никак не забывал.

Нас предал каждый, кто лишь мог,
И ненависть горит до пепла,
Тяжёл наш патриотов рок,
Мы попадаем дружно в пекло.
Накал страстей и споров жар,
Уметь других склонять — не дар.
И я склоняю всех людей
На помощь Франции моей!

Я лидер партии в сей час,
За мной народ, за мной свобода,
За мной правительство у нас,
И процветенье с каждый годом.
Я — дипломат, за мною свет,
За мной любой другим ответ,
Пусть при дворце и был слугой,
Все знали: я за род людской.

Россия всех, кто шёл на трон,
Ни капли не щадя, убила.
Сразятся три: двое корон,
За сей страны престол. Могилу
Коль встретил прошлый наш монарх,
Вкушают все саднящий страх,
И Богу молятся, крестясь
Пятью перстами{?}[Опять про то, как крестятся католики и православные. Католики крестятся пятью пальцами — они символизируют раны Христа от распятия: две на руках, две на ногах и одна под рёбрами от удара копьём. Православные крестятся тремя пальцами, которые символизируют святого Отца, Сына и Духа.] все у нас.

Испанцы, Новис: их кронпринц,
Вернулся, брак с женой расторгнув.
Хотят французов покорить,
Хотят из нас весь выжать воздух,
Но тактик против них не счесть,
Мы сможем постоять за честь,
Я — тактик, лидер, и веду
Других, слабейших, не ко дну.

О, мой французский дивный Langue{?}[Язык [Ланг]],
Я много где был, но не сыщешь
Такой же речи у всех стран,
У нас всё лучше и всё чище.
Пейзажи наши — мёд для глаз,
Любой про них пером рассказ
Вам не покажет красоту,
Что видеть нужно самому.

О, моя Родина, мечта,
Мой сон и сладкая реальность,
О да, любовь порой слепа,
Но разве это ненормальность?
Готов стоять за свой народ,
Неважно: день, иль век, иль год.
О, Родина, мечта моя,
Я говорю это любя.
***
Новис:

Я стал когда-то королём,
Но я — кронпринц, вернулся снова
В Испанию, в дворце родном
Уже мне ничего не ново.
Картины те, что были здесь.
Всё тот же синий плат небес,
Всё тот же луг, всё тот же сад.
О, как я рад. О, как я рад!

Но всё ж ответственность — война,
В которой либо расширенье
Получит вся моя страна,
Иль слёзы, гибель, пораженье.
Отец, король мой, помоги!
Сжимает тяжесть, как тиски,
Ты помоги вести мне бой!
Тот тяжкий, скорбный и лихой!

Испанья, вся моя здесь кровь,
Моя здесь жизнь, и смерть, и счастье,
Испанья, ты — моя любовь,
Мои мелодии и страсти.
Пейзажи все сладки на вкус,
Пускай, возможно, я — лишь трус,
Что слаб, наивен, не умён.
Люблю страну со всех сторон.

Культура наша — ценный дар,
Мы помним горем наши битвы,
Мы помним сердца пылкий жар,
Мы помним в горечи молитвы,
Все за страну, за мир из благ.
Не страшен был тогда нам враг,
Бояться — глупость, всё равно
Теченье лет предрешено.

Умру иль нет — всё для страны,
Традиций наших, люда, мира.
А мои помыслы чисты,
Не смею высказаться лживо.
Сорву цветок, он чист, как дождь.
Скажу любому я «Не трожь!»,
Кто посягнёт на яркий свет
И вязь испанских синих рек.

Мой дух силён, отца — ещё
Сильнее будет, не поспорю.
Пускай всё будет хорошо:
В градах, в лугах, везде на воле.
Скажу одно: Que as; sea{?}[Пусть будет так [кьё Аси си]]
Король, отец мой, помоги!
Один не справлюсь, ведь любовь
Слабей, чем пролитая кровь.

Я мал, душою чист, да слаб,
И не пошёл б вовек на хитрость.
И у своих желаний раб,
В желаньях — только бескорыстность.
Не понимаю тонкость ту,
Что все используют в войну.
То жёсткость? Смелость? Хитрость? Что?
Учиться иль предрешено?

