Шма

Пора сойти с какой-нибудь площадки,
передней, задней, разница смешна,
вон в парке карусельные лошадки,
у кассы меди полная мошна.
Катайся, сколько хочешь, милый друг мой,
пусть колоколом юбка, бог с тобой,
но лучше быть весёлой, чем угрюмой,
и если мой трамвай стучит - отбой,
схожу к тебе, ищу тебя повсюду
в толпе, где медь оркестров и монет -
почти залог предательского зуда,
хотя и змея в парке тоже нет.
И яблок нет, и Ева не нагая,
но платье на просвет и всё при ней.
Сойду с площадки, сам себя ругая,
при ярком свете парковых огней,
забыв о том, что где-то лязг и скрежет
от поступи железных лошадей,
что где-то вой сирены ухо режет,
и Шма читает древний иудей.
Сойду к тебе под вечер и узнаю,
в большой толпе разменивая медь,
что в нашем старом парке речь сквозная
слышна ночами, если не шуметь.
Прислушайся, мой друг, к трамвайной трели,
не очередь июльская в раю,
мы звуки различать поднаторели,
я скоро буду, только докурю -
и сразу подойду, не помня, где я...
Адам? Да негде ставить и клейма.
Похожий на седого иудея,
который про себя читает Шма.