Мима

ЕРМИНИЯ
поэма
Вступившая полу аграрной страной в 20-й век, Россия с её стремительно растущей экономикой, просто задыхалась на своих бескрайних пространствах без создания современных логистических путей. Одной из первых попыток связать голову с хвостом империи стало строительство транссибирской магистрали. Самое грандиозное  строительство в истории человечества закончилось триумфально, но непокойные умы всегда устремляли взгляд к Ледовитому океану, ибо они понимали, не сегодня - так завтра, перед Россией неизбежно встанет вопрос об открытии Северного морского пути. Одну из первых попыток пройти за одну навигацию морским путём из Санкт - Петербурга во Владивосток в лето 1912 года предпринял лейтенант флота Георгий Львович Брусилов на китобойном судне "Святая Анна". Второй век загадка исчезнувшей экспедиции продолжает волновать людские умы. К этой истории продолжают обращаться и литераторы и кинематографисты.
Моё воображение занимает единственная женщина по воле рока оказавшаяся на борту того судна - совсем молодая девушка с редким, необычайной красоты именем - Ерминия. Ерминья Александровна Жданко, дочь заслуженного русского генерала. Отправившись на лёгкую морскую оздоровительную прогулку, в тупиковой для команды ситуации, с мужеством приняла решение заменить выбывшего из трусости врача.               
Эта поэма, дань памяти этой женщине - Ода в её честь.
Ерминии Александровне Жданко.

Действующие лица:
Георгий Львович Брусилов - капитан судна, устроитель экспедиции.
Ерминия Александровна жданко - одна из трёх пассажирок, позднее - судовой врач.                Валериан Иванович Альбанов - штурман.   
Анна Николаевна Брусилова, урождённая Пейзо де ла Валлет - тётя Георгия, фактический владелец судна.                Борис Александрович Брусилов - родной дядя Георгия, муж Анны Николаевны.                Ухмылка - персонаж, олицетворяющий собой любые тёмные силы.
Крыс Борис - добродушный толстяк, получеловек, полу крыса.    
Крыс Кристофор - высокий, нескладный получеловек, полу крыса. 
Мария Фёдоровна Романова - вдовствующая императрица, мать Николая Александровича, императора России.               
Пуанкаре - будущий президент Франции, частное лицо, путешественник.                Матросы - экипаж корабля.                Бродяга - шарманщик - предсказатель.                Священник.                Матрос Конрад.               

ВСТУПЛЕНИЕ

1
ПЕРВАЯ ПЕСНЯ БРОДЯГИ-ШАРМАНЩИКА
Лето 1912 года. Санкт-Петербург. Набережная Невы у Николаевского моста. Играет шарманка.
Шарманщик:

По лоскутному небу за годом год
кружит звёздная околесица.
Не спешно за руку сына ведёт
арктическая медведица.

Стылые мачты тихо поскрипывают
и слышно, как с реи на рею,
нарушая безмолвие сонных кают,
осыпается иней - время.

Тут всё проходящее - это пройдёт.
А где-то над головою,
та вьюга - судьба заунывно поёт:
останутся только двое...

2
На только что пришедшем в Санкт-Петербург из Нового света, выкупленном у англичан судне. Кают-компания. Заседание Совета директоров: Брусилов Г.Л., Брусилов Б. А.(дядя), Брусилова А. Н. Пейзо де ла Валетт, (тётя).
Приглушённый звук граммофона:

Крики чаек белоснежных
над закатною Невой.
Сонмы крыльев сил небесных
шелестят над головой...

3.
ДОГОВОР
"...Настоящим договором я, Георгий Львович Брусилов,
принимаю на себя заведование промыслом и торговлею,
с полной моею ответственностью перед нею, Брусиловою,
и перед Правительственными властями, с обязанностью..."

- Молодецки начал! Ну, поглядим, что дальше? Мать её... -
"...давать ей по ее требованию отчет о ходе предприятия
и торговли и о приходно-расходных суммах; " - Позвольте!
но всяк ловчит на своём месте. Как это - "давать"? Увольте,

на что нам ваше пустое доходное место! Я похож на психа?
А так? - "...не предпринимать никаких операций по управлению
промыслом и торговлею без предварительных смет сих
операций, одобренных и подписанных Анною Николаевною
Брусиловой, и в случае ее возражений по такой смете.,

обязуюсь таковым указаниям подчиняться, .." - Ага, сейчас -
разбежался! Ну, давит! Питонша! - "...а генеральный баланс
представить ей в конце года точный и самый подробный,
подтверждаемый книгами и наличными документами..."
- Жизнь, мой друг, тем и прекрасна, что горазда моментами!

(Из официального договора с хозяйкой семейных капиталов А. Н. Брусиловой, урождённой Пейзо де ла Валетт, баронессой от 1 (14) июля 1912 года, ставившего Георгия Львовича в условия поистине кабальные).

4
БЕЛАЯ ШХУНА 
Набережная Невы. Зеваки обсуждают вновь прибывшую швартующуюся белоснежную шхуну.

Ночь в Неве едва растворится,
как огромная белая птица
сядет на воду - приводнится:
- Здравствуй, северная столица!

Не вижу, -  прошу прощения, -
скажи ея мне водоизмещение,
смотрите, тут вот была реляция...
Быть не может - какая грация!

Куда  дрейфует строфа Горация?
И профанация, и пролонгация,
и прочая... Означенная госпожа,
при явном отсутствии тоннажа,

табанит коротко правым бортом,
в надежде вечернего куража.
Зеваки по набережной гуртом
идут засвидетельствовать о том

своих любезностей и почтений
ей, во избежание разночтений,
касаемо тонкой тематики, как-то:
щекотливое  водоизмещение -

единица условная в извращении -
квадрате ли? - дано в извещении.
Всякой благородной птице дано
знать своею спиной только одно:

как ей не поворотиться - ладно
всяко;  ежели от роду красавица -
чего прихорашиваться? - Досадно
то и расточительно тратиться

по времени - попусту. Швартуют
пока её - глянь ко! - величавую;
кишмя кишит, суетится материя;
какая счастливая! - ещё успевая

при этом балтийском поветрии,
изящным клювиком без потерь,
перебрать свои белые перья
становясь на якорь в империи.

Часть первая
У НИКОЛАЕВСКОГО МОСТА
Набережная Невы. Происходит молебен, где батюшка, в честь новой  хозяйки Анны Николаевны Брусиловой, нарекает шхуну в её именем - "Святая Анна".

ЧИН НАРЕЧЕНИЯ
5
Молитва перед иконой Пресвятой Богородицы Леньковской, именуемой "Спасительница утопающих"
Не всякое деяние спорится. Неисчерпаемы мирские горести.
Бреду по незнакомой улице с печатью скорби на лице
придавлен серым небом; кажется, что мир в себе не обрести,
я уповаю Богородице,  душою всей тянусь к Заступнице:

Моя Помощница усердная, о, Матерь Господа Всевышнего!
презри на терпящих крушения, презри застигнутых грозой -
одна надежда тела грешного: не кинь в печали безутешного;
Своим покровом, Милосердная, всех нас, Владычица, укрой!

Взбешённый океан судёнышку грозит разверстою пучиною;
из самой преисподней головы просолит цепенящий страх -
к тебе взываем, Всецарица, мы - проси за наши души Сынове
по-матерински. Всем сердцем восславляем Господа! Селах! *
___________
*Селах - словарь см. в конце произведения.

6
НАЙМ
Там же. То же самое время. Народ слушает проповедь священника. Два российских крыса решают  "наняться" в матросы.
Один(указывая на бегущих с корабля собратьев - европейцев):
Православному сердцу - релакс.
В захудалой клоаке России -
милее гнилого ануса англосакса.
Погляди как они затрусили...
Другой:
"С вещами на выход, самозванцы!
Тут вам ни Maxima, кальвинисты...
Бегите - бегите, заморские "прынцы"!
Ату их! Ату их! Ату их! Вот - крысы!"