Я, как в России был один
Правитель тихий, век бунташный{?}[Алексей Михайлович Романов - царь тишайший, век бунташный.].
Узнал о нём давно с картин,
Но понял: добрым быть так страшно.
Да что поделать, весь настрой
По жизни мой, увы, такой.
Прошу, Mi padre{?}[Мой отец [ми падре]], помоги.
Из нас сильнее будешь ты.
***

Ратт:

В Москву приехал, как герой.
Почёт и слава мне по праву.
Месаж, юнец сейчас со мной,
И всё ж сей мальчик мне по нраву.
Он сирота, да вот умён,
Решает споры всех сторон,
Ведь он - посол от короля,
Чья королева умерла.

Мне вслед кричат, по слухам все
Узнали о моём прибытьи,
Казалось, даже во дворце
Узнали обо том событьи.
Гонец за мною по пятам,
На это он решился сам.
Он мне как сын, такой один,
Зовут его - Смирнов Максим.

Меня ведут, Максим за мной,
Сказали вроде, ждёт правитель.
Все говорят "пришёл герой!",
Признайте честно, вы мне льстите.
Я ж делал это для страны,
Чины, награды не важны
Вы ж попросили, я как мог
Исполнил свой безмолвный долг.

Ведь мог спокойно убежать,
Сказать "На это не согласен!",
А дома ждал отец и мать,
Нашёл б жену, да был бы счастлив.
Но поздно мне здесь размышлять,
Вокруг столпилась местна знать,
Мне император руку жмёт,
И замер весь честной народ.

За мной стоит негласный{?}[В данном контексте неофициальный, само собой документы они не подписывали, просто Родион решил стать Максиму тем, кто даст родительскую любовь и заботу.] сын,
Я помню весело, набатом
Когда одни мы были с ним
Учил ругаться русским матом,
Учил готовить самогон,
И про Россию каждый сон
Ему рассказывал, молясь
Увидеть наяву сна вязь.

Мне руку жмут, я чуть боюсь,
Хоть знаю: бился там на славу
За матушку родную Русь,
Но мне публичность не по нраву,
По нраву просто тихо жить,
Плетя судьбы зловещей нить,
Забыть, забыть о всём о том,
Что было, что будет потом.

Вдруг император мне сказал
Ту вещь, что руки задрожали:
Война идёт у трёх из стран,
Что знаю я, к моей печали.
Французов главный - тот же Эйд,
Что плакал, верно, много дней,
Когда узнал, что умерла
Его любовница тогда.

Испанцев главный - тот король,
Что вызывал лишь отвращенье.
Проблемы он не кулаком
решал, а доблестным терпеньем.
Коль в жизни - да, но там - не жизнь,
Там боль, такая, что держись,
Без кулака в стране никак,
Правитель-тряпка - скверный знак.

Ногтями впился я в ладонь,
Да, в;йны будут неизбежно,
Но я сглупил, провал здесь мой,
Забыл, сбегая очень спешно,
Что есть король и дипломат,
Что быть при троне очень рад.
Моя ошибка, что народ,
К войне, на гибель поведёт.

Но понял в смуте лишь одно -
- Помочь обязан. Раз страданий
Я не лишён, то всё равно,
Пускай один пойду во пламя!
Максим всё сзади мнётся. Он
Конечно, ловок и умён,
А мне на пользу то пойдёт,
Настал здесь страха мой черёд.
***

"К вам пишет, как Вы знали - Ратт,
Я Родион, не забывайте.
Уж о войне везде вопят,
Да просто помнитте и знайте:
Моя оплошность в том, что Вы
Уж жизни всё не лишены.
И вот, пишу я к Вам о том,
Чтоб прекратить этот дурдом.

Страна, известно, как король,
Правитель чем сильней, тем лучше.
Так вот пока Вы здесь с письмом
Сидите, греете всё уши,
Россия наша не стоит,
Лишь укрепляет монолит,
Чтоб нанести по вам удар,
Чтоб земли ваши все взять в дар.

