Тетрис

Вспоминаю французский фильм "Великолепный":
Сидит Бельмондо и вбивает сценарий на машинке. Ни тебе карандаша, или ручки: один на один с железным чудищем и воображением в голове. Помню, смотрел этот фильм ещё школьником и вопрошал, про себя, как такое возможно? Помню, чтобы написать сочинение, "по чесноку", а не содрать из "критики", столько начеркаешь в черновике(!), а потом ещё и перепишешь этот бред в чистовик... ухлопаешь уйму  времени и юношеских сил! Получишь свою захудалую 4-е с минусом - вот и вся тебе награда за твой "адский труд".
Так что, я сейчас сижу за телефончиком и, как бы, ощущаю себя тем Бельмондо из "Великолепного": мелочь - а приятно. Ну, да ладно: шутки в сторону.
Помню, в конце 50- х, нас называли шпаной, мы бездельничали на летних каникулах, вечерами бегали вокруг стадиона, откуда доносились вздохи и выдохи местных болельщиков. Для того, чтобы пройти на этот самый стадион, нужно было купить билет. Но никто из "шпаны" никогда никаких билетов не покупал, а умудрялся залезть с обратной стороны на довольно таки высокий каменный забор, затем выбрать момент, когда отвернётся мент или дружинник, спрыгнуть на трибуну и спрятаться за спины взросляков, потом аккуратненько перебраться на пустое место.
Перекур...
Конечно же нас ловили... Конечно же нас потом отводили в комнату, где за столом сидел старлей или капитан, который с серьёзным  важным видом расспрашивал тебя "про папу и маму", и как ты "до такой жизни докатился". Потом тебя всё равно отпускал, за пределы стадиона конечно, зато ты чувствовал после этого себя "героем" и уверенно рос в своих глазах, и глазах окружающей тебя шпаны, то есть становился мужиком, пусть ещё и, как говорится, "метр с кепкой".
А случалось и так, что и приходилось прыгать с этого самого забора обратно, если тебя, вдруг, увидел мент или дружинник. А забор метра 3-4... думаете не сбивали руки, локти, колени, или ещё что серьёзней?
Представьте, тебе восемь, девять, от силы десять, лет: у тебя ещё не сформировался скелет, а ты сигаешь с такой высоты...!
Но не об этом я хотел рассказать... не об этом.
Наша городская футбольная команда "Авангард" занимала в области неплохие места: если не первое, то второе или третье. Шахтерский городок Луганской области стремился расти и добиваться прогресса.
А знаете, кто был лучшим игроком в команде? Адольф. Фамилию его не знаю. Его по фамилии никто не называл. Называли его - Адоля.
Если у него всё получалось, кричали: Адоля, давай! Если не очень: Адолю с поля...! Адольф был пленным немцем, который не вернулся в Германию. Женился на русской женщине и остался в Донбассе.
Перекур...
Я, да наверно, и не только я, не задумывался, почему у твоего одноклассника, скажем, фамилия Шиндер, Шиллер или, скажем, Малер. А вы знаете, таких хватало!
Это уже потом, когда мне было лет 14- 15, я стал задаваться этим вопросом. Как обычно, сначала, про это спрашиваешь родителей. Моя мама, Царствие Небесное, была человек с воображением. Она любила и умела рассказать. От неё я многое узнал про немецкую оккупацию. Но сначала итальянскую и румынскую. Вот я недавно услышал, как румыны в 44-м году вместе с немцами воевали в Крыму. Меня это удивило. Возможно, я не всё про это знаю, но мне мама рассказывала, как в 43-м, после Сталинграда, они оставляли фронт и уходили в Румынию.
Причём, говорили так: всё, мы вышли из войны, пусть Антонеску воюет... он её начал - пусть и заканчивает.
Причём, из её рассказов, немцы не очень-то этому противились и не удерживали румынов. Причём, шли они медленно. Порой немцы отступали быстрей румынов?! Можно сказать: бежали. Значит, и наши их не трогали?
И я не помню в школе румынских фамилий. Албанских - хватало. Албанцы тоже были с фашистами и, видимо, тоже попали в плен.
Она рассказывала, как пленные немцы работали на наших шахтах. Рассказывала, как они, украдкой, приходили к местным жителям и меняли сворованный уголь на хлеб. Местное население, не смотря ни на что, подкармливало пленных. И они поняли, что русский народ незлобливый. И немцы оставались в Донбассе, продолжали жить, работать и даже создавать здесь семьи.
Перекур...
Перекур затянулся надолго... Ну, ничего. Зато много чего прокрутилось в голове. Да и перед головой тоже. Вот опять набираю, при этом думаю: а нахрена я это делаю? Думаю, а ведь всё равно лежу и набираю. Ответ довольно простой: если набирать лёжа, очень удобно - спину не ломит, ноги не затекают, глаза не устают, под головой, опять таки - подушка, пожёстче. Шучу, конечно.
