Диалоги c любимой Посвящается О. М

I   

Пишу порой стихи плохие,
Порой хорошие пишу,
Быть может есть ещё какие?
Но, у кого о том спрошу?

Кто в состоянье адекватном,
Или совсем наоборот,
Мне правду скажет о приятном,
О неприятном не соврёт?

Поможет критикой суровой,
Мне смысл творчества познать,
Лишь тот, кто сам играет словом,
Умеет рифмой лист марать.

Pardonne…, как грубо прозвучало,
Прошу за слог меня простить,
И так: кто рифмы покрывало,
Смог силой мысли приземлить.

Я продолжал листок тетрадный
Корявым подчерком терзать,
Читал и было мне отрадно
На лицах радость увидать,

Не только радость, слёзы были,
Из глаз людских текли порой
Но в них эмоции искрили,
Другой, - читательской стезёй.
               
Где тот, кто рифмы сам кидает,
Лист положив перед собой?
Иль пред «компом» коньяк глотая,
По «клаве» лупит как шальной?

Но как-то раз в библиотеке,
Да-да, представьте я там был,
В стихах поэтов, в картотеке
Одно издание открыл.

И автор этот оказалось
Был даже мне чуть-чуть знаком.
Я книгу взял, что мне попалась,
И стал читать, забыв о всём.

Стихов подборка, в переплёте,
О смысле жизни, о судьбе,
О чьём-то прерванном полёте,
О первом чувстве, о себе,

О многих жизненных ошибках,
О грусти прерванной любви,
Намеков робкие попытки,   
На все желания свои,

Одно особо зацепило,
Нутро мужское как когтём,
В тех рифмах лес. Волчица выла,
О друге, с кем не быть вдвоём.

И автор – поэтесса, дама,
Но извиненья приношу,
Поскольку термин этот дрянный,
Я на дух не переношу.

Да автор - женщина, девчонка,
Но слово гордое - поэт,
Она своею рифмой тонкой,
Несёт сколь хочет дней и лет.

И как возможно графомана,
Что «кровь с любовью» рифмовал,            
Считать поэтом? Коль изъяна,
В своих стихах не увидал?

Ну наконец, родную душу,
По мукам творчества нашёл,
Прочтёт и пусть «трясёт как грушу»,
Свой сборник ей кладу на стол.

Нет, не подумай мой читатель,
Я вежлив, холоден, учтив,
И пару дней ещё потратил,
Узнал «ей близкий коллектив».

Там тот ещё змеёвник мерзкий,
Не стал особо я вникать,
Нанёс визит, немного дерзкий,
Смог ей стихи свои отдать.

Обрисовав случайность встречи:
Просил прочесть, что написал,
Чтоб как-то днём, а может в вечер,
Услышать от неё похвал?

А может ругани, злословья,
Вопросов: «Вам зачем оно?
В «посудной лавке по слоновьи»,
Писать стихи не мудрено!»

В своём сидела кабинете,
За старым письменным столом,
В журналах, книгах, в лампах свете,
В каких-то думах о своём.

Взяла мой сборник, улыбнулась:
«Прочту, при встрече всё скажу,
Что хорошо, а что…» - запнулась
«Щас тороплюсь, я ухожу.

У вас есть жанров предпочтенье?
Широкий тем диапазон?»
«Война, любовь, всех чувств движенье,
Короче всё и обо всём.

Но есть стихи с особым текстом.
Часть их представлена, в конце,
Сюжеты чувственности… секса,
Вас вгонят в краску на лице.

Коль это шло бы издаваться,
Плюс восемнадцать гриф стоял,
Но это рукопись. Стесняться
Не надо слов, что я писал.»

Она с улыбкою принцессы,
Мне усмехаясь говорит:
«Ох знали б вы как поэтессы,
Строчат стихи отринув стыд»

На том мы с нею распрощались.       
В сомненье мыслями скользя,               
Про сборник, строки нём остались,
Стихов, в которых «всё нельзя».

II

Вновь кабинет и стол старинный,
Завален книгами, она,
Читала текст без меры длинный,
Вносила что-то там туда.

«Прочла!» -, скажу Вам впечатленье,
Могла бы двойственным назвать,
Там разных тем переплетенье,
Мне их понравилась читать.

Отдельные за душу брали,
И даже в горле ком вставал,
Вы сами помню мне сказали,
«Про что я только не писал!».

Но только взглядом я коснулась
Стихов с тематикой… любви,
Прочла их все! И.. содрогнулась!
Как потрясли меня они!»