Так вот, чтоб это прекратить
Есть верный, самый лучший способ.
Вы покажите свою прыть
Да на дуэли, без вопросов!
Вы точно знаете: письмо
То одному придёт ещё.
Но мой без смысла монолог
Здесь не закончен, я не смолк!

Убийство Вэр, Жимель и Руз,
Конечно, рук моих лишь дело.
Я не страдал, я Вам клянусь,
И мог я сделать это смело.
Мне император приказал,
И не прошёл в душе запал,
Коль начал - так уж до конца
Я доведу свои дела.

Для Вас - бесспорно, идиот,
Безумец, псих, да нет различий.
И уж поверьте, я не тот,
Кто в миг, когда не до приличий
Слова здечь будет подбирать -
- Готов Вас на куски порвать.
И на минутку обо всём,
Зачем пишу я всё пером.

Вас в мае ждать придёт народ
На поле наше во России,
Зовётся то — Бородино,
И чтоб вдвоём вы с кем-то были!
Оружье - главное, чтоб Вы
Им отстояли честь страны,
И без доспехов. Лучший, тот,
Кто всех соперников убьёт."

Поставил точку Родион,
Закрыл её потом кавычкой
И на Максима смотрит он:
-Пойдёшь со мной?
-Я? Да!
-Отлично!
Им император волю дал
Самим устроить этот "бал"
Где из шести уйдут не все.
Узнаем дальше по весне...
***

Весна, жара, Бородино,
И мне поверьте, что в балладах
Все воспевать событье то
Уж точно будут, будут рады.
Жара, да холод до костей
Меня пробрал. Хочу скорей
Размяться в битве, и при том,
Чтоб было всё это потом.

Максим со мной, как и всегда,
Он вроде вырос. В поднаготной
Ещё совсем-совсем дитя,
Что грязнет в омуте болотном.
Его б укрыть, его в спасти,
Быть с ним в тайге, в лесах, в степи,
А у меня ж кроме него
И не осталось никого.

Вокруг стоит сейчас толпа,
Они злосчастной той дуэли
Всё ждут, но это ведь не та
Округа, что мы захотели?
Здесь нет любви, одна лишь страсть
К войне, что вскоре неприязнь
Мою создаст для всех для них,
Они же мне - удар под дых.

Прошу, я должен завершить
Моё почти всей жизни дело.
А сердце даже сквозь всю прыть
Кажись, навек б остолбенело,
Будь вас чуть больше в этот час,
Я не могу сбежать от глаз,
Прошу, нужна мне тишина,
Хотя... кому ж она нужна?

Ведь в этот самый скорбный миг
Пришли мои враги, злодеи.
Я узнаю знакомый лик,
И много думаю о деле:
Они с мечами, я с ружьём,
Не будем лезть мы на рожон,
Ведь мы на нём уже давно,
И с нами всё уж решено...

Наш император из толпы
Глядит за мной и за Максимом.
А Новис, Эйд скрестят мечи,
Я из ружья стрельну им в спину.
Но с Эйдом был Жамель: мой паж...
Он смотрит, плачет, знаю я ж,
Ты ненавидишь, мальчик мой,
Я знаю, был всегда с тобой...

Для них предатель - так и есть,
Но то был долг, сейчас я должен
Сквозь их слова, никак не лесть,
А те, что рвут мне мерзко кожу,
Всю дробь свою им в грудь прогнать,
Чтоб не узнала родна мать,
Чтоб поле это принял;
Четыре трупа, будто зло.

Пускай они здесь и сгниют,
Нам не нужны такие люди
Уж затянуть б на шее жгут
Им, чтобы знали, что не будет
Ни света, тьмы иль пустоты,
Что они жизни лишены,
И в их последний миг, момент
Я жду раскаянья в ответ.

А рядом с Новисом мужик,
Кажись, весьма он благороден.
Я посмотрел на этот лик,
Король Испании же, вроде?
Но в прочем, раз при мне ружьё,
У сына тоже: всё ясн;.
Мы с ним умеем разрушать,
Сжигать, травить, и бить, стрелять.