7
Продолжается чин наречения.
ПСАЛОМ 68 (читаемый от потопления)
Рухнет ли небо с горних вершин, низвергая громады в пучины
морские, ввергая тревоги и немочи в люди и в прочие твари;
достигнут ли воды самой души, увлекая греховность в глубины
темнот запредельных; и несть под пятой постояния тверди,
и тянет живот от кости то болото; и тлеют убого, и тают надежды
собрать втриедино во плоть изможденных осколков биение.
Призри на меня: мне не стало хотения разымать опостылые вежды;
вопию: отчего отвернул от меня; и содеял во вретище мне одеяния;
поношений сынов моей матери претерпеть дозволяешь напрасные;
без помочи мне не вычерпать эту женскую суть океана; как в слезах
покаянных отыскать мне спасительный светоч, коль Ты безучастен
скорбям. Вот стою пред Тобой - возведох свои очи на гору. Селах!

8
ГАЗЕТЫ ПИШУТ
Там же. То же самое время. В людской толпе, крыс Борис и крыс Крис просматривают прессу:
Крыс Борис:
- Пишут и пишут - рябит в глазах. Всякое скотство...
Солидные дядьки - толстый журнал "Русское судоходство".
А тут - о нас:
"...Шхуна производит весьма благоприятное впечатление в смысле основательности всех деталей корпуса. Материал первоклассный. Обшивка тройная, дубовая. Подводная часть обтянута листовой медью."
                - ведь могут сказать, когда захотят, Крис!
Крыс Крис:
- Канальи! Всё бы им жарить дичь. А вот ещё, Борис:
газета "Новое время":
"...Корабль прекрасно приспособлен для сопротивления давлению льдов и в случае последней крайности может быть выброшен на поверхность льда", 
                - не хотел бы - берусь заметить! -
это когда-нибудь всем доказать или же опровергнуть.

9
Продолжается чин наречения:
ПЕСНЬ СТЕПЕНЕЙ
Псалом 120

Где тают в дымке горы,
я устремляюсь взором:
знаю, там - в вышине,
помнишь Ты обо мне -
помощь моя и опора
и в радости, и вне...

Мне только и осталось,
что верить в ветхий парус,
а дальше уже - как-нибудь,
найти праведный путь,
встав истинным галсом,
идти к Тебе - и не свернуть!

День солнцем согревая,
Сна - отдыха не зная,
Ты всюду теперь со мной -
самой Основы Основа,
Отче Главного Слова,
хранитель вечной любви -
в душе моей, в моей крови...

Но, вдруг, устану верить...
Чем мне её измерить?
Вся крепость моя со мной -
укрыт одесной рукой.
Есть бесконечность и твердь -
да будет так! - от века - впредь.
Под звёздами и луной,
мне не о чем сейчас жалеть...

Как белокрылый лебедь,
плыть в этом чистом небе,
паря в Твоих облаках,
не ведать злобы и страха,
чтоб выходя из Тебя - войти к Тебе
с верою в себя во век. Селах!

10
ПОРТОВЫЕ ХЛОПОТЫ
Другой день. Дебаркадер. Брусилов Г. Л., Альбанов В. А., Крыс Крис, Крыс Борис. Матросы загружают трюмы:

Поди же ты, сколько хлопот у головы экспедиции.
Какие меха, глянь! Нам полярной одной амуниции
тут хватит на три таких трюма, так всё везут и везут!
"Альбанов, дружище, примите, не сочтите за труд"
- Подмагнём не то, брат Борис, нашему штурману?
- Как не помочь - то, брат Крис, - мозговым штурмом! -
Кто лучше нас с тобой сладит с хлынувшими возами!
- Оно по мне когда вот так: кулями, вёдрами, пудами!
Уголь - к машинному отделению... Винтовки, патроны...
Сушеные овощи. Сухари. Сахар. Мука. Рис. Макароны...
- Раззява, к продуктам - то со спичками да керосином!?
Галеты, горох - в сторону, супротив - бочками солонину.
- Ваш тёзка - Борис Александрович - такая ещё проныра...
- Не сложно с супружницы капиталом... - Не вижу сыра! -
То-то принуждён считать капитан - трясётся над сдачей.
- Брать прохлаждающихся до Архангельска ставят задачу.
- Будто двух барышень ждём - не от хорошей жизни...
- Тсс! Вот они обе девицы - не избежать катаклизма!
Всё что ли ? Согласно описи, принял: штур. Альбанов.
Чуть ниже, Сдал: [Крыс] Борис А(размыто) Брусилов

11
ХОРОШИЙ ОБОРОТ
Кают-компания. Продолжение заседания Совета директоров: Брусилов Г.Л., Брусилов Б. А. (дядя), Брусилова А. Н. Пейзо де ла Валетт, Усмешка, крыс Крис, крыс Борис.
Дядя:
- Сегодня поставил свечу Угоднику
молился в Морском Никольском.
Крыс Крис:
- А надо бы Первозванному...
Крыс Борис:
                Рыбаку?
- Спиридону - он у нас по финансам...
Тётя:
- Надо ставить Казанской Богоматери:
моли о нас сына своего, Заступница!
Брусилов Г.Л.:
Господи, упаси нас от утрат и потерь!
Что будет - то будет... Всё сладится.
Дядя(потирая руки):
Сами собой потекут барыши
ожидаю большой оборот
Ухмылка:
"Ой ли! - и опять - на тех ли ставите?"
торг о несбыточном - дело вдовье.
Говорю вам, имеющий уши, услышьте:
останутся только двое!

12
ПУАНКАРЕ
Ухмылка и Пуанкаре:
Пуанкаре:
Что ж, будет ему картина
в расцветках авантюрина!
Доложите, я к ним по делу:
есть зарядка мозгу и телу.
Человек! дайте воздуха:
немедля, все окна и двери
распахните, и ворот - плохо
нашей Великой империи...
Нет выхода... Безобразие!
Раскорячилась по Евразии
в полмира крылья орла
простёрло русское царство!
Пугаться ничтожной карлы?!
Ухмылка:
- Оно может статься - Марксом!

13
ЦЕЛИ ЭКСПЕДИЦИИ
ФРЕЙЛЕКС
Большой кубрик. Свободные от вахты матросы лихо отплясывают под грамофон модный (популярный) фрейлекс. Участвуют Ухмылка и оба крыса:
Наша "Святая Анна",
наша "Святая Анна",
наш лёгкий, наш быстрый,
наш белый пароход,
не проходимыми путями,
не проходимыми путями,
порой под парусами,
движется вперёд.

Нежданной и незваной,
однажды утром ранним,
поймает лёгенький попутный ветерок,
подаст над бухтой разбитной гудок:
встречай меня, Владивосток!

Сеет крутая манна,
сеет крутая манна,
за стоном и за воем,
нет даже голосов.
За вековыми льдами,
за вековыми льдами,
конечно, между нами -
не ищи крестов.

В арктических широтах,
холодных Карских водах,
кто ищет счастье, кто срубить деньгу,
иной в надежде обмануть судьбу
не распластавшись на снегу...

Наш путь не лёгкий,
наш путь не лёгкий,
ни кем досель не хожен,
но нам его пройти!
Да, всё впервые сложно,
и часто не возможно.
Давай по нашим вешкам
ты потом ходи.

Неведомым проходом,
крадучись тихим ходом,
как только обойдём Югорский шар,
даст кочегар машине полный пар -
топите, Мима, самовар!

14
ПАССАЖИРЫ ДО АРХАНГЕЛЬСКА.
С целью извлечения дополнительной прибыли, было решено сдать в наём свободные каюты для краткосрочного путешествия. Были даны соответствующие объявления в газеты. Откликнулись три пассажирки - женщины: Ерминия Жданко, дочь генерала, её близкая подруга Леночка и мадам .

