Ода на смерть карася

Я сидела к нему спиною. Был он сух, а считался прудом.
Как исчезла вода из пруда, мне понять сие не дано.
В нём завелся карась весною, сам собою являя чудо.
Но в пруду ему было худо – плавники выскребали дно.

Выпал он из дождя слепого, стёк в мой прудик с зонта чужого,
Что плескал золотою рыбкой и терял оперенье спиц.
Он терпел над землёй крушенье, вот и выдумал в утешенье –
Поселить карася простого в мелкий пруд для зверей и птиц.

Я его золотою рыбкой находила, на камне сидя.
Я его подзывала свистом, зазывая на разговор.
Наблюдала за гладью зыбкой, ясным утром из дома выйдя.
И искала в воде искристой его жёлтый смешной вихор…

… Мне нужна золотая рыбка. Это жёлтый карась линялый.
Он дарил голубое утро, и себя самого дарил.
Понимая, как время зыбко, как его бесконечно мало,
Поступил он по-рыбьи мудро – выпил пруд, просто жил и пил.

Он впитал его всей вселенной, отзывавшейся не на имя,
А на тихий призыв к спасенью его горестных плавников –
Что страдали от жизни бренной, потому под водой искрили,
И боролись хотя бы с тенью растворённых в воде оков.

Он осмысливал несвободу жёстких стенок в пруду садовом,
Он бросал в них такие взгляды, что молитвы в себе несли.
Выпивая по капле воду, к смерти был он вполне готовым,
Её чуя в глубинах сада – от бессилия на мели.

Вечерами он видел небо, вылезая из ила пруда,
А вселенная насмехалась над линялой его спиной.
Золотою он рыбкой не был, это просто моя причуда.
Я спасти его не пыталась, в обречённости путь иной.