Но в прочем он не как сынок,
Я войны помнил с ним, и кровью
Победу брали, знает толк,
Не как сынок, что лишь любовью
Своей к народу всё живёт,
Таких, как Новис эшафот
Упорно ждёт: он трус, как Эйд
Сегодня сгинет, он слабей-т.

Нам император объявил
Вниманье, марш, и вот, казалось,
Что прям сейчас моих всех сил
Никак, увы, но не осталось.
Да стоит глянуть в бок: Максим,
Жамель сейчас дерётся с ним,
В секунду эту Эйд желал
Вонзить мне во спину кинжал.

Я развернулся, он же щит
Хотел вперёд поставить спешно,
Да трупом вот уже лежит,
Был мною быстро Эйд повержен:
Я за момент ружьём его
Ударил в голову, ещё
Чуть дробью выстрелил в живот:
И плюс один на русский счёт.

Я помню в юности стрелял,
Так весел был, пусть глуп и молод,
Но не прошёл ещё запал,
Нашёл стрелять с ружья я повод.
Слеза течёт, как с Эйда кровь.
Убил кого-то снова, вновь,
Но мне же ведь не привыкать,
Убью кого-то я опять?...

Немногим младше был меня,
Но так умён, красив и крепок,
Что избежал бы он ружья -
- Героем был для всех бы девок.
Недаром же младая Фёй
За ним была, как за стеной.
Он с кем-то ласков, с кем-то строг,
Но избежать ружья не смог.

Багряный след сейчас под ним,
Он жив, кричать желает громко
Над головой уж слабо нимб
Над ним виднеется,  столь тонкий,
Как руки бледные его,
Не рассказал он нам всего,
Его то был последний бой,
Погиб навеки сей герой.

Вдруг слышу: воздух рассечён,
Назад гляжу: король испанцев
Меня убьёт. Всё это сон?
Хочу заплакать, рассмеяться.
Шагнул назад: на Эйда прям,
Был прав, иду по головам,
Я не могу сейчас стоять,
О, где моя былая стать?

Упал, ползу, едва дыша,
Подальше ото всех уродов.
Ушла из тела вся душа,
Погибнуть? значит гибнуть гордо!
Я улыбаюсь, замер стук
Сердечной мышцы. Только вдруг
Замах, удар... но я всё жив,
Максим кричит: "Отец, беги!"

От шока за секунду встал,
Уже готовый точно к бою.
А сын мой встретил свой финал,
Он истекает алой кровью.
Моргает, просит. За него
Я зарядил своё ружьё,
Испанец уж достал свой щит,
Но дробь в него моя летит.

Я не стою, я осознал,
Что промедление опасно.
Всю волю вмиг в кулак собрал,
Раз сын истёк мой ярко-красным,
То буду мстить. Их двое там,
Они дают волю мечам,
Готов исполнить сразу залп,
Но понял: сделаю не так.

Ведь справедливость быть должна?
Ведь дробь сильнее их железок,
Меж нами будто бы стена,
Я буду очень, очень резок:
Заряд потрачу в небеса,
А на щеке дрожит слеза,
Готовьтесь: выживет один,
Нас трое, двое - пропади!

Те обернулись враз, в синхрон,
И видят: Ратт живой, о "чудо"!
Нас трое, да, один лишь трон,
Но знайте, месть холодным блюдом
Вам преподносят. Получай!
И дробь летит, как невзначай
В грудину Новису, но он
Успел закрыть себя щитом.

И сбоку паж к нему летит,
Мечом пытаясь бить испанца.
Никто не чувствует здесь стыд.
все чувства: горечь, ярость - вкратце.
Никто... Я сам себе совру,
Коль расскажу то, что вину
Не знаю в этот горький час!
Хочу сказать уже "я пас."