Спросил: «А это потрясенье,
Со знаком минус или плюс?»
Она: «При первом их прочтении!
Судить их просто не возьмусь,

Но я прочла их вновь, привыкла.
К тому что сложно мне принять,
Когда в глубинный смысл вникла,
Тех слов, что так употреблять,

Могли вы в форме стихотворной.
Ведь Вы писали о любви!
О чувствах вечных, в чём-то спорных,
Предполагаю, о своих!

Все в строго в рифму, ровно, гладко,
Ритмично, чувственно, но вот,
Простите, для меня загадка,
Там в рифму… мат везде идёт.

Неужто нет другой фактуры,
В стихах без… соли обойтись?
Ведь чувственность мужской натуры,
Диктует Вам: «Не матерись!»

Вы мне, поверьте, симпатичны,
Есть в вашем творчестве зерно,
Как жемчуг, говоря обычно,
Сред плевел, светиться оно.

Прошу попробуйте, без мата,
Писать про чувств любовных власть,
У вас в стихах любовь распята!
А крест -  желаний тайных страсть».

Я приговора откровенье,
С немой покорностью внимал,
Права, в угаре вдохновенья,          
Я много слов употреблял.

Тех что девичьих ушек нежных,
В стихах касаться не должны,
Но в выраженьи чувств безбрежных
Они безумно нам нужны!

«Вы правы полностью, мой критик,
Я буду пробовать, писать.
Без этих терминов, простите,
Что Вам пришлось в стихах читать!»

Она с улыбкой виноватой,
Мне вдруг сказала: «Что Вы, нет!
Я не ханжа, да есть что свято,
Но в ваших рифмах - чувств букет,

Вы от себя не отрекайтесь
И коль так нравится писать
Творите, рифмой… выражайтесь,
И мне… давайте их читать.

И напишите друг мой всё же
На тему вечную, любви,
Без мата, до сердечной дрожи,
А я Вам дам… стихи свои.

Из тех, что в рукописи скромной,
Укрыты от сторонних глаз,
Но вы мне кажется достойны,
Увидеть их, чтоб я от Вас,

Смогла услышать хоть бы что-то,
Что не дает редакций плен,
Издательств с трезвым их расчетом,
Где чувства все ввергают в тлен…

«Ну что, до встречи?» И уплыла,
Ах, умничка! Дала понять,
То, что в стихах любовью было,
Слепою страстью надо звать.

Но зацепила так умело,               
Поэта тёмное нутро,
Сказать грубее, поимела,
По-женски мудро и хитро!

Неужто я не писать не в силах?
О чувствах, но без этих слов?
Конечно в чем-то столь красивых,
Но их принять не всяк готов!

И что-то в ней такое было,
Не мог я сразу осознать,
И что со мной происходило?
Не мог душою я принять.

Девчонку, ту что может богом,
Самим целована была,
Она писала нежным слогом,
И вслед за ним глаголом жгла. 

Ведь признавалась: в стол писала,
То, что на грани, не для всех,
Поэта светлое начало,
Не гарантирует успех!

Нам муки творчества позволят,
На светлой стороне стоять?
Нас мысли грешные неволят,
Нельзя их просто так прогнать.

III

Её я встретил, не случайно,
Старинный парк, в нём старый пруд,
С той красотой необычайной,
Где утки весело орут!

Она конечно опоздала,
Ну что ей скажешь, вот идет,
Нет не она вдали шагала,
Мой бог! Я просто идиот!

Плыла красавица, походкой,
Для шей мужских - коварный враг,
В прекрасном платье, столь коротком,
Но в столь приличном, скажем так.

Заколка яркостью своею,
Соревновалась с цветом глаз,
И на груди спускаясь с шеи
Сверкал в кулончике топаз.

В руках кроссбоди цвета вишни,
Я словно вкопанный стоял,
Он спросила еле слышно,
Её я что ли не узнал?

Я что-то произнёс, не помню,
Наверно «Здравствуйте!» сказал,
Она: «Мой вид не очень скромный?»
«Нет-нет», - я чуть не заорал.

«Вы восхитительно прекрасны,
Обворожительно милы,
Вы красотой своей опасны.
Вы так божественно светлы.

Вы безупречностью своею
Явились гимном красоте,
Вы - ангел, смертный не посмеет,
Читать стихи для вас не те!

Да что читать! Писать их страшно,
Как рифме Вас достойной быть,
В почтовый ящик ваш домашний,
Как мне поэму опустить?

Коснутся вас, уже награда!
Пройдёте - песня на душе,
Услышать голос Ваш – отрада»
Она: «Читаете? Уже?

Великолепно, продолжайте,
Какой прекрасный дивный слог!
Я Вас прошу не замолкайте!»
Меня остановить не мог,

Уже никто на целом свете,
Как Ильф писал: «Его несло!»
Я продолжал, что: «Солнце светит,
И лишь для Вас оно взошло!

