А он смотрит не неё...

А он смотрит на неё, улыбается:
«Ну, что ты, маленькая, – говорит, –
Ну, не стой тут, видишь,
Дождь опять начинается…»

А она гладит его лицо,
Насмотреться не может,
Запоминает снова и снова
Эти милые сердцу морщинки на коже.

«Так, ну вот совсем расклеилась!
Говорю ж тебе, закончится всё это,
И мысли твои печальные –
Да как развеются!

Набегаемся ещё вволю
На поле из ромашек,
Фотографировать тебя буду
С нашими детьми в нежности льняных рубашек».

А она в глаза ему заглядывает,
Смеётся каким-то нездешним смехом,
Пытается закутать его шею
Своего воротника мехом…

«Ну, полно-полно тебе, будет!
Любой войны время неизменно убудет –
И мечты вернутся не про это,
А про наше с тобой, только наше лето!

И снова тепло вернётся –
Да не от раскалённого патронника,
А от потрескавшегося, всего в цветах,
Твоего ожидания-подоконника…».

И она, не чувствуя обжигающего холода небесной воды,
Пытается расслышать его слова за воем сирены-предвестником новой беды,
И губ искусанных, и сердца рубцы – уже ничего не болит,
И что остаётся – она обнимает безмолвный гранит…