Так вот, Адольф. Помню, как однажды он не забил одиннадцатиметровый, пенальти. Стадин взревел: Адолю с поля! Адолю на мыло! Адолю... и т.д. Футбольные болельщики знают в совершенстве, что это и т.д. означает. Но я ни разу не слышал, чтобы ему вспомнили его, так сказать, "военное прошлое". А ведь на трибунах сидели кто? Да те, кто с ним воевал, кто брал его в плен, кто вёл его с поднятыми руками. Вот так. Как вы думаете, если бы русский парень, хорошо играющий в футбол, попал к ним в плен и не забил пенальти...?
Ну, да ладно, оставим его. Потом к нам стали завозить людей из западной Украины. Бандеровцев, кого ж ещё!
Я ещё застал таких, которые по-русски и двух слов связать не могли.
Ладно, перекурю.
Так вот, они работали на наших шахтах, - где ж ещё, - и притирались к нашей действительности. Становились  такими же, как наши родители, шахтёрами, и заботы у них становились уже, отнюдь, не бандеровскими.
А вот я, скажем, учился уже с их детками. Детки их говорили уже по-русски, и не хуже нас.
Некоторые приезжие с запада холостяки выбирали себе русских женщин. Женились, обзаводились детьми. Дети их, соответственно, переходили на русский язык. Они были такими же, как мы. И вот эти детки  фамилии которых заканчивались на "чук" и "ченко", они вообще ничем от нас, "овых", "евых", "иных", - не отличались ни в поведении, ни в образовании.
Опять перекур.
Но опять вернусь к Адольфу. Запомнился он мне. Я тогда был малой и не видел, как играл Стрельцов. Но о нём часто слышал в разговорах. Но так как я его не видел, то и не знал, как он выглядит. Это теперь фотографии молодого и красивого футболиста можно найти в интернете. А тогда, когда я пошёл в школу, все старшаки вдруг заговорили, что Стрелец вышел из тюряги, но не играет и вряд ли будет играть. И вдруг он стал. Я задавался вопросом, где я такого видел? И вспомнил: да это же наш Адоля! Такой же лысый и крепкий. И манера игры его была схожей: Адоля здорово прикрывал мяч корпусом, умело толкался плечом и оттирал от себя защиту. Так что наш Стрелец - типичный ариец, в понимании фактуры, созданной в сознании тогдашнего поколения. И вот вопрос: чем же наш народ не заслужил "уважухи" у этих Гансов и Фрицов, не говоря уже про Адольфов...? Как говаривал герой одного из советских фильмов: "да у нас в Бразилии Педров - и не сосчитаешь!"
Но перекур - святое дело.
Хорошо перекурили!
Но вернёмся опять к тем западноукраинским потомкам, которые в силу проводимых переселений появились у нас на востоке, в Донбассе.
А вы знаете, они уже значительно отличались от их хмурых, смотрящих из-под лобья, родителей. И они уже "не кусались", были неотличимыми от других, так сказать, коренных, а вернее, потомственных, унаследовавших местный характер поведения, подростков. Порой, они были более упрямы, более автономны что ли. Но всё-таки уже отличались, или, вернее, даже хотели этого.
С ними можно было не только контактировать, но и дружить по жизни.
Что получается, в Донбассе формировался и проростал другой тип населения, которому становился чужд местячковый сельский снобизм, не признающий и не принимающий "чужих", чужих - с точки зрения местнячества, в его самой извращенной форме.
А теперь представьте, какими становились и их дети, которым "дорожка" туда, в западенство, уже была чужой и ненужной.
По- моему это и есть тот интернационализм, которого хотели те, кто был в начале пути. Того пути,  который являлся в мечтах и воображении романтиков построения беззлобного общества человечности.
Перекурим?..
Я расскажу вам пример сознательной сублимации украинского народонаселения,  который происходил на моих глазах. Пример, возможно, не совсем корректный, и кому-то покажется довольно грубым. Но, извините, как на моё мнение, он, всё-таки показательный, как ни крути... Хотя, не знаю, кому как.
Преподавательница украинского языка(мовы)поднимает отстающего по предмету школьника:
- Охримэнко, чому ты нэ вчиш прэдмэта. Я нэ знаю, щё тоби
выставлять за чвэрть. 
(Я и дальше буду в таком стиле писать на мове. Я думаю, при желании понять можно).
- Охримэнко, у тэбэ двиёк бильш ниж триёк, я тоби выстаставлю двийку. Ты цэ розумиеш?   