Альбанов - Конраду:

- Разместить пассажиров по высшему классу.
Устройте дам. Намеревались пополнить кассу

15
РАЗГОВОР НА ПАЛУБЕ
Ухмылка и Ерминия.(Это, собственно, разговор Ерминии самой с собой):
Ухмылка:
"Веет столько достойных ветров для чудесных растений...
Жду ответа: Каким неизвестным сюда Вас, Ерминия?"
Ерминия:
"Мне претит быть одним средь других насаждений.
Я позволю холодному норду владеть моим именем."
Ухмылка:
"Случай? Прихоть? Оказия? Не поверю, что жертва поветрия.
Вы не кажетесь лёгкой добычей безумия, шалости."
Ерминия:
"Кроме скучных отрезков прямых, есть иная симметрия:
То лекало волны, берегов, очертания края у пропасти."
Ухмылка:
"О, так Вы полагаете Карское море - идеал для игрушек в эпюры?
Зацелованным лепесткам да в такую-то лютую стужу!?"
Ерминия:
"Все цветы хороши, то ли в зимнем саду, то ли оттиск гравюры.
В этот можно поверить во многом бутон. Этот - сдюжит!"
Ухмылка:
"Доверьтесь подруге, голубушка, как матери, старшей сестре:
В здешних гиблых краях - место казни, порухи и страсти..."
Ерминия:
"Кабы знать наперёд - в полынье кому или дымном костре...
Для потехи на тёплой печи, вдоволь времени в старости."
"Ухмылка:
"Не перечу! Не всем суждено доскрипеть до почтенныя лета:
нужно шибко радеть, чтоб ходить под себя в исподнее."
Ерминия:
"Доверять себе, доверять судьбе, сомневаться - не наша примета!
Как в писании кесарю - кесарево, Господу - Господнее..."
Ухмылка:
"Я сама себе слабо верю... Как глупо юностью пренебрегать!
Но, зная таких по опыту, вижу много лихих событий!"
Ерминия:
"Нет повода девичьей слабости: начертанного - не миновать!
Самые дерзкие годы - молодость, - время открытий!"
Ухмылка:
Но всё-таки, южные воды для лёгкой морской прогулки
Куда как... К тому же, эти ванны ничком на солнышке."
"Ерминия:
"Если цветку суждено не жить, чем помогут пустые толки -
Не всё ли одно, замерзать ему или увянуть в горшке?"
Ухмылка:
"Красавица! знайте же, что Вы мне всё больше нравитесь!
Идите себе - жизнь покажет, возможно, с судьбою справитесь.

16
АРИЯ БРУСИЛОВА.
Не так давно, Георгий Брусилов предложил дальней родственнице Ерминии Жданко, нуждающейся после болезни в пребывании на морском воздухе, совершить короткое - две - три недели -  путешествие на его судне. За время путешествия, Георгий Львович разглядел в Ерминии Александровне молодую "интересную" женщину.
Капитан(глядя на Ерминию):

Я хочу просыпаться с тобой
Зимним утром в натопленном доме.
А за окнами - сад снеговой.
Сад и снег. Ты и я чтоб. И кроме

Нас - ни души. А за печью сверчок,
В накрахмаленной белой рубахе,
Канифолит усердно смычок:
Что он выдаст - прелюдию Баха?

Ясно слышно за гулом огня
Хруст полозьев по крепкому насту,
Одинокое ржанье коня,
Где-то в льдину вгрызается заступ.

Растушует за тёмным стеклом
Белым мелом незримый художник.
Не болит на душе ни о ком.
Ни кого и ничто не тревожит.

Розовеет. И блекнет звезда -
Таинство зарождения жизни.
Назревает забот чехарда.
Неужели сейчас оно брызнет!

И поскачут по саду лучи
Преломляясь в наледи веток.
И сгорает с дровами в печи,
То, чему не находим ответов.

Загалдят, разомлев, в разнобой
Стаи слов, что сидят осторожно.
Я хочу просыпаться - с тобой,
Если даже того не возможно.

17
ОТПЛЫТИЕ
Палуба. Обыкновенная суета при отплытии судна. Чудят два крыса, передразнивая капитана:

Свистать всех наверх - нечего валяться!
Руби, брат, концы - с якоря сниматься!

Давай - навались - убрать сходни!
Понесла тройка - жизнь - весело сегодня...

Провожающим - с борта... Суши вёсла!
О. пошла суета - вертятся колёса...

Ну, браток - кочегар, разбуди машину -
разгоняй пауков - срывай паутину.

Уж ты, борода, поддавай пару:
Ходи веселей - задай жару!

Эй там, на верху, шевели мотнею!
А ну делай как я - повторяй за мною!

Поднять паруса! С якоря сниматься!
Эх, Манька с Сенной, счастливо оставаться...

18
ПРОЩАЛЬНАЯ
Праздные зрители наблюдают за удаляющимся судном:
Вслед уходящим кораблям
слезят встревоженные взгляды.
Блеск эполет по кителям
крученной нитью Ариадны.

Относит ветром скрип снастей -
да и она не слышит шума
толпы, лишь тысяча чертей
молитвы голосят из трюма.

На ют, на рубку, полубак
стелется пожеланий манна
и тонет медный четвертак
на счастье. А "Святая Анна"

в дали становится мутна
в таинственном её влечении,
и вскоре призрачно видна,
и - умаляется в значении.

Часть вторая
ПРИЯТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

19
КРИКИ ЧАЙКИ БЕЛОСНЕЖНОЙ
Палуба. Шхуна идёт полным ходом под парусами. Публика любуется вечерними фьордами. Граммофон, звучит популярный романс "Крики чайки белоснежной" вышедший отдельной грампластинкой в 1903 году на

Крики чайки белоснежной.
Над вечерней пеной волн
разольётся задушевный
сладкозвучный граммофон.

В этом мареве закатном
умирающей зари
об ушедшем, не возвратном
ночь качает фонари.

Берег призрачно - обманный
канет в розовый туман.
Оглашает мглу гортанно
наша шхуна - великан.

Месяц в маскарадной маске
блещет царственным венцом:
сны распишет в чудо - краски
проплывая над дворцом

20
БУДНИ
Огибая Скандинавию, судно стоит в одном из Норвежских портов.
Команда резвится на берегу. Брусилов смотрит на игры с борта.
Ухмылка внушает ему чувство ревности к Альбанову.

Мне ли не ведать ревности?!
Кого довести до края,
то прямо к  Моей Светлости, -
как следует обыграю!

Осанка! Изгиб! Чёлочка...
И в правду, насколь хороша!
Когда она выросла -девочка -
в царевну из лягуша?

Праматерь иных поколений,
и то, - помани меня пальчиком,
зарделась бы от смущения
Нецелованным мальчиком.

В этих ворохах складок - юбок
сверкни белизной лодыжки,
и я, как какой ублюдок,
себе бы казалась мышкой.

Ах, все эти ленты - рюшечки!
Спади они ей на плечи...
Или с плеча...Игрушечки? -
Всё это уловки девичьи!

К чему тут она - чопорность?
Ответьте, что может быть гаже,
воззреть - обретя собственность, -
на то, как гребут ваше!

А как же! - мужская дружба? -
народ не того племени!
Такой то - когда нужно -
не станет терять времени...

