Косил косой косой косой -мини-поэма-

Часть первая.
Жизнь в отрыве от всего (или фрустрированные будни сердобольных инсинуаций).

         Летела ракета
         Из осени в лето,
         Хотела котлета
         Коснуться скелета,
         Приснился пожарнику сон,
         Как он поджигал стадион.
         Шурину деверь стакан наливал
         Коршун добычу в гнезде всё клевал,
         А инженер человеческих душ
         Песенку пел, принимая душ…

Косил косой косой косой,
Косил, да не скосил.
И по росе ходил босой,
Да, с горя, голосил.

В варениках варенья нет,
Как в сырниках нет сыра.
Какой-то в этом есть секрет,
Иль мрачная сатира…

    Где кессонированный свод,
    Для нас открыты двери.
    Мы все – великосветский сброд,
    А по повадкам – звери,
    Туристы и опричники,
    Тупицы и отличники.

Косил косой косой косой,
Косил, да не скосил.
И отпивался он росой,
Чтобы набраться сил.

   Чпок!
   Хрясь!
   Где трава? Сплошная грязь!
   Хрясь!
   Чпок!
   Кто болван, а кто игрок?

Читал я заключение эксперта.
Подкожный блюз. Подземная оферта.
Там что-то от чего-то «оторвалось»,
И где-то, потихоньку «отвязалось».
Не обоснован сей «прожект», всё субъективно,
Фрустированно, квазисубтрактивно.

Мужик, а сам-то понял, что явил?
Трансцендентально.
Круто замутил.

Аспекты эмпирического мира,
Как путь в портал вселенского сортира…
   
    А, оторвётся тромб – пиши пропал,
    Нахал ты, или же вассал.
    Пахал ты, или не пахал,
    Косил ты, или не косил,
    Читал, иль не читал.
    Чихал, или плевал,

    Замкнётся судьбоносный круг
    И вот он – «вечный мрак, каюк».

Я всё читал: романы и рассказы,
Газеты, книги, пасквили, приказы,
Но не было такого отродясь,
Тут, без «пол-литра», не понятно.
Ась?

…Оторван заголовок от раздела,
Как голова оторвана от тела.
Оторван от реальности прагматик,
А неотъемлем от всего, лишь, математик.

    Я был оторван от себя,
    Как слово от деянья
    И жил спокойно, всех любя,
    И было пониманье,
    Что всеобъемлющий отрыв -
    Не что иное, как прорыв.
    Но что-то где-то «хлопнуло»
    И где-то, что-то лопнуло
    И нечто сдохло вдруг
    В лесу корявых рук,
    Крутое, неуёмное,
    Большое, неподъёмное…

Я всё писал: туфту и хрень,
Отчёты и доклады,
Записки, сказки, дребедень,
Что надо, что не надо.
Ну, век – живи и век – пиши,
А кем помрёшь – не важно.
И где-нибудь в лесной глуши -
Ты, как царёк бумажный,
Сидишь себе спокойно
Вольготно и пристойно.
И всё бы, вроде, ничего,
Да не понять, лишь, одного:
Вот, сколько умников вокруг –
Хулители, адепты,
И все при деле, без потуг,
Опрятно так одеты…
Приспешники, маркёры,
Сплошные фантазёры,
Казённые мечтатели,
Кретины-прихлебатели…

    Всё хочешь идиотам сделать лучше,
    До них же не доходит ничего.


Часть вторая.
Синий туман не похож на обман.

Косил косой косой косой,
Косил, да не скосил.
Орал, бедняга, сам не свой,
Начальство поносил.

     Это было бы смешно,
     Кабы не было так грустно,
     Это стрёмно,
     Это вкусно,
     Но, по ходу, не смешно.