- А я нэ хочу вчиты цю тэлячу мову,- отвечает тот.
- Як ты сказав, тэлячу...? Як ты смиеш так говорыты? А я зараз подывлюсь, що в тэбэ по бычачои.
Дальше преподавательница открывает журнал, листает, и глаза у неё округляются в брезгливом негодовании:
- Да в тэбэ и по бычачои нэ краще!
Вин нэ хоче вчиты! Охримэнко - нэ хоче вчиты ридну мову! Скажы мэни, росийка Самохина, ты хочешь вчиты украинську мову?
Встаёт Самохина:
- Хочу, Ганна Мыколаивна, хочу.
- А ты, росийка Толчина, також нэ
хочеш?
- Ни, я хочу, Ганна Мыколаивна.
- Ты бачиш, Охримэнко, росийкы
Самохина и Толчина хочуть. А ты,
Охримэнко, ты просто лэдачий. Тому ты нэ хочешь. Я тоби ставлю двийку за чвэрть. И прывэды своих батькив.
Я з нымы побалакаю.

Я описал пример диалога между преподавателем и не очень прилежным учеником. Но чем он показателен? Тем, что ученик в оскорбительной форме отзывается о языке, на котором, возможно, говорят его родители. При этом, я никогда не слышал, чтобы между учениками в быту звучали оскорбительные выражения по национальному признаку друг относительно друга.
Немного прервёмся
Конечно, здесь без провокации не обошлось. В конце 60- х прошло, не то чтобы переосмысление,- некоторое либеральное отношение к изучению украинского языка, что в общем- то толком нигде не поприживалось. Ну, кому- то, допустим, удалось отказаться
от его изучения. Скорее всего тому, кто переехал из РФСР, и изначально его не изучал. И потом отказ мотивировал, что он ему не даётся. В моём классе был даже такой случай, что один из приехавших из Краснодара начал изучение факультативно, но недотягивал, и его от факультатива освободили. Кому- то это понравилось, и он тоже решил воспользоваться, но не добился и пришлось продолжить. Короче, не прижилось. Но чтобы отказывался украинец, это был прецедент. Но в общем, настроение уже было такое: да и зачем он нужен,
даже среди считавших себя украинцами.
Потом, стало уже много смешанных браков, от которых рождались дети, уже не считавщие себя украинцами.
В Донбассе, как я слышал от некоторых, как в плавильном котле, уже выливалась какая- то особенная общность людей, которая взяла за разговорную основу суржик, но наполненный преимущественно русским языком. У нас были в обиходе и типичные татарские слова, но, конечно, их было немного.
Я ведь почему статью назвал "тетрис"?
В этой гениальной компьютерной игре игрок из, как бы, разнородных элементов выстраивает оптимальную систему заполнения безконфликтного пространства. Вот то же самое происходило и у нас в стране. А в Донбассе это было особенно ярковыражено. В 90- е мы бросили и не доиграли эту модель.
Теперь на время прервусь.
Те две, приведённые в моём примере,
ученицы, которые, якобы, хотели изучать украинский язык, конечно же просто- напросто не захотели идти на конфликт с преподавателем. Допустим, если бы провести анонимный опрос о желании его изучения, я думаю, отказников оказалось бы не то чтобы бОльшая половина, а почти стопроцентная. Те, которые слышали его дома, и так его услышат. А те, в семье которых все говорят по-русски... ответ по- моему очевиден.
Но не это цель моего здесь изложения.
Я здесь хочу затронуть процесс сближения народонаселения, который происходил в Донбассе. Здесь люди менялись в пользу интернационализма.
Я не могу здесь со стопроцентной уверенностью дать ответ, но, по- моему, это происходило потому, что подрастающее послевоенное поколение сближалось идеей построения совершенно какого-то нового отношения между людьми, которое близкО по духу большинству населения, и которое гораздо проще и понятней даётся, особенно с детства.
А если представить, что такой тип взаимоотношений расширить на всю 1/6
часть, то есть на всю страну, не ради отчётности, а по духу исполнения, но... для этого требовалось терпение и срок. А мы поторопились отказаться. Мы, попросту, не доиграли этот "тетрис", а ведь всё  было в наших руках, всё это было возможно.
Пусть бы мы шли пока методом проб и ошибок, Но шли. Разве это было невозможно..?
Ведь те ребята, на самом деле, большей частью, протестовали не против языка, а против той действительности, с которой он ассоциировался. То, что они, порой, видели дома, их уже не устраивало. Они прикоснулись к другому образу жизни. И вдруг колесо истории проскользнуло назад, и люди свернули в обратную сторону. Теперь всё это придётся проходить сызнова... вот и проходим. Да ещё и через кровь.
Ну что, the end..?