21
МУКАСИБАНАСИ*
Задремавший на палубе в кресле Брусилов, видит не понятный сон:
Там рождается утро из восточных очей океана:
я ма та и - то место, где море рассекает сушу -
прозрачен розовый воздух в оперении тантёдзуру.
Сегодня он смотрит сквозь узловатые пальцы
на доброе солнце. Сейчас он допишет главу
своей долгой намидабанаси на свитке тутовника.
Мне - увы! - ничего не прочесть о его героине.
Он, быть может, и сам не сберёг в своей памяти
имени: столько времени сдуло с его головы,
что даже лёгкому ветерку не за что удержаться.
Только в дрёме к нему приходит его водолейша -
суть - гейша на громких сабо. Он очень любит это
плетённое кресло. Сквозь закрытые веки его,
тонкие как пересохший пергамент, мне не трудно
следить за виденьями, возвратившимися на миг:
на глазах опадает весенняя неизбежность потерь;
вижу тонкие укиё э Хокусая в щёлке его прищура -
все тридцать шесть видов Фудзи на сто листов;
там, где сакура искорёженными в подагре руками
протягивает отёко - но саке оставляет горечь;
претит горячий и терпкий привкус, которым чадит
мундир, провонявший рыбой, как всё сущее округи;
на самой долгой ноте савари вибрирует каждый нерв,
замшелые песни под сямисэн разрезывают слух как
грохот тяжёлых волн о солёные камни Парамушира;
тяжелее контузия слов государя: "Где раз поднят
русский флаг, он уже спускаться не должен!"; тут
дует холодный ост, значит - Запада не существует?;
жизнь - корабль жестокий с черепом над костями:
если в ближайшие дни им не сняться с якоря, то
в Петербург упорхнёт депеша о фиаско прожекта... ;
он поймал её без труда и на утро она впервые
вышла с нечистым ртом - счастливая, молодая;
бригантину они провожали обнявшись на берегу;
много погожих дней рыли часи головой к горам;
и все семьи кусунь катани были к нему добры;
он нашёл для себя удобным ходить без обувки,
а вскоре мало чем отличался от кого-то ещё;
однажды, забывшись, назвал её чуждым именем,
но ничего не произошло... ; откуда нахлынула
эта радость, он плохо помнит сейчас, а тогда,
завидев приближающиеся паруса в тихой бухте,
бежал потеряв разум, как морж разрывая грудью
набегающие на отмель высокие гребенчатые валы...
С тех лет он не брил бороды и любил это кресло -
сидя, часами глядел на финский залив не мигая.
Многие замечали за ним эту детскую странность,
но что пенять человеку, которого жизнь без того,
столь потрепала: обращаясь с чем-либо к супруге,
говорил ей "Айна", что звучало привычным "Анна"
из уст его... Теперь он откроет выцветшие глаза.
Сегодня впервые на теле его вижу широкое кимоно,
давнишний подарок с мечами сёгуна в старом Эдо.
С достоинством самурая обнажит он свой кусунгобу.
Я ма та и, новое утро тантёдзуру родит без него.
_________
*Мукасибанаси - словарь см. в конце произведения.

22
ПОЛЯРНЫЙ КРУГ
Вторая песня бродяги - шарманщика
Невысоко - прямо над полюсом -
спит медвежонок - время,
уткнувшись кожаным носом
в тёплое мамкино темя.

Едва затрусят они снег со шкуры
потянет северным ветром.
Вечно бредут в высоте две фигуры,
но где - в мире том или этом?

Ненасытная прорва - Арктика,
над вечным твоим покоем
воцарил пожирающий гандикап:
останутся только двое.

23
БЕЗ КРЫС - НЕ КОРАБЛЬ!
Крысы подслушали откровенный разговор капитана со штурманом из которого следовало, что часть экипажа не явилась на судно.
Палуба, Ухмылка, оба крыса:

Ухмылка:
Всегда говорила : сбегут, засранцы,
как пить! - Типичные англосаксы...
Крыс Борис:
"Бегут со шхуны как ваши крысы,
не так ли? Что скажете,  братец Крис?
Как вам по нраву - нравы местные?
Поголовно: не цинга - так кариес!"
Крыс Крис:
"Брат Борис, скажу как крыс - крысу:
дело - швах! - не ходи к нотариусу!
Каждый как может, лепит эпикриз.
Естественно, разбегутся - крысы!"
Ухмылка, ряженная в крысу:
Известно! Риск - благородное дело!
Честь имею, да-с! Но, вопрос крови -
вопрос кровавый, знаете! Хотелось
бы... всё как-то решить - по любови.
Втроём:
Гей! Гимн крысобоя: Ура! - я с тобою.
Ни корки без бою. Ни норки без бою.
Шкуру за шкуру!  Даёшь! - я с тобою.
Шхуна - на шхуну. Без бою, без бою.

24
РОМАНС АЛЬБАНОВА
Штурман исполняет на палубе романс, подыгрывая себе на гитаре.
Приди ко мне! Стань ласковой и нежной!
Дай в это море страсти окунусь...
Когда-нибудь, на тройке белоснежной,
Я в этот край берёзовый вернусь!

Мне нынче снился сон чудной и ясный:
Ты со свечей подходишь к алтарю,
Где шепчешься о жертве ненапрасной,
А я с тобой из бездны говорю...

Уносят журавли мои надежды.
Далёко за кормой Святая Русь...
Когда-нибудь, я в этот рай безбрежный,
Я в этот сад потерянный вернусь!

Когда в беседке в липовой аллее,
Ты поведёшь, нечаянно, плечом,
Тебе почудится, как я - тебя жалея -
Коснулся тёплым солнечным лучом.

Не плачь при них, не лей при Хаме слёзы!
Смахни своей улыбкой дивной грусть...
Когда-нибудь, в трескучие морозы,
Я в этот край заснеженный вернусь!

Я должен знать пока дрожит сознание,
Подрезанное острым палашом:
Ты счастлива, небесное создание!
Всё у тебя как прежде,- хорошо!

25
НРАВОУЧЕНИЯ
Кают-компания. Ухмылка, Брусилов Г. Л., Альбанов, оба крыса;
Нравоучения от крыса Бориса:
"Не заглядывайте под крышку. Не открывайте чужой посуды.
Не трите до блеска ветошью пузико закупоренному сосуду".
Нравоучения от крыса Криса:
"Мельтешит на глазах напёрсток, весёлый ловкий обманщик.
Истошно вопит зазывала: - Подходите - сыграем в "мой ящик!"

26
КТО ТЫ, АННА? НИЗВЕРЖЕНИЕ
Сцена в кают-компании. Ревниво относясь к своему новому имени "Святая Анна", переименованная "Пандора" в образе Ухмылки одетой в костюм домино, мечется между сидящими офицерами. В Анне просыпается дух Пандоры - кто она на самом деле?
Ухмылка (поворачиваясь, то белой, то чёрной стороной):

"Когда низводят со сцены - кощунствуют нами. Вы сами
обвешали досками стены жидовствующими богами.
Я смотрю на своё отражение - не я затевала сражение.
Где  только можно, сейчас разместите опровержения!
Оставьте меня Пандорой. Уступи мне моё, Блаженная!
Велите меня перекрасить - в этих колерах искажения.
Я стану как бездна - чёрной всеобъемлющей донной.
Не любви - пусть боятся. Не медовая, чтобы нравиться.
Там была лишена сущности - не оставили даже имени;
Как только отпустят губы - гляди, норовят до вымени.
Оставьте "Всем одарённой". Не надо небесной манны.
Когда убивали Пандорой, зачем возрождать Анной?
Да не посулите Благости - верните моё первородство!
Обменяю людские жалости - на сладостное сиротство...
Не хочу продолжать Анной - я была рождена Пандорой;
Мне во всём хорошо Анной - ни за что не хочу Пандорой;
Не хочу продолжать Анной - я была рождена Пандорой;
Мне во всём хорошо Анной - ни за что не хочу Пандорой;
Не хочу продолжать Анной - я была рождена Пандорой;
Мне во всём хорошо Анной - ни за что не хочу Пандорой...

27
ТЕЛЕГРАММА
Узнав о придателстве капитана друзьями, переживая за возможный крах экспедиции, Ерминия Жданко, закончившая самаритянские курсы сестёр милосердия, решается поддержать дальнего родственника - Георгия Брусилова. В последний момент она телеграфирует отцу:
"Нахичевань - на - Дону.
Трёх участников лишились.
Могу быть полезной.
Хочу идти на восток.
Умоляю пустить.
Тёплые вещи будут.
Целую. Пишу.
Отвечай скорей".
Мима.
"Путешествию Владивосток
не сочувствую. Решай сама.
Папа ».

28
СТИХОТВОРЕНИЕ ЕРМИНИИ
Сидя в своей каюте, Ерминия пишет в своём дневнике:
Кто-то поймёт, ну а кто-то осудит.
Всё просто, коль скоро одной не будет
бежевой тени на гладкой стене.
Поговорите сейчас обо мне.