Здесь каждый только за себя,
Не лезь под сталь, не лезь под пулю,
Максим же... я скажу, скорбя,
Не о себе он только думал.
Был глуп, но всё же... я ведь жив?
А значит должен, мощь раскрыв,
Им отомстить, их бросить в печь,
Сказать победы чистой речь!...

Я - справедливость, кто-то - ложь,
Убил вдруг Новиса обманкой
Мой паж... ведь он хорош,
И остаётся всёж загадкой
Как это сделал мой Жамель...
Смотрю: вокруг цветёт сирень.
Красиво, ненавистный мой?
А видел б ты Сибирь зимой...

Нет, хватит, всё, я здесь, сейчас,
Не в прошлом, много лет не спавшем,
А каждый раз, а каждый раз
Меня во снах моих терзавшем.
Паж только ближе подойдёт,
Щитом закрылся: уж не год
Учился делу малый сей,
Что с каждым мигом всё наглей.

Я не могу ведь проиграть
Такому юному мальчишке!
Мне повернуть бы время вспять,
Сказать, что, мол, нагрузки слишком
Мне много, пусть другой лакей
возьмёт Жамеля поскорей.
Мне жаль его, я признаю
Он мог б создать свою семью...

Ещё так мал, пускай бы жил,
Но выжить могут, по приказу
Здесь только два либо один,
Но вот не с двух стран чтобы сразу.
Он мнётся: только паж моргнул,
Я подбежал и жёстко пнул.
Упал на землю, сразу дробь
Ему в макушку, хлынет кровь.

Победа? Правда? Я не рад,
И сразу с поля устремился
Бежать куда-то невпопад,
Надеюсь, просто сон приснился.
Никто не умер, а Максим
Сейчас со мной. Нет, ты один,
Подумай, Ратт, это не сон,
Теперь ты просто обречён.

Меня хотят поцеловать
За эту мерзкую победу,
Уйди, уйди! Ведь ты не мать,
Я меж отчаяньем и бредом.
Бегу, надеюсь, к небесам,
Теперь с собой только я сам,
Как отрвусь, то вспомню всех,
Чьи помню ужас, грусть и смех.

Один горюю в тишине,
Бьют в сердце ужас и печали,
Да карусель из чувств во мне,
А чувства те так и стреляли.
Воможно, сделал всё зазря,
Да не возможно, знаю я.
Я знаю точно, за пустяк
Людей убил. Зачем ж я так?

Мне вспомнить б прошлое моё,
Мне в вспомнить тяжестьб на сердце,
Мне улететь бы журавлём,
До неба, там бы загореться.
И в жизни этой много лет
Не видел русский белый свет,
Я отдал долгу всё: себя,
да выполнял его любя.

Любя кого? Любя всех их!
Я говорил, что мне не жалко,
Но правды нет в словах пустых,
Слова те были как обманка!
Я ведь не мог любить врагов?
Но мне не хватит просто слов,
Чтоб рассказать про то, как я
Ценил их, будто бы семья семья.

Всё началось когда был юн
Мне приказал наш император
Шпионом быть, а я рискнул,
Ведь был как вроде-бы новатор,
Задача: чтоб французский трон
Был пуст, а дальше уж поймём:
Идти ли русским к ним с войной,
Иль нам сдадутся в плен слепой?

Пятнадцать лет тому назад,
Себе я взял другое имя,
Не Родион теперь, а Ратт,
Да сразу счёл почти всех злыми.
Да там Верита: десять ей,
Пожалуй, до скончанья дней
К свободе непомерна страсть
Наружу вся её рвалась.

А кудри длинные её
Струились по плечам, лопаткам.
Но по характеру - жульё,
Стремилась к миру, как к загадкам,
Чтоб вс в округе разгадать,
Да это не любила мать,
Отец подавно, потому
Сбежала та в ночную тьму.

Про короля, что был тогда:
Верита правильно сказала,
Урод моральный без стыда,
И это точно было. Мало
Ему лишь властвовать страной,
Он с дочкой был своей, как с той,
Что просто лишь ему должна,
А не наследницей была.

