vvv vvv Благословенная Песнь vvv vvv

      отрывок:

      Заунывное пение Ската усилилось, заполняя собой все вокруг. Не было в нем ни искры надежды, ни проблеска света в гремящих ударах грома. Непрерывная симфония скорби разливалась в воздухе, а липкие аликвоты, подобно плевелам, разносили тлетворные обертоны смерти. Звуки, словно из тридцати тысяч труб сплетались в сложные узоры гнетущих воспоминаний. Один полифонический цикл сменялся другим и каждый из них нес в себе безнадежный образ: россыпи глубинных пирамид с погребенными заживо семьями жрецов; свинцовые воды океанских пещер, где величественные статуи чудовищ подпирали базальтовые своды; прозрачные, дышащие площади, по венам которых двигалась раскаленная лава; ледяные гробницы, ожидающие своих узников в вечном мраке. 
      Скат казался воплощением живого органа, и музыка его души была больна, как и он сам. Не ведал он Исцеления и не искал его, не скрывал себя в бесконечной пучине Бездонного Океана и не знал, как остановить свой полет, как прервать Пение и задушить музыку финалом.
      — Ille Carmen Sacrum Canit*. Пока ты пребываешь в плену его воспоминаний, камень не отпустит тебя. Проси и дано будет. Ты обретешь истинный пространный путь, и все узкие тропы, которые ты называл путями — останутся за спиной.    
      — А ты? — спросил отшельник, склонив голову.
      — Я не останусь.
      — Почему?
      — Потому что в тишине за моим плечом нет истины.
      — Ложь там, где нет истины.
      — Значит, ее нет нигде.



      Развалились Деревья, чьи кроны Рассвет ласкали.
      Птицы, как нервная дрожь, разошлись, в ночь крылья разбив о Скалы.
      Ветер встал на колени.
      Тихо скулила свирель —
      В муках рожала весна.
      Море шепнуло Луне: Внемли!
      И обожгло Небеса, —
      Правда и нет сомнений...
      И вот, Деревья ждут новых решений!
      И размахнул крыла Горельеф: О, Благословенный Край!
      Море шепнуло Луне: Внемли! И ночь мне на час отдай.

      Танцевало все Племя, тимпаны в дождях любились.
      Лица, как хлопья Огня, как Река — и брызги летят на мили.
      Парус из слез съел тени.
      Помнишь Закатов сирень? —
      Лаем дышала струна.
      Кто-то ответил тебе: Иди!
      У Изголовья Сна, —
      Руце тем гласом вспенит...
      И вот, все Племя ждет Час Всепрощенья!
      И прорекла в ответ Дочь Зари: О, Благословенный Род!
      Кто-то сказал тебе: Иди! С гуслями по морю вброд.

      Там горит Буревестник! — маяк для тебя бессрочный!
      Слышишь, как Смерчи ревут громче вдов — там Скат с каждым днем короче.
      Сердце его, как перстень.
      Жемчуг осыпал с Черниц —
      Взвесь Их, но где же Весы?
      Падали, падали Ниц в зенит!
      В переплетенья косы, —
      В грани смолистой персти...
      И вот, кто умер, тот умер для Мщенья!
      И наползли небеса на Мрак... О, голоса сквозь Огонь!
      Падали, падали Ниц Они... Снегом — и ты их не тронь.

      Надломили Деревья, чьи кроны — табу монахинь.
      Ивы без кожи дымят, свет померк — и Виноградник во прахе.
      Кто-то шепнул: Я — Верю!
      Помнишь Лесную Печаль? —
      Кровь на осколках зубов.
      Смерть меж  костров Обвенчай: Скорей!
      У Изголовья Снов, —
      Сны тебе Руце вспенят...
      И вот, Лоза окольцована Пеньем!
      И многозвучный Цветок Воды — Благословенная Песнь!
      Смерть между звездных, млечных степей... Благословенная Песнь!


            перевод с Бронзового Наречия 5 декабря 2007; 30 июля 2024

      *Он поет Благословенную Песнь.