Вечер затих привалившись к перилам.
Знали бы, скольких с ума посводила!
Тёплым закатом над чистой волной,
так, ни о чём, помолчите со мной...

Переметая листами, глициния
редкое имя моё повторяет - Ерминия.
Гаснут костры - не хватает огня
тёмной ночи, где не станет меня.

Вечер всё гуще, мой голос всё глуше.
Бьются о вечность заблудшие души
в звёздной зияющей вышине.
Без суеты, помолись обо мне.

29
ПИСЬМО ОТЦУ
Заручившись согласием капитана, Ерминия ставит в известность отца о своём безрассудном решении принять участие в экспедиции в качестве судового врача:

«Я верю, что вы меня не осудите за то,
что поступила, как мне подсказывала совесть.
Поверьте, ради одной любви к приключениям
я бы не решилась вас огорчить.
Объяснить вам мне будет довольно трудно,
нужно быть здесь, чтобы понять...
Юрий Львович такой хороший человек,
каких я редко встречала, но подводят его
все самым бессовестным образом, хотя он
со своей стороны делает все, что может.
Самое наше опоздание произошло из-за того,
что дядя, который дал денег на экспедицию,
несмотря на данное обещание,
не мог их вовремя собрать,
так что из-за одного чуть все дело не погибло.
Между тем когда об экспедиции
знает чуть ли не вся Россия,
нельзя же допустить, чтобы ничего не вышло.
Довольно уже того, что экспедиция Седова,
по всем вероятиям, кончится печально...
Все это на меня произвело
такое удручающее впечатление,
что я решила сделать что могу,
и вообще чувствовала, что если я сбегу,
как и все, то никогда себе этого не прощу...
Пока прощайте, мои милые, дорогие.
Ведь я не виновата,
что родилась с такими
мальчишескими наклонностями
и беспокойным характером, правда?.."

30
РЕВНОСТЬ АЛЬБАНОВА
Штурман Альбанов проникается чувством к милой и ровной в отношениях со всем экипажем Ерминии Жданко. Ухмылка внушает чувство ревности Альбнову.
Ухмылка - Альбанову:

Мне ли не ведать о ревности,
врождённым моим дарованием?!
Чего оно стоит твоё : "Прости..."
для той, что была дыханием.

Играете благородство? Влечение...
Ах! влеченье, порой, - не в счёт?
Всего то природное сокотечение...
Свеж липовый мёд из сот!

Забылась, конечно: "дружим!"
Да полно! Не верю! Засветло
он станет - сейчас! - её мужем,
пока вам глаза тут застило.

Что может быть омерзительней,
когда выставляют взашей...
А та, что любой пленительней,
могла быть сейчас - вашей.

Как ладно подогнаны пальчики
к обручальным его жемчугам!
Ниспадают "ваши" кружавчики
так бесшумно к его ногам...

А кому отдавать предпочтение,
ни тебе ли, людское отродье?
Фи!  в даме не будет сомнения:
конечно, его благородию!

Плевел никчёмного пустословия;
монашкой застиранное бельё!
О чем ты, какие ещё "сословия" -
пойди и возьми своё!

31
ВДОВСТВУЮЩАЯ ИМПЕРАТРИЦА
В скандинавии "Святую Анну" посещает вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, мать императора Николая Александровича. Она скажет о предстоящем 300-летии дома Романовых, отметит, что хороший подарок короне и государю Императору открытие пути через северные моря из Санкт -  Петербурга во Владивосток.
Мария Фёдоровна:

Династия, милостью божьей,
триста лет на отеческом троне!
Дорогой капитан самый лучший
подарок готовит сегодня короне.
Три века натянуты удила
могучей ладонью с камушка.
В пол - мира крылья орла
распростёрла Россия - матушка.
Третьим Римом видим империю,
а четвёртому - не бывать!
Ухмылка:
Разлетится на пух да перья.
Как знать, madame! Как знать...
Пуанкаре:
Мсье Брусилов выудил нужную карту?
Как звался корабль прежде?
Крыс Борис:
Какой-то британской горой - “Бленкатру?”
Но боюсь прослыву невеждой.
Крыс Крис:
“Ньюпорт”, но Брусилов купил "Пандорой"-
машина надёжна, сильна в парусах...
Брусилов(дядя):
В известных кругах прослыла матёрой -
не раз побывала в арктических льдах!
Пуанкаре:
- Хм! Пандора - богиня столкнувшая ящик...
Не так ли? Теперь  не ищи покоя...
Ухмылка:
Ах! этот безумный шельмец - шарманщик:
"Останутся только двое...:

Часть третья.
СУНДУЧОК С НЕСЧАСТЬЯМИ

32
ЛЕДЯНАЯ ЛОВУШКА
5 октября 1912 года шхуна намертво вмёрзла в лёд в девяти километрах севернее побережья Ямала. Первое время команда пыталась пробиться к "чистой" воде. Предстояло расчистить каких-то четыреста метров. Имеющийся порох не дал нужных результатов. И людских сил не хватило в борьбе с природой. Хотя какое-то время команда пыталась рубить лёд пешнями. Слышится возрастающий ропот команды:

Сидим будто причт в обители -
придумаешь лучше казни?
Стоять в полумили от гибели,
от жизни четыреста сажени.

Триста аршинов от жизни,
полкилометра до смерти.
Как агнцы в заказанной тризне.
Залог в сургучовом конверте.

Затянем отходную, братия,
шугу ковыряя пешнями!
Дурное, скажу, занятие,
тем более, что безуспешное...

33
БЕЛЫЙ ТАНЕЦ
Поначалу скованность шхуны не вызывает особой тревоги у экипажа. Они готовятся к зимовке, охотятся на белого медведя, тюленя. Ухмылка, за ранее зная участь шхуны, особо рада случившемуся.

Ария Ухмылки:

Возвеличена до беспредела -
я банкую вне правил.
Ходит тут между мёртвых тел
мой златокудрый ангел.

Пуп земли, а за ним - Америка.
Баба подлая - без лица,
моя нерадивая дочь - истерика,
доводи дела до конца...

В Соборе моём есть новая веста -
различи её в темноте.
Вот ещё одна кинутая невеста
в чёрной своей фате.

Бессердечная стерва - паника
и сородич её - уныние;
не своя беда - слаще пряника:
заглатывают без имени.

Мизансцена в торосах рапсодии:
"вашу руку дебелую!"
Как мне нравится это: "Господи,
что я тут делаю?!"

Осыпается стылый колючий иней.
Ах! златокудрый агнец!
Вам сегодня - Жданко Ерминия -
последний танец.

34
БРЕД (БРУСИЛОВА)
1914 год. Уже две зимы продолжается дрейф вмёрзшей во льды шхуны. Общая холодная каюта. Большая часть команды тяжело больна. Врач Жданко одного за другим "ставит на ноги" всех членов команды. Дольше и тяжелее всех переносит болезнь капитан.

Взращённому морем, не по норову
затхлые винные погреба.
Живых под снегом, Боже правый!
пригоршнями  погребать.

Растекаюсь по борту слизью, где
для вас была серенада.
Этот сиверко сердце выстудит.
Отпевания мне не надо.

Так и будет по темени капать?
За обшивкой воет и воет.
Не хочу больше этого слышать:
"останутся только двое..."

На меня сквозь рядно парусины и
трещины в стёклах лорнета
таращатся сотни крысиных бусин.
Ерминия, Вы слышите: это

партия флейты? Откуда - с полюса
в душу плесени намело?
Наш долгий реквием на два голоса:
чистый строй. Акапелла!

35
ДРУЖЕСКИЕ СОЧУВСТВИЯ
Болезнь превращает Брусилова в отвратительного, ревнивого, сварливого, безвольного и слабохарактерного человека. Большую часть времени он находится в бессознательном состоянии. Приходя в себя, он "отыгрывается" за свою беспомощность на первом помощнике. Ерминия Жданко буквально не отходит от больного. Команда всерьёз опасается за здоровье капитана:
Крыс Борис:
Всё бормочет, как скаженный.
"Крики чайки белоснежной..."
(обернулся, напевая в пол - голоса - уходит.)
Крыс Крис:
Да, какой-то оглашенный.
"Крики чайки белоснежной..."
(обернулся, напевая - уходит в другую сторону.)

