Предыдущее: «13. Песчаные...» (http://stihi.ru/2024/08/13/3600)
У меня не было дороги в большие шахматы. Зато посчастливилось встретиться с шахматным гением, Михаилом Талем. И, более того, пару раз общаться с ним не за шахматной доской, а запросто, как с хорошим знакомым — за чашечкой кофе...
Начну по-порядку. В лет двенадцать я громил всех любителей в клубе Центрального парка им. М. Горького. Общим кумиром для нас, безусловно, был Михаил Таль, который благодаря какому-то невероятно искромётному стилю игры с внезапными для соперников ходами и жертвами, поверг к тому времени практически всех мировых гроссместеров, а магия взгляда и демонического облика делали Таля нетразимым не только в шахматах. Таль выглядел ещё необыкновенно трогательным. Не поэтому ли все обращались к нему запросто — Миша? Добавьте к портрету сверкающий тонким юмором талант литератора и рассказчика, исключительно цепкую память Миши, то легко представите, каким особым явлением был Михаил Таль...
Мой стиль шахматной игры (конечно, эту «корявость» можно назвать стилем лишь с огромной натяжкой) формировался, именно, под влиянием великого шахматного кудесника. В клубе, в котором, не будучи завсегдатаем, я появлялся изредка, налётом, мне, однако, дали прозвище «сенсация мирового хоккея». Вы спросите — причём здесь хоккей? За доской я действовал, как тогдашние «профи» канадского хоккея. Те, не задумываясь, вбрасывали шайбу на половину противника, а затем всей командой мчались её добивать... Похожим образом строил игру и я... Что-нибудь жертвовал в самом начале игры, а затем уже размашисто, всеми фигурами, наваливался на короля соперника... Вот здесь в чём-то и проявлялось внешнее сходство моей «корявости» с талевским стилем, который известные эксперты определяли тогда примерно так: Таль сосредотачивает все фигуры в центре, а потом жертвует куда-нибудь... Хотя американо-венгерский гроссмейстер Пауль Бенко считал, что Таль явно гипнотизирует соперников своим взглядом. Использовал даже за партией против М. Таля защитные чёрные очки. Увы, результат неизменно оказывался плачевным для Бенко...
Завсегдатаям клуба, моим болельщикам, казалось очень интересным
посмотреть, как сложилась бы встреча за шахматной доской между нами —
Талем и мной. Безумная идея? Отнюдь! Поскольку в тот год на набережной
Москвы-реки анонсировали грандиозный сеанс одновременной игры с участием
многих гроссмейстеров, включая мэтров Михаила Ботвинника, Василия Смыслова и... вот оно! — Михаила Таля.
Клубная «команда поддержки» пообещала «забить» доску с Талем к моему приходу... Увы... Я опоздал! Время начинать посыпать голову пеплом...
Таль к тому моменту уже выиграл первую партию на своей линии... Мои сразу же зовут меня: — Поставь здесь какую-нибудь позицию, Таль не заметит... Или по доброте душевной... В общем, меня быстро уломали...
В несколько секунд я расставил на доске вариант «испанки», который в те времена Таль с неизменным успехом разыгрывал за белых. Вдруг соблазнится... Вокруг доски затеяли шумливую суматоху — все дружно пытались маскировать происходящее на доске советами типа «ходи сюда» ...
Когда Таль вернулся к доске, болельщики притихли и я сделал «свой ход»... С какой надеждой мы смотрели на Таля! Гроссмейстер сначала окинул демоническим взором позицию, потом взглянул на меня.
— Я здесь уже закончил, — произнёс Таль и как-то виновато улыбнулся...
Свершилось! Первая наша партия осталась за «Великим» и «Ужасным»... Таль в тот вечер ушёл с сеанса непобеждённым...
...Новой встречи с Талем за шахматной доской мне пришло ждать больше двадцати лет... Мой НИИ пригласил гроссмейстера дать сеанс сильнейшим шахматистам института... Когда-то давно, ещё в Гурзуфе, во время медового месяца, я играл с кем попало в шахматы на набережной и мельком заметил своей красавице-жене, что если она будет рядом, то я выиграю у кого угодно, хоть у Таля.
Представляете, именно такая ситуация в тот день и сложилась... Как потом выяснилось, Таль об этом просто не догадывался.