…Вот, кто-то вместо буквы «ё»
Поставил «е».
И что с того?
Да ничего такого,
Ни одного худого слова
И толстого ни одного…

    А на проспекте Королёва
    Попал я в «непонятку» снова,
    Глядел направо и налево:
    Проспект-то, как бы, - «Королева».
    Где королева? Где король?
    Ларьки, хабарики, да шмоль…
   
Блям-с!
Шварк!
Сзади – квант, а сверху – кварк.
Шварк!
Блям-с!
Регулярный одобрям-с!

    Я заложу за гермоворотник,
    Кедровую перцовку, сей же миг,
    И дурь в ней растворится и печаль
    И позовёт в дорогу снова даль…

Я был на правильном пути,
И строил «фейс» серьёзный,
И был на вид, как ни крути,
Товарищ скрупулёзный.
Но, где встречают по уму,
Сказали: «До свиданья,
Никто не должен никому
Давать тут обещанья».
И по одёжке проводив,
Лишили всех альтернатив.

    Я приведу впоследствии
    Всему всё в соответствие,
    Чтоб соответствовали мы себе самим,
    Чтоб соответствовал скитаньям пилигрим,
    Чтоб соответствовал начальству исполнитель,
    Чтоб соответствовал больному исцелитель,
    Чтоб соответствовали мысли указаньям,
    И чтоб возможности – «хотелкам» и желаньям.

Косил косой косой косой,
Ходил кривой кривой кривой,
Плевался чрез плечо
И чё?

    …Развеются сомнения, как утренний туман,
    Лишь только «зашуршит» бабло в кармане.
    Расчётные параметры – один сплошной обман,
    Как ловкость цепких рук, в которых – «мани».
    Коль спроса нет, то нет и предложенья
    И не верны проектные решенья.
   
    Хотел, ведь, обормотам сделать лучше,
    До них так ни черта и не дошло…

Это было бы смешно,
Кабы не было так мрачно,
Это клёво,
Это смачно,
Но, уже и не смешно.


Часть третья.
Very ’eavy… Very ’umble.

         Летела ракета
         В ночи до рассвета,
         Хотела котлета
         Дождаться ответа,
         Приснился электрику сон,
         Что трезвый он, но заземлён,
         А кум свояку наливал «Солнцедар»
         А коршун над бездной полёт совершал,
         А инженер человеческих душ
         Про деньги ворчал.
Оркестр, туш!

Косил косой косой косой,
Косил, да не скосил.
И восхищался он красой
Граблей, лопат и вил.

    Чпок!
    Хрясь!
    Кто тут бестолочь, кто князь?
    Хрясь!
    Чпок!
    Жив, иль мёртв тяжёлый рок?

    Я скажу туманно:
    «Жив, но пахнет странно».

…И, возвращаясь вновь и вновь
Из точки невозврата,
Я понял: песни про любовь -
Хорошая зарплата.
Но пел совсем я не про то,
Не заработал на пальто,
Начальником быть не хотел,
Не шибко, в общем, преуспел.
Куда спешить, людей смешить?
Всё, что хотел я – просто жить,
Всё чертежи свои чертил,
А отдых я не заслужил,
Потери в проводах считал,
Вот, лучше б пивом торговал.

    …Так я сидел и размышлял,
    В прихожей «тявкнул», вдруг, мой пёс
    И на вопрос:
    «А что же там?»
    Дал мне понять: «Слонопотам!»

Ну, вышли мы за дверь,
Слонопотама нет. «Поверь» -
Ему я говорю -
Не корчи из себя службиста,
И будет на душе всё чисто».

    Он мне в глаза смотрел, смотрел…
    Потом, пошёл – попил, поел.
         
Летела ракета
И, вот, прилетела
И думает: «Я, ведь, чего-то хотела,
А что – и не помню, однако – склероз»
(Обидно, досадно, ну, просто до слёз…).
Пожарник эксперту очки всё втирал,
Электрик – осенний пейзаж созерцал,
Наклюкавшись в стельку, дрыхла родня:
Племянники, свёкры, сваты, кумовья,
Коршун, стремглав, заходил на посадку,
Страстно котлета плясала «в присядку»,
А инженер человеческих душ
Где-то гулял среди яблонь и груш.