37
ОПАСЕНИЯ
Наблюдая за происходящим, оба крыса приходят к удручающему выводу. Уединившись:
крыс Борис:
"Крис, мне не по чину, я личина гражданская
по натуре своей, но ещё одна такая неделя...
Вам придётся принять командование на себя.
Ибо, выживут только двое. Это будете Вы, да - я."
Крыс Крис:
"Видите ли, Борис, я чертовски силён в расчётах.
Давно когда-то покойный батюшка предрекал,
как я буду хорош при складе, пакгаузе, трюмах.
Следите внимательно: где вы видите адмирала?"

37
ЖЕРТВА АЛЬБАНОВА
Напряженные отношения с капитаном Брусиловым, вынуждают Альбанова отступиться от Ерминии, при всей любви к ней.
Альбанов:

Мне дозволено больше, чем остальным:
Расплетать твои рыжие косы,
Разгонять у костра снопы искр и дым,
Кутать в шкуры колени в морозы,

Брать с ладоней губами живицу и мёд,
Растирать полотенцами после купанья,
Поправлять простыню и сползающий плед,
На не бритой щекой ощущая дыханье.

Мне дозволено быть и слугой, и отцом,
Целовать эти губы и плечи,
Быть защитой твоей и твоим палачом...
Изорвать твой наряд подвенечный.

Мне дозволено слушать твой искренний смех,
Твои песни, рядить эти пальцы в сапфиры...
И другому без злобы, тоски и помех,
При желании твоём, уступить тебя с миром.

38
ИСХОД (ГРУППЫ АЛЬБАНОВА)
10 апреля 1914 года
Альбанов решается на поход к Земле Франса Иосифа.
Оба крыса решают остаться на судне:
Крыс Борис:
Возьмите  себе на стену:
"Из заполярки - с любовью!"
Я больше уже не скину
скана. "Выживут только двое."
Крыс Крис:
Вовсе не будет скана:
Подвижной черепаший панцирь
Ледовитого океана
оставляет ничтожные шансы.
Ухмылка:
Разлетаются щепки.
А как дружно горят переборки!
Не останется метки,
всё спалят - до последней норки.

39
СКУКА
Ухмылка делает своё чёрное дело. Сейчас она в образе Пандоры глядит в зеркало и видит в нём ненавистную Анну:
Скучно! Надеялась эти двое
оставят какие-то пятна
скажем, по белому розовое.
но решение принято!
Я увижу как ты подыхаешь
в судорогах корчась.
я порадуюсь даже. Знаешь -
удавлю, непоморщась.

40
СЕРЫЙ КОНВЕРТ
С согласия капитана, прихватив запаянные в жестяную банку копии судовых документов и почту, 23 апреля 1914 года, Альбанов с дюжиной спутников оставляют шхуну и предпринимают попытку пешком достичь Земли Франца Иосифа в надежде дождаться случайного корабля. Расставаясь с Альбановым, Ерминия передаёт ему личное письмо для самого дорогого ей человека, с просьбой направить его по адресу , указанному на внутреннем конверте."Святая Анна" находилась на 83 градусе 17 минуте северной широты и 60 градусе восточной долготы. С той самой точки о дальнейшей судьбе оставшейся на судне части экспедиции нам ничего не известно.

Ждать пирог из печи
не находят причины,
в стынь полярной ночи
вдаль уходят мужчины.

Боже, выведи, вывези
между жизнью и смертью
не удержишь на привязи
слово в сером конверте.

Из земного увечья
уходя в небожители,
оставляют на "плечиках"
лоск парадного кителя.

Ляжет решка к орлу
в пустоте банкомата.
Канет в чёрную мглу,
в запятых невозврата.

Вон сомненья и страх!
И - живите... Живите!
На зубах, на костях,
умоляю, дойдите!

41
ПЕРЕХОД
На самодельных каяках и нардах, где волоком, а где и на вёслах, отважные путешественники три месяца мужественно идут к призрачной земле, не имея даже надёжной карты:
Уходи против ветра неприметной дорогой ушедших -
для серьёзного дела нет других сумасшедших.
На коротких привалах зарождались все мифы
над коптящими плошками от ацтеков до скифов,
на иссохших пергаментах зачинались все эпосы,
затеряется клинопись не разгаданных ребусов.
Вскользь касаются Арктики коронарные всплески.
Отражаются в бесконечности ледников арабески.
Опалённые лики друзей - неприглядные лица снаружи -
всё мерцают на реях они - ваши мёрзлые души.
Брезжит след в полынье, что оставили утром каяки.
Тают борозды нард, где тянули поклажу собаки.
Поминаю вас поделившихся крошкой вчерашней.
Сколько вас одиночек ходит курсом бесстрашных!

42
НОЧёВКА
Где-то в ледяной пустыне. Ночёвка. Альбанов, засыпая, видит идущую под парами по чистой воде "Святую Анну":
"Крики чаек белоснежных..."
Хлад отеческих могил...
Не покой восьмидесятых...
Счастья всем, кого любил...

43
ФАНТОМ ЕРМИНИИ

Над спящим штурманом склоняется коварная Ухмылка, явившаяся ему в образе Ерминии. Она пытается усыпить путника навсегда. В последнее мгновение он понимает коварство и просыпается.

Ухмылка:
- На сегодня я стану твоею подушкой.
Ты перестанешь бороться со скукой.
Но позволь нашептать мне на ушко:
скольких я уложила и тебя убаюкаю.

Не любой человек сыт едино харчами.
Пропою мою томную сагу. Ты - слушай.
Почему отгоняешь мой образ ночами?
Я умелая нянька и тебя утютюшкаю.

Приласкаю рукою твои кучерявые пряди,
пропуская меж пальцев. И Конрад сопит -
он смертельно устал как и ты. Бога ради!
Не тревожься напрасно, ты выдержишь. Спи!

Дорогой, таковы, к сожалению, правила.
Эти сны от меня проникают сквозь темя.
Нерешенным проблемам пути заказала.
Без молитв разрешу непосильное бремя.

Облегчая тревоги - лба коснулась губами.
Отпускаю заботы. Стоит лишь задремать,
уведу за собою какими желаешь садами...

Альбанов, просыпаясь себе самому:
"Здесь не было Мимы. Альбанов, не спать!"

44
ДНЕВНИК АЛЬБАНОВА

Пробудившийся штурман, увеличив время для отдых спутникам,
заполняет дорожный дневник:

Беспечность - дитя Пандоры: изменчивы ласки волн.
Не верю в призывы чаек, в приветливость океана,
Когда вдоль любого борта,  суть, тысячи мегатонн!
Легки ли твои печали в заснеженной шири, Анна?

Блажь и тоска нежатся там, где царит полный штиль.
Жизнь ворвётся как только потянет попутный ветер:
Вой парусов - с ног долой! И семь футов под килем!
Болит ли душа твоя, Анна, о чем-то на целом свете?

Лёгкость в скользящем беге. Дрожь от азарта в вантах.
Знаешь с кем тянешь лямку, с кем делишь одну каюту.
И всё упирается в братство. И всё измеряется в вахтах.
Щемит ли в груди твоей, Анна, о ком-то сию минуту?

Даст Бог,  и короткого лета достанет в высоких широтах.
Льдины, ропаки, торосы, и... жизни на прикус не прочны.
Долго команда протянет на кожаных пимах и шротах?   
Скорбишь ли о ком ты, Анна, долгой полярной ночью?

Пели вьюги и ветра пели. "Со святыми у покой..." пели.
Где-то словом, где-то делом...  Вышедшим из бурана -
Осанна! Всем ждущим, живущим, ползущим к цели...
Идёт в невозможно белом... "Смотрите - "Святая Анна"!"