Что это небо голубое,
Лишь отраженье Ваших глаз.
Брильянты все затмит собою
В ложбинке на груди топаз,

Вы в парк вошли и смолкли птицы,
Они слетелись посмотреть,
На ваши длинный ресницы,
Увидеть их и громче петь,

На ёлке белка услыхала,
Как ваш ритмичен каблучок,
Орешек бросив прибежала,
Вам сесть на правое плечо.

На ваше левое присели,
Два соловья, чтоб петь для вас.
Скажите, Вы на самом деле?
Не увидали, в тот же час,

Аварий много на дороге?
Когда вы шли на переход,
На каблучках на ваши ноги,
Глазел весь за рулем народ.

А узкой талии изгибы,
Ну как Господь сумел создать?
Канова был бы столь счастливым,
Такой моделью обладать.

Своей изящною ладошкой.
Вы сумку держите сейчас,
Позвольте помолчать немножко,
Стоять, и просто видеть Вас!

Смотреть, мечтать и любоваться,
Но лучше Вам о том не знать,
Каких страстей протуберанцы
В сознанье стали проступать.

Вы поднимаете волною,
Желанье Вами… обладать,
Не то сказал, хотя не скрою,
И это Вам хотел сказать.

Как жил без Вас на белом свете?
Как мог дышать, не видя Вас?
Как мог писать, не видя этих
Любимых, милых, страстных глаз!»

Я замолчал, лишь сердце билось,
Был парк безмолвен, ветер стих, -
«Что это было? Что случилось?
Стихи? Когда писали их?   

А что за папочка под мышкой?
Там тоже текст скажи, о чем?
Не надо вздорным быть мальчишкой!
Своим же рифмам палачом!

Ты написал? Принёс я знаю.
Давай, я дам читать свои!»
«Прости! - ответил – Но считаю,
Что всё сказал я о любви.

А те что в листиках тетрадных,
Вас недостойны, я решил,
В глазах мне Ваших блеск награда,
За то, что я услышан был!

«Так это был экспромт? О, Боже!
Ты их не сможешь повторить?»
«Я не смогу, и ты не сможешь,
А значит так тому и быть.

Но всё же рифмы прозвучали
Всего лишь раз озвучен стих,               
И Вы с восторгом им внимали,
А значит смысл бессмертен их».

Обиделась, дрожали губы,
Слеза предательски текла,
Отдав мне рукопись, сквозь зубы.
«Читайте» и она ушла.

Я вслед смотрел, как легкий ветер,
Ей платье ласково трепал,
Как попросила, так ответил,
Строкой, возвышенной читал,

Где всё цензурою прижато,
Апофиозно вежлив стих,
Где не было ни слова матом,
Но что-то не хватало в них…

IV   
               
Я шёл и рукопись поэта.
Как будто жгла меня огнём,
Скорей прочесть, желанье это,
Гнало меня скорее в дом.

Открыта первая страница,
Она расчётливо мила.
Вот здесь немножечко глумится,
Над темой ханжества она,

А вот стихи о женской дружбе,
Ещё о множестве химер,
О том, как кто-то пёр по службе,
Но был печален тот пример,

Прекрасной рифмой о природе
Она терзала бриз морской,
Вот о дождливенькой погоде,
О скуке осенью дурной.

Печальной рифмой повествует,
Что друга нет, как плохо ей,
В постели по ночам тоскует,
В подушку слёзы – апогей.

В стихах везде любви -  терзанье,
Цензуры жесткая узда,
Нет, проскользнуло сочетанье,
И рифма к слову есть «звезда».

Ну вроде о своем, девичьем,
О доли женской непростой,
И всё так приторно прилично,
Ну кроме строчки той одной.

Но вот открыл ещё страницу,
Заворожённо стал читать,
Мой бог, а могут же девицы,
Могучий слог употреблять.

Букет историй фантазийных
На большинстве страниц плескал.
В деталях фактов событийных,
Сквозило: это не «реал».

Я от обилия сюжетов,
Признаюсь, сам чуть ошалел,
Но чтоб детально, так, «об этом»,
Писать ни разу сам не смел.

О, вот оно что означает,
Как пишет мастера, рука!
Кто в теме сам, кто много знает,
И льётся текст- страниц река.

Те тексты в памяти храняться,
Я точно буду их хранить,
Им суждено ль «публиковаться»?
Когда ни будь. Ну может быть.

Тех встреч, прошедших описанье,
Столь точным было, что подчас,
Казалось женских рифм терзанье,
Стихом подстегивало нас.