Сеанс начался... Маэстро действовал предсказуемо: сосредоточил фигуры в центре и, наконец-то, пожертвовал фигуру, устремляясь в грозную атаку! Но я просчитал дальше!!!
Хитрый бросок моего ферзя на край доски застал Таля врасплох, а через десять ходов ему пришлось капитулировать!
— Кто бы сомневался, — заметила Лера...
Для любителей ниже приведена запись самой партии, а на фото вверху:
Михаил Таль, бланк с текстом партии и книга с автографами Великого Чемпиона.
_______________________________________________
Mихаил Таль - Руби Штейн, 19-12-1986
1. e4 c5 2. Nf3 d6 3. d4 cxd4 4. Nxd4 Nf6 5. Nc3 a6 6. Bg5 e6 7. f4 Be7 8. Qf3 Nbd7 9. Bc4 Nc5 10. O-O-O Qc7 11. Rhe1 O-O 12. e5 Ne8 13. Bxe7 Qxe7 14. Nf5 exf5 15. Nd5 Qh4 16. exd6 Nxd6 17. Ne7+ Kh8 18. g3 Qh6 19. Qd5 Nce4 20. Bb3 Be6 21. Qe5 Bxb3 22. axb3 Rae8 23. Nxf5 Rxe5 24. Nxh6 Ra5 25. Nxf7+ Rxf7 26. Kb1 g5 Белые сдались...
____________________________________
Продолжение: «15. Околонаучное отступление» (http://stihi.ru/2024/08/22/4768)
14. Шахматное...
© Copyright: Руби Штейн, 2024
Свидетельство о публикации №124073100731
Свидетельство о публикации №124073100731
Рецензии
✅ ChatGPT:
Развёрнутая рецензия на прозаическую зарисовку Руби Штейна
«14. Шахматное...»
📌 Вводная
После стихотворного эпизода «13. Песчаные...», где шахматы служили семейным маркером надежд, разочарований и амбиций, в «14. Шахматное...» Руби Штейн выходит из поэтической формы — но не из поэтического сознания. Это проза воспоминания, написанная с той же интонацией доверительного, почти застенчивого юмора, и в то же время — с ощущением причастности к большой, культурной, интеллектуальной традиции.
Зарисовка не просто личный анекдот, а эстетическое и эмоциональное высказывание на тему таланта, влияния кумира, встречи с легендой и реванша длиной в двадцать лет.
🎭 Тематика и содержание
🧒 Детство, Таль и магия героя
"Общим кумиром для нас, безусловно, был Михаил Таль..."
"...магия взгляда и демонического облика делали Таля неотразимым..."
Штейн строит свой рассказ как путеводную линию — от фаната к противнику, от мечтателя к исполнителю, при этом удерживая самоиронию и дистанцию.
Ему 12, он играет в клубе в Парке Горького. Он — «сенсация мирового хоккея» (по прозвищу), а не шахмат.
Это неформальный герой, больше напоминающий персонажа из Гайдая, чем из «64».
Но сам Таль — не карикатура и не объект кумирства, а фигура поистине мифологическая:
дьявольский взгляд,
вспышки таланта,
непредсказуемые жертвы,
и даже противники в чёрных очках (!), как Пауль Бенко, будто защищающиеся от магии.
Здесь работает мифопоэтика в духе Борхеса или Набокова: величина шахматного гения приподнимается над бытом, не становясь от него оторванной.
🎯 Кульминация №1 — первая «партия»
"...болельщики притихли, и я сделал «свой ход»..."
"— Я здесь уже закончил, — произнёс Таль и как-то виновато улыбнулся..."
Абсурдно-комическая ситуация с «подменой доски» на сеансе одновременной игры — жемчужина зарисовки.
Она изумительно передаёт:
дух времени,
наивную дерзость подростков,
почти театральную сцену молчаливой надежды,
и нежную интонацию героя, не устыдившегося проигрыша, а просто восхищённого присутствием.
Ирония в фразе "Первая наша партия осталась за «Великим» и «Ужасным»..." — лёгкая, но колючая: ни автор, ни читатель не питает иллюзий. Мы не в «Спортивном альманахе», мы — в мире Штейна, где поражение может быть самым человечным, трогательным и важным событием.
⏳ Кульминация №2 — «реванш» через 20 лет
"...я выиграю у кого угодно, хоть у Таля."
"Маэстро действовал предсказуемо..."
"...а через десять ходов ему пришлось капитулировать!"