Часть Четвёртая
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА

45
МЫС ФЛОРА
9 июля 1914 года. Только двое оставшихся в живых из ушедшей со шхуны группы достигли Мыса Флоры:
Альбанов:

Где ты нынче, "Святая Анна?
Что сегодня с тобой, Пандора?
Конрад:
Трест лопнул! Что по мне так
сгодится лачуга на мысе Флора.

46
"СВЯТОЙ ВЕЛИКОМУЧЕННИК ФОКА"
Возвращаясь ни с чем из экспедиции к Северному полюсу, потеряв капитана Седова, полярное судно "Святой Фока" заходит на архипелаг Земля франца Иосифа, в надежде пополнить запасы топлива. Он хорошо виден с мыса Флора. На этом корабле Альбанов и Конрад вернулись в Россию:

Альбанов обращается к арктическому богу:

Ну, что сожрал меня?! Я знаю,
ты любишь мясо на кости.
Но сегодня - не подаю,
не гневайся - прости,
твой завтрак будет скуден.
К цинге рукой от худобы...
О, боже, как планиды суден,
похожи на людские судьбы!

Ему вторит матрос Конрад:

Господь простил мои грешки
или дана нежданно фора?
"Не ждать у моря погодушки".
Прощай, приветливый мыс Флора.
Бес не дождётся харч на ужине -
я бы застрял у черта в глотке!
Мне не хватило места в дюжине
гребцов в Хароном снаряжённой лодке.

47
В СЕРОМ КОНВЕРТЕ

Архангельск. Альбанов во исполнении просьбы Ерминии вскрывает конверт и видит, что всё это время нёс письмо адресованное ему самому:
Альбанов и голос Ерминии:

Почему!? В круговерти
безрассудной отваги
нет ни жизни, ни смерти -
только звук на бумаге.

Заметёт поколение
в неоправданном риске.
Не возьмут к исполнению
запоздалые иски.

Бьётся раненым зверем
между жизнью и смертью.
Бомбой вынесет двери
голос в сером конверте.

В невесомой разметке
под напевы романса
сет от русской рулетки
дарит скудные шансы

Измождённому сердцу
разве только анатом...
Будет вечно вертеться:
"Господи! как она там?"

48
АГНИ

Уже на большой земле Альбанов и Конрад узнают, что Россия вступилась за беззащитную братскую Сербию и воюет с Германией в союзе с "Антантой".
Альбанов:

Моя серебряная клетка. Само бессилье нестерпимо.
Судьба обломленная ветка, подхваченная гольфстримом.
Горят огни святого Эльма, их отражения в океане:
Ни жара, ни тепла - бесцельно, рассеиваясь в тумане.
Саднило грудь от духоты. Калились сёдла, вожжи, дышла.
Испепелённые дрозды валились с почерневшей крыши.
Горело жито на корню, стерня, стога, болота, избы;
Мольберт, полотна в стиле "ню", Мане, Веласкес, модернисты.
О струны плавились смычки и в испареньях канифоли
Дрожали ноты, звук, зрачки; трещали балки и консоли.
Воск оплывал от жара пламени, коварно обращаясь лужей,
Всё поглощал тельца в отчаянии напрасно рвущихся наружу
Уже бескрылых мотыльков, давно окаменевшей моли;
Едва живую рать грехов страдающих от адской боли.
Набат звонили по церквам, взывали к небу минареты,
Но огнь бежал по головам сжирая мысли, сны, заветы.
Горели письма и стихи, чадили в рукописях строки;
Дымила тень из-под стрехи; кипели дёготь, смолы, соки;
На почте плавился сургуч, а в недрах - лава, камень, тайны...
От жара исказился луч, терялся смысл в романах Майна.
Пинакотеки, Лувр, архивы поспешно покидали крысы,
Абу - Симбел, Каир и Фивы с их пирамидами и сфинксом.
От искры занялись подолы; пылали пламенем ланиты;
Сжигали заживо глаголы; слепили рампы свет, софиты.
Горели дол, Дали и дали; пылали лилии в озёрах;
Слипались с битумом сандалии; как сыр стекали лисы в норах.
Горшок с геранью на окне, сундук, а в нём пожитки вдовьи,
И дом вдовы, и в том огне сгорали прежние любови;
Вся боль утрат, сомнений ворохи - горите, лживые приличия! -
Разбросанные кистью всполохи, как шерсть у черта на куличках.
Сгори духовность и бездушие, пустых посулов потрясание...
Сенат, Авгиевы конюшни... Сгори дотла само сознание!
Паром, плоты, драккары, струги, фрегаты, флот, суда на рейде,
Матросы, рыбаки в фелюге, их сети; кнопочки на флейте...
Горят пустые ассигнации, на биржах курсы, сами биржи;
Чины, сословия, расы, нации; и движимое, и не движимое.
Горят за рощей  дали синие, мерцают отблески тревожные.
Сгорает бисер перед свиньями; убогий скит в глуши таёжной..
 
49
ПОДВОДНАЯ ЛОДКА.
Позднее лето 1915 года. Южнее Шпицбергена. Капитан и его старший помощник с немецкой подлодки наблюдают в перископ потрёпанный корабль, идущий под Российским флагом.
Старший помощник:
- Ганс, узнаю эту старую лохань -
китобойное судно "Пандора"...
Что ты тут ищешь сейчас, Иван?
Не хватило в Сибири тебе простора?
Что, мало тебе тайги на Урале?
Кушал бы квашенную капусту.
Любился бы с бабой на сеновале.
Как её потрепало! Отпустим?

Капитан сменив старпома у окуляров:
- Прямая угроза моей субмарине...
Как хорошо сейчас дома - в Альпах!
Потрескивает хворост себе в камине,
Егермейстер, широкие бёдра Альхен...
Ты, Фриц, давно приставал к жене?
Добротная шхуна - какой изгиб!
Русские дрова хороши в камине...
Кто знает, о чем они думают. Жги.

50
УДАЧНАЯ ИНСЦЕНИРОВКА
1919 год. Где-то в Сибири. Альбанова, метущегося в бреду в тифозном вагоне, посещает видение Брусилова Георгия Львовича. В романе - поиске М.А. Чванова "Загадка штурмана Альбанова" упоминается, "...что Альбанов, возвращаясь из Омска, погиб при взрыве поезда и её дядя и Варвара Ивановна ездили к месту катастрофы, где нашли его портфель с вещами и ногу, которую опознали по документам в кармане брюк". Монолог капитана прерывает взрыв эшелона с боеприпасами на соседнем пути:
"Я буду кормить вьюгу маковыми кренделями.
Хорошо помереть загодя матовыми февралями.
Лежишь себе за торосами, ни кто о тебе не знает.
Апрель проходит за мартом и, не факт, что оттает
летом тело. А то бывает, придавит морозец пуще -
хрустнет, вздрогнет припай и пойдут себе мощи
крестным ходом в круг полюса с безмятежной 
твоей душой... под "крики чайки белоснежной..."

51
ПОСИДЕЛКИ
Уфа, Нижегородка. Проезжающие на телеге чекисты, молча наблюдают за стихийным народным гуляньем военной поры. Страдания:
- Как же ты, моё сердечко,
Всё ещё не выскочишь? -
Я боюсь одною песнею
Никак всего не выскажешь...

- Едем - едем, едем - едем
Поездом как водится.
Погоди-ка вот доедем-то
Кому не поздоровится!

- Слыхала будто бы Земля
По сине небу вертится.
Забрали милого на фронт
На чёртову-то мельницу.

- Коль убавить тех годков,
На коня - да был таков!
Вот бы я посёк головушек,
А потом любил молодушек...

- Да куда тебе, старой,
Кто тебя поставит в строй?
Изодрал, гляди, мешок - то:
Всюду пепел да песок.

- Было давними - то годами
Мы ходили всё походами:
Эх, да как же там оне,
На родимой стороне?

- Как бельё - то в речке вымочишь,
Так и все глазёнки выплачешь:
А как скажи не плакать то
Когда все ягодки в цвету?

- Сядет солнце ввечеру,
Подойду к её двору:
Ты взгляни, моя лебёдушка,
Как зябко на ветру.