А мать такая же, увы,
И те король и королева
Несли не пользу для страны:
Лишили крова, обогрева.
Так что когда увидел Руз
Хотел сказать: "Держись, клянусь,
Ты долго не продержишь здесь",
Но мне же лучше, так и есть?

Мой план: прикончить короля,
И чтоб сбежал наследник трона.
Пускай его возьмёт сыра земля,
А Руз уйдёт, пойдёт до дома.
А дальше радость, и престол
Возьмёт Россия, и на стол
Накроют к каждой из семей
В честь самых лучших в жизни дней.

Да та девчонка уходить
Увы никак не собиралась.
Конечно, то моя корысть,
Но мне обидно, и не малость.
Но в прочем жили десять лет,
Да вот дворец хранил секрет,
Убить хотели короля,
Чтоб руз досталась вся страна.

Никто не знал, что та - не Вэр,
А просто напросто крестьянка,
Люой монарха б точно сверг,
Ведь Руз умна и держит планку,
Готова править, только вот
Мне б Руз свести на эшафот,
Потом расправлюсь с королём,
А что потом, то и потом.

Но всё ж решися рассказать
Я королю об этих планах.
И ярость ту не описать
Ни во стихах и ни в романах.
Ты предан дочерью своей?
На деле дочь тебя сильней,
Потом узнал, что на дворец
Шла дама, ты какой отец.

А в битве той в лихую ночь
Меня чуть что-то не убило,
Но точно знаю, мигом прочь
Оно изгнало мои силы.
Смотрю сквозь тьму и вижу: Руз,
И те, что были сотни уз
Мои, да сней - все порвались,
Настолько вот прекрасна жизнь.

Но я простил. Хоть головой
Я защитил бы, только долга
Терзает чусвство разум мой,
Так жёстко, ревностно и долго.
Погибло очень много слуг,
и до меня доходит слух,
О новых: глупых, молодых.
и это всё, что знал о них.

Раз первый план ко дну пошёл,
То следом будет по-другому.
Другая тактиа, как шёлк,
От осознания истома
По телу медленно плывёт,
Я так мечтал, теперь же вот:
Я воплощу мечту, свой долг,
Я наконец-то то смог!

Но поначалу нужно всё ж
Убить другого, не монарха.
И не берёт меня уж дрожь
И не сейчас слепого страха:
Я вижу только, только цель
Ведь за неё и на дуэль
Пошёл недавно, но тогда
Убить готов был я всегда.

Да вот кого? Гляжу вокруг,
И каждый мил, мне каждый нужен...
Кончечно, я им вряд ли друг
Ни с кем, по правде, я не дружен.
Один лишь есть поляк юнец,
Посол монарха и гонец,
Я близок с ним, он мне как сын,
Втихую называл Максим.

Его б убить никак не смог
Ведь он со мной, он так мне дорог,
Жамель? Жимель? С них был бы толк,
Но им пятнадцать, мне - под сорок.
Нечестно то, неравен бой,
Но по ошибке роковой
Убил девчонку, как дурак,
Сей случай вовсе не пустяк.

Жамель, Жимель - как дети мне,
Пожалуй, был бы не по долгу,
Я б ради них сгорел в огне,
В мученьях умер бы. Но толку?
Я здесь с заданьем, значит враг
Не должен жалок быть никак,
Не привяжусь и не решусь
Обратно ехать в милу Русь.

Пускай Жамель был как дитё,
Кричал, шалил, носился, прыгал.
Скажу я быстро кое-что,
Ему пятнадцать было. Мигом
Его увидишь из толпы,
Но счастью нужно тишины:
Пускай считает, что лакей
Не видел в множество из дней.

Наивен, глуп, слегка садист,
Но загорается желаньем
Он так, что крепче лишь держись,
К нему подходит со стараньем.
Похоже, мстил мне за Жимель,
Ведь он и в пекло, и в метель
Стоял пред ней, как щит, стена,
Была чтоб та защищена.

Сама Жимель, когда одна,
Ну просто чудо, прелесть, солнце.
Её увидишь, так она
С испугом быстро улыбнётся.
Любила быть сама с собой,
Порой за книгой с головой,
Была хоть тоже сирота,
Да гений, правда, ещё та!