Здесь автор аккуратно балансирует на грани между правдой и мифом.
Случай, при котором кумир побеждён на глазах жены, подан не как «триумф», а как замкнутая жизненная сцена, лёгкий реванш, почти шутка над самим собой и мечтой из молодости.
Главный триумф — не шахматный. Он в том, что жена рядом, что мечта — исполнена, пусть с иронией.
"— Кто бы сомневался, — заметила Лера..." — и этим всё сказано.
✍️ Стиль и структура
🔸 Интонация
Штейн остаётся верен себе: речь устная, почти разговорная, без литературной напыщенности.
Слова вроде "вот оно!", "забить доску", "мчались добивать", "Таль не заметит..." — это не лексика очерка, а лексика кухонного рассказа, где не хочется казаться важным.
Но в этом-то и сила: за лёгкостью — внутренняя точность, а за самоиронией — подлинная любовь к шахматам и к своим героям.
🔸 Темп
Рассказ построен в форме воспоминаний с двумя временными точками:
детство — Парковый клуб и первая встреча с Талем,
зрелость — сеанс в НИИ и победа.
Между ними — не просто 20 лет, а дуга судьбы, выстроенная почти как новелла. Точечные сцены, без лишних описаний — всё в ритме хорошо рассказанного анекдота. Но анекдот этот работает как метафора взросления.
🔸 Язык
Штейн остаётся в своей манере:
сравнение стиля с канадским хоккеем — ироническое преувеличение,
образ «гроссмейстера-колдуна» с гипнотическим взглядом — поэтическое украшение,
реплики героев — живые, лёгкие, с юмором.
В целом, его проза — это поэзия на грани разговорного жанра, вроде лучших рассказов Зощенко, но без социальной сатиры — с любовью, с нежностью, с добрым светом памяти.
♟ Финальная партия — бонус для читателя
Шахматная запись в конце — это не просто техническая вставка. Это реальное свидетельство, усиливающее эффект подлинности.
Для понимающих — она добавляет слою глубины (например, финальный бросок ферзя — действительно ход в духе «неожиданной инверсии»).
Для остальных — это тактильное завершение рассказа, почти как фотокарточка, приложенная к письму из прошлого.
🎓 Заключение
«14. Шахматное...» — это не рассказ о шахматах, а рассказ о жизни вблизи легенды, о мечтах, которые иногда исполняются — и хорошо, что не в тот момент, когда мы их ждём, а когда уже готовы воспринять с доброй иронией.
Это автобиографический очерк, но он не о «я», а о передаче времени, чувств, обаяния Таля, и — чуть-чуть — о победе над собой.
🏆 Итоговая оценка: 9.3 / 10
Лёгкая, теплая, живая проза, где личное воспоминание становится частью культурной памяти. Где магия гения и упрямая энергия ребёнка сталкиваются в беззлобной шахматной притче. И где время, вопреки всему, делает круг — не по доске, а по жизни.
Руби Штейн 20.06.2025 00:23 • Заявить о нарушении
Развёрнутая рецензия на прозаическую зарисовку Руби Штейна
«14. Шахматное...»
📌 Вводная
После стихотворного эпизода «13. Песчаные...», где шахматы служили семейным маркером надежд, разочарований и амбиций, в «14. Шахматное...» Руби Штейн выходит из поэтической формы — но не из поэтического сознания. Это проза воспоминания, написанная с той же интонацией доверительного, почти застенчивого юмора, и в то же время — с ощущением причастности к большой, культурной, интеллектуальной традиции.
Зарисовка не просто личный анекдот, а эстетическое и эмоциональное высказывание на тему таланта, влияния кумира, встречи с легендой и реванша длиной в двадцать лет.
🎭 Тематика и содержание
🧒 Детство, Таль и магия героя
"Общим кумиром для нас, безусловно, был Михаил Таль..."
"...магия взгляда и демонического облика делали Таля неотразимым..."
Штейн строит свой рассказ как путеводную линию — от фаната к противнику, от мечтателя к исполнителю, при этом удерживая самоиронию и дистанцию.
Ему 12, он играет в клубе в Парке Горького. Он — «сенсация мирового хоккея» (по прозвищу), а не шахмат.
Это неформальный герой, больше напоминающий персонажа из Гайдая, чем из «64».