- И в печи то вон не топится,
Да и нету свету в горнице:
Полетела бы сама,
Когда была бы горлицей.

 - До родимого порога
Больно дальняя дорога..
Ох, ты речка - Бирюса,
Да вижу всё её глаза.

- Прыснули те вороны,
Разом во все стороны...
Пью тоску, глотаю грусть,
А всё одно его дождусь.

- После долгого пути
Разве к милой не зайти?
И коса твоя длинней,
Только думы возле ней.

- Воротись хоть на недельку
- Душой изболелася:
Под твоею бы шинелькой
Сердцем отогрелася...

- Я гляжу - она другая:
Всё при ней, а не такая.
Кабы ты была другой,
Напросился на постой.

- Тонкие сосёночки,
- Где бычки, где тёлочки!
Кабы я была другой,
Тогда на кой ты мне такой?

- Широко-то полюшко,
Да велико-то горюшко!
Нету радости в весне,
Когда все парни на войне.

- По листве, по вороху.
Надышитесь пороху...
Да вы задайте там ему -
Бусурману-ворогу!

- Половица ли скрипнёт -
Может тятенька идёт?
Может быть какой соловушек
Ту весточку снесёт?

- Стонет птица - козодой...
А может где ещё живой?
Я б его омыла раны
Да живою-то водой!

- Тают искры от костра.
Дотянул бы до утра...
Ты поправь ему повязочку
Кровавую, сестра.

- Путь - дорога далека
И всего одна нога,
А вот вернусь да и намну
Твои горячие бока!

- От героя моего
Не осталось ничего:
На нём живого места нет, -
Уж вы отдайте мне его...

- Дрогнет степь под топотом -
 Да пропади всё пропадом!
Трижды клятая война
Нам не подруга, не жена!

- Сердце к сердцу тянется -
Да всё у нас наладится!
Стопчем вместе виноград,
Ты глянь, какие саженцы!

52
ДИАЛОГ С УПОЛНОМОЧЕННЫМ
Уфа, Нижегородка. Квартира Альбанова. Громко стучат. Дверь открывает Ухмылка, на пороге стоят сотрудники ВЧК:
Чекист:
"Повестка гражданину Альбанову.
Завтра к девяти утра быть в ГПУ".
Ухмылка:
"Валериану Иванычу? Не возьму".
Чекист:
"Барышня, вы понимаете, вас могут
за соучастие..."
Ухмылка(жеманно):
                "Меня? -  Не могут!
Я - могу!"
Чекист (тянется к кобуре):
                "Ваш выход, товарищ Маузер!"
Ухмылка:
                "Пауль Маузер!? Робин Крузо,
где вы, милейший?  Да прямо с порогу...
Как Вы скушны, мой товарищ, ей Богу!
Альбанов погиб в девятнадцатом годе.
Разве туда передать?"
Чекист:
                "На пароходе?"
Ухмылка:
"Скорее, на паровозе, догадливый мой."
Чекист:
"Ни сном - ни духом...  Это ещё кто такой..."
Ухмылка:
"Голубчик - ваши! Эшелон разнесло на части.
От тифа в вонючей санчасти. Тихое счастье..."
Чекист:
"Сейчас отпишу акт - надо бы подписать."
Ухмылка:
"Так и будете шастать - шлёпну печать!"

53
ТАВЕРНА "НЬЮПОРТ"
Каким-то образом Альбанову удаётся покинуть Россию. Портовая таверна “Ньюпорт”. В подвыпившем русском моряке два друга Крис и Борис узнают своего штурмана и подсаживаются к нему. Отяжелевший от выпитого Альбанов:
Человек! дайте воздуха:
немедля, все окна и двери
распахните, и ворот - плохо:
нет Великой империи...
Нет выхода... Безобразие!
Раскорячилась по Евразии
в полмира размах коварства
простёрло русское царство!
Как в антре трико акробата
фронт трещал во всю ширину.
Кто штопал белым шпагатом
высочайшую Вашу ширинку?
После абсурдного плаванья
попадаешь в бредовый сон
на месте разбитой гавани...
- Плесните водки, гарсон!

54
ГИБЕЛЬ
Оба крыса на перебой повествуют штурману о последнем дне его корабля:
Крыс Борис(крестясь):
- "Святая Анна!" -
команда приветствует Командора!
Вышедший из тумана...
Что сегодня с тобой, Пандора?

Крыс Крис(отталкивая товарища):
- Гоморра! Содом!
Над башкой как треснет!
Летим кувырком -
сдохли иль воскресли?

Крыс Борис:
- Вроде, чистая вода -
парус ставим и - домой!
Тут такая ерунда -
"Со святыми упокой..."

Крыс Крис:
- Ну думаю - кранты:
исходит пузырями.
Пригляделся, - ан нет! -
шевелит усами...

Крыс Борис:
- ...ничего не сказать! -
Тухлой серой пахнет...
Вот такие глаза!
И в корму как жахнет!

Крыс Крис:
- Глянул - нету штиблет,
вымочило фетру...
Хватаю газету
и бегом - до ветру...

Крыс Борис:
Ни руля, ни весла,
прямо на погибель,
головёшкой всплыла -
что-то вроде рыбы...

Крыс Крис:
Эх. вот она жисть -
скулежи да вопли.
Отпевают, кажись:
всё думаю - утопли!

55
ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО
Спустя десяток лет. Таверна "Ньюпорт". Ухмылка и оба крыса.
Крыс Крис:
Господа, (цитата из Дневника Альбанова, четверостишие)
Редкой ночью не явятся тени.
Сплю под шкурой не сняв ичиги...
О! влюблённость в глазах оленьих...
Предъяви ей письмо из Риги.
Крыс Борис:
"Из Парижа в двадцать восьмом
как-то сама Ерминья Альбанова
заезжали с мужем и мальчиком
лет десяти." Всё это - как Вам?
Ухмылка:
Что ж! Остаток, как видим, сухой.
Сальдо... Дело то, вцелом, простое.
Я кому говорила! - следи за строкой:
"останутся только двое"

56
ЭПИЛОГ.
Третья песня бродяги - шарманщика
Дни и ночи над острым торосом
чешет сивую гриву метелица.
Спит медвежонок холодным носом
уткнувшись в маму - медведицу.

Здесь не живут ни моржи, ни киты,
ни толстые ламантины,
гордые птицы вмерзают во льды -
белые баркентины.

Застыли склонившись у чёрной воды
медведи на водопое.
Позёмка всегда зачищает следы.
Останутся только двое...
Конец.

СЛОВАРЬ
*Селах! - Остановись! И подумай об этом.
*Мукасибанаси - предания о деяниях прошлого;
*Намидабанаси - грустные истории;
*я ма та и - то место, где море рассекает сушу - на языке народности айна, буквально: место, где море рассекает сушу;
*тантёдзуру - японский или маньчжурский журавль. (Япон.);
*гейша - в нашем случае, интересная женщина;
*сабо - национальная деревянная обувь японок;
*Кацусико Хокусай - известный японский художник-график в технике укиё э;
*Фудзи - вулкан, священная гора Японии;
*сакура - японская вишня, символ и нац. гордость Японии;
*отёко - посуда для питья саке;
*саке - крепкий хмельной напиток;
*савари - струна с характерным звучанием;
*сямисэн - японский струнный щипковый музыкальный инструмент;
*Парамушир - один из островов Курильской гряды;
* вышла с не чистым ртом - Речь идёт об одном из обычаев народности айна, своеобразном сватовстве, в форме игрища: женихи ловили себе понравившуюся из числа прочих разбегавшихся невест. "Губы мажут себе женщины в знак того, что они более не девицы,"- из воспоминаний  адмирала Г.И. Невельского об отличительной особенности замужних айнских женщин татуировать себе губы;
*часи - земляная хижина айна;
*кусунь катань - здесь, селение айнов;  
*сёгун - наместник императора, высший военный чиновник;
*Эдо - название Токио до 1867 года, древняя столица Японии;
*самурай - в значении воин, имеющий понятие "Честь!";
*кусунгобу - короткий меч самурая.