Но только брата уличит,
Так ни следа от дамы кроткой.
И с братом, что для ней, как щит,
Опять шутить пойдут, и с ноткой
Сарказма, злости. Дети ведь?
Над Фёй их шуток всех не счесть,
Ну а она потом ревёт,
Хотя семнадцатый ей год…

Верита мне уже родна,
Немного пьяница, бунташна,
Но всё же так она мила,
И будто б русская, как наша
Она себя всегда ведёт,
За ней и тянется народ,
Я с ней отдушину нашёл,
Но уходил, устал ведь, мол.

И голос громкий, а глаза
У ней горели ярким цветом:
В них камнем моря бирюза,
Приходит вовремя, с рассветом,
Уходит поздно, лишь под ночь.
Ведь кроме ней никто помочь
Не сможет Руз в разгаре дня,
Она исполнит долг любя.

Убил Жимель, все начеку,
Телохранитель тоже в деле,
И я никак не подойду
С ножом к самой же королеве.
Но раз Верита к самой Руз
И не подпустит, то решусь
Убить Вериту, слёзы сквозь,
Что на глазах мелькают вскользь.

Достал снотворное за час
У мамы Фёй, она ведь лекарь,
Мол плохо сплю, прошу я Вас,
А дочь её сама аптекарь.
Заставил вылить "яд" в стакан,
Грозя: убью её я сам,
Коль не решится мне помочь.
Погибла Вэр потом в ту ночь.

Чтоб подозренья отвести,
Ножом, украденным из кухни
Решил удары нанести,
Как не пошли об этом слухи?
Народ расскажет только то,
Что интересно им, и всё.
Царапал меч, да вот бокал,
К несчастью, сразу не убрал.

Сама же Фёй была мила,
Я с этим точно не поспорю.
И с Эйдом девушка была,
Я не назвал бы то любовью...
Ходили слухи, наша Фёй
Всегда в постель рвалась. Любой
Конфликт, проблему или страх
Борола сквозь стон на губах.

Отвратна точно эта часть,
Но так всего всегда боялась.
Хотела замертво упасть,
Когда другой любую шалость
К ней безобидно проявлял,
Для ней - как будто бы провал
Когда она всем угодить
Не может, как ж ей дальше жить?

Про смерть её никто не мог
Подумать раньше, чем узнали.
Безмолвным криком между строк
Она нам ведала печали.
И в тот момент, когда отвлёк
Я Эйда, было невдомёк
Что Фёй с ножом лежит одна,
Вот так она и умерла...

Я с Руз моменты вспомнил все,
Пока с ножом всё шел к покоям.
Секунды яркие, в красе,
Что отдают жарой и зноем.
Сейчас зима, и я дрожу,
Но не от холода: решу
Судьбу сегодня всей страны.
Руз, дочь мертва. Умри и ты.

Вершу опять неравный бой,
Но есть азарт: лишь отголосок.
Но не пойму: так что со мной?
И в голове моей вопросов
Намного больше, чем ума.
Руз умереть сейчас должна.
Трясусь, но наношу удар.
Внутри меня горит пожар.

Она была всегда добра,
Но точно знаю, что убийцей
Всегда бы стать вполне смогла,
Нетрудно ей на то решиться.
Но если нравишься ты ей,
На свете будет всех милей.
Оратор, лидер, да умна.
Монарх прекрасный - всё она.

Да, я скорбил по ним, скорблю,
И былтам точно не напрасно.
И жизнь свою навек люблю,
Она со мной, как ножик с маслом.
Мне сорок, даже нет жены,
Хотя мне люди не нужны,
Кто дорог - все в земле сырой,
Промок коль порох - кончен бой.

Стекают слёзы по лицу,
Впервые смог себе дать волю,
Себе, убийце, подлецу,
Наружу дал я выйти боли.
Я потерял себя и всех,
Мой долг - мой самый тяжкий грех.
Уже вечернаяя заря,
Всё это было, всё зазря.