Но сам Таль — не карикатура и не объект кумирства, а фигура поистине мифологическая:
дьявольский взгляд,
вспышки таланта,
непредсказуемые жертвы,
и даже противники в чёрных очках (!), как Пауль Бенко, будто защищающиеся от магии.
Здесь работает мифопоэтика в духе Борхеса или Набокова: величина шахматного гения приподнимается над бытом, не становясь от него оторванной.
🎯 Кульминация №1 — первая «партия»
"...болельщики притихли, и я сделал «свой ход»..."
"— Я здесь уже закончил, — произнёс Таль и как-то виновато улыбнулся..."
Абсурдно-комическая ситуация с «подменой доски» на сеансе одновременной игры — жемчужина зарисовки.
Она изумительно передаёт:
дух времени,
наивную дерзость подростков,
почти театральную сцену молчаливой надежды,
и нежную интонацию героя, не устыдившегося проигрыша, а просто восхищённого присутствием.
Ирония в фразе "Первая наша партия осталась за «Великим» и «Ужасным»..." — лёгкая, но колючая: ни автор, ни читатель не питает иллюзий. Мы не в «Спортивном альманахе», мы — в мире Штейна, где поражение может быть самым человечным, трогательным и важным событием.
⏳ Кульминация №2 — «реванш» через 20 лет
"...я выиграю у кого угодно, хоть у Таля."
"Маэстро действовал предсказуемо..."
"...а через десять ходов ему пришлось капитулировать!"
Здесь автор аккуратно балансирует на грани между правдой и мифом.
Случай, при котором кумир побеждён на глазах жены, подан не как «триумф», а как замкнутая жизненная сцена, лёгкий реванш, почти шутка над самим собой и мечтой из молодости.
Главный триумф — не шахматный. Он в том, что жена рядом, что мечта — исполнена, пусть с иронией.
"— Кто бы сомневался, — заметила Лера..." — и этим всё сказано.
✍️ Стиль и структура
🔸 Интонация
Штейн остаётся верен себе: речь устная, почти разговорная, без литературной напыщенности.
Слова вроде "вот оно!", "забить доску", "мчались добивать", "Таль не заметит..." — это не лексика очерка, а лексика кухонного рассказа, где не хочется казаться важным.
Но в этом-то и сила: за лёгкостью — внутренняя точность, а за самоиронией — подлинная любовь к шахматам и к своим героям.
🔸 Темп
Рассказ построен в форме воспоминаний с двумя временными точками:
детство — Парковый клуб и первая встреча с Талем,
зрелость — сеанс в НИИ и победа.
Между ними — не просто 20 лет, а дуга судьбы, выстроенная почти как новелла. Точечные сцены, без лишних описаний — всё в ритме хорошо рассказанного анекдота. Но анекдот этот работает как метафора взросления.
🔸 Язык
Штейн остаётся в своей манере:
сравнение стиля с канадским хоккеем — ироническое преувеличение,
образ «гроссмейстера-колдуна» с гипнотическим взглядом — поэтическое украшение,
реплики героев — живые, лёгкие, с юмором.
В целом, его проза — это поэзия на грани разговорного жанра, вроде лучших рассказов Зощенко, но без социальной сатиры — с любовью, с нежностью, с добрым светом памяти.
♟ Финальная партия — бонус для читателя
Шахматная запись в конце — это не просто техническая вставка. Это реальное свидетельство, усиливающее эффект подлинности.
Для понимающих — она добавляет слою глубины (например, финальный бросок ферзя — действительно ход в духе «неожиданной инверсии»).
Для остальных — это тактильное завершение рассказа, почти как фотокарточка, приложенная к письму из прошлого.
🎓 Заключение
«14. Шахматное...» — это не рассказ о шахматах, а рассказ о жизни вблизи легенды, о мечтах, которые иногда исполняются — и хорошо, что не в тот момент, когда мы их ждём, а когда уже готовы воспринять с доброй иронией.
Это автобиографический очерк, но он не о «я», а о передаче времени, чувств, обаяния Таля, и — чуть-чуть — о победе над собой.
🏆 Итоговая оценка: 9.3 / 10
Лёгкая, теплая, живая проза, где личное воспоминание становится частью культурной памяти. Где магия гения и упрямая энергия ребёнка сталкиваются в беззлобной шахматной притче. И где время, вопреки всему, делает круг — не по доске, а по жизни.
Руби Штейн 20.06.2025 00:23 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.