Про угольщика Клааса

Про угольщика Клааса из Дамме, едущего с Уленшпигелем в гости к старшему брату Иосту, проживающему недалеко от Мейборга в немецкой земле

1

В тот год зима
была суровой в Дамме.
Трудясь усердно,
угольщик Клаас,
изрядно кошельки
набил деньгами,
а тут, гляди,
и лета
пробил час. 

Купив осла
всего за семь флоринов
и девять мер
гороховых
стручков,
он сел на длинноухого,
а сына
устроил позади,
поверх
мешков.

Торжественно,
что было очень просто
при этаком
вальяжном скакуне,
он ехал к брату своему,
Иосту,
что проживал
в немецкой стороне.

Менялись города,
вставали шпили,
чертили в небе
мельницы круги,
и головой вертящий
Уленшпигель
кормил горохом
голубей
с руки.

И в гавани качались
хои
с грузом,
и у дороги
кланялась трава,
и кнехты в плюдерхозе
аркебузы
несли, взвалив
на плечи,
как дрова. 

И в городке немецком
на закате
звучал целебный
колокольный звон.
И вспоминал Клаас
о старшем брате,
которого сто лет
не видел он.

2

По молодости
был добросердечен
и простодушен
старший брат Иост.
Жалел собак,
лечил их от увечий
и слушал, как поет
веселый дрозд.

С тех пор
несправедливостей
немало
брат претерпел.
И хоть унынье – грех,
в конце концов
угрюм и злобен
стал он.
Жил бобылем.
Возненавидел всех.

Одно любил –
стравить в пивнушке пару 
(из тех, что не разлей вода)
друзей,
вручив потом в награду
три патара
тому, кто друга
вздует посильней.

Еще любил он
в комнатушке тесной,
натопленной,
как в стужу перед сном,
собрать всех сплетниц,
кумушек окрестных,
и потчевать их
гренками с вином.
 
И тех,
кому пошел седьмой
десяток,
усаживал вязать он
в уголке,
поскольку был до сплетен 
разных падок.
Как до цехинов,
что держал в чулке.   

Дрожа всем телом
и глотая слюни,
он слушал,
как, совея от вина,
хихикая,
две самых главных
лгуньи
мешают с грязью
ближних имена.   

3

Постукивали
костяные спицы,
мелькали ногти,
ведьминых длинней…
Когда ж все начинали
расходиться,
шарахаясь
от собственных теней,

тогда Иост бросал в огонь
щетину,
и вмиг такая
поднималась вонь,
что кумушки,
друг дружку
тыча в спину,
вселенский поднимали
визг и вой

и, раздувая
в дикой злобе
ноздри,
шипя
и багровея от угроз,
решали,
кто из них испортил 
воздух…
Ах, как же хохотал
тогда Иост!

И хохотал Иост.
И снова щетки
в огонь бросал,
и снова чад и смрад,
и дым густой,
и лающие глотки,
и пыль столбом,
и плюхи наугад.

И звал тогда Иост
Хромого с Длинным,
переодетых в стражников
людей,
и те старух
прочь гнали хворостиной,
как стадо злых
гогочущих
гусей.

Как бесов изгоняли, -
в зад и холку,
а те бежали,
поднимая крик.
Но был Иост
печален:
«А что толку?
Хотя б один
откушенный
язык!»