Я дал зарок писать прилично,
И не нарушу клятву ту,
Но в похожденьях необычных,
Вдруг стал улавливать черту,
 
Что отделяла быль от сказки,
Девчонки любят помечтать,
Наверное, хотела ласки,
Не зная, кто любовь мог дать.

Пусть всё, о чем она писала,
С ней было в жизни хоть сто крат,
Душа мужичья из металла,
Расплавилась и был я рад,

Её признаньям необычны,
И пусть любовь бывает зла,
Но сборник текстов неприличных 
Она для чтенья МНЕ дала!

О том доверии девчонки,
Мужчина может лишь мечтать,
Чтоб понимать, как точно, тонко,
Он может чувствами играть.

Мной вся истрёпана тетрадь,
Осталось несколько листочков
Но продолжаю я читать,
Не оторваться мне, и точка.
 
В конце тетрадки я внимал
Страниц последних текст финальный,
И сквозь сомненья осознал,
Тех откровений смысл буквальный!

Вот почему мне отдала
Стихи о самом сокровенном!
Меня догадка обожгла:
Я идиот, слепец надменный!

Текст объяснения в любви,
Доверен был листкам бумажным,
Плевать что сам писал стихи,
Я здесь прочёл о самом важном!

О том, что хочет быть со мной,
Мне быть единственною милой,
Любовницей или женой,
Но чтобы звал её любимой.

Что воспитанье тяжким грузом
Не позволяет всё сказать,
Приличий тягостные узы,
Оковы их не разорвать!

Но муки творчества несли,
Внезапным счастьем озаренье.
Что губы не произнесли,
Смогла сказать стихотвореньем!

И что прекрасней может быть?
В любви стихами объясняться!
Боялась чувства мне открыть,
А я ей сам хотел признаться,

Я жадно, даже не дыша,
Скользил глазами по страницам.
В них между строк её душа,
Стонала раненной волчицей!

Что если нет взаимных чувств,
Пусть эти строки бездну канут,
И не сорвутся больше с уст,
Никем услышаны не станут.

Она желания в стихи,
Всей женской лаской паковала,
Молила, чтобы все грехи,
Лишь мне творить с собой давала.

О как она смогла писать!
Что не прочесть без нервной дрожи,
Я снова продолжал читать,
Мечты возлюбленной итожа!
 
V   

Вот тот сценарий что мечтала
При встрече нашей воплотить:
«Пусть с Вами я знакома мало,
Но я смогла Вас… полюбить!

Мне не понятны перспективы,
Коллеги, кто ещё? Друзья,
Судьба нам вносит коррективы,
И время будет нам судья!

Простите, тяжко обращаться,
Позвольте «Вы» не говорить,
Хочу я лишь на «Ты» общаться.
С тобою быть, тебя… любить.

Судьба как будто усмехаясь,
Мне стелет хладную кровать,
А где-то двух переплетает,
Любовной страсти благодать.

О зависть, это чувство падших,
Я представляю тех двоих
Телами простыни измявших,
Вспотевших, радостных, живых.

Хочу уснуть и пусть присниться,
Мне то что хочется познать,
Я жду тебя, в лесу волчицей,
Хочу твоей добычей стать!

Увидеть сон, но пусть реально,
В нем всё со мной произойдет,
Событий страстно-аномальных,
Морфей мне множество пошлёт…

Всё что с тобою было раньше,
Пусть канет в бездну бытия,
Прошу тебя, не надо фальши:
Ни с кем! Ни разу! До меня!

Любви горячей не дарили,
Не верю, так не может быть!
Но тех, что ранее любили
Молю тебя скорей забыть!

Зачем сквозь слёзы написала?
Признанья девичьи свои?
В конце тетради указала
Свой адрес, буду в эти дни..

Ах нет, читай: что в этот вечер,
Я на ночь не закрою дверь,
Я буду ждать с тобою встречи,
Мой волк, мой нежный, дикий зверь.

С душою раненой волчицей,
В лесу я буду волка ждать,
Чтоб всё что мне смогло присниться.
Два зверя стали воплощать.

А коли будет всё иначе,
Мой дикий волк к другой уйдет,
То знай волчица не заплачет
Скулить не станет, всё поймёт.

И только ночью одинокой,
Не в силах справится с собой.
Луны своим касаясь оком,
Она издаст протяжный вой…


Диалоги с любимой    P.S.
               
«Я Зверем в темный лес ворвался,
Волчицу обнял, зарычал»,
А в небе диск луны смеялся,
С телами нашими игрался,
Их лунным светом заливал.

Два зверя лаской укрощённых,
В любви признались, навсегда!
Стихи свели двоих влюблённых,
Что стали парой обречённых,
Не расставаться никогда…



А.М. XII. 2023