Сколь долго сможешь ты любя внимать цветку

Сколь долго сможешь ты любя внимать цветку,
сколь долго сможешь ты на дождик любоваться?
Насколько можешь погружаться в суету,
и повторением, её, не раздражаться?

Пока стоял я и смотрел как цвёл пион,
мелькали люди, как на зебре перекрёстка.
То вспомнил позже, как запомнившийся сон,
и наслоил в цепь впечатлений, как извёстку.

И вспомнил то как мимо жизнь всю проходил,
скользя глазами по щедротам ежегодным:
взгляд не смотрел и не всмотрелся, поводил,
свой луч в бутонах и нашёл всё однородным.

Так однородно жизнь течёт во всём, во всём...
И вспомнить нечего — только сухие факты, цифры.
Вот сгиб волнителен, вот размохрился окаём,
но глазу то не пища вовсе, и не шифры.

Три года в садик, если не болел, ходил,
на переменах бегал в школьных коридорах.
Дважды женился, трижды жизни породил.
Вся жизнь в орнаментах, но скучно в тех узорах.

Назад посмотришь всё безлиственно стволы,
будто места на трассе из Москвы на Питер.
И нет в извилистом пространстве  головы
текстур, размытостей, сгущений, ржави литер.

Ни цвет песочниц я внутри не сохранил,
не все слова рожавших милых женщин.
Поток сквозь пальцы раньше бурно проходил,
держу вот в пригоршне, а он юрк между трещин.

И не всегда прекрасен у мгновенья быстрый миг,
но так и хочется притопнуть: Ну же, стой же! —
я до конца тебя, и в четверть не постиг:
живу вот с третьей, а как будто, в целом, с той же.

Неужто должен быть я рад лишь что живу.
Ведь блики волн я сохранить никак не в силах.
Без берегов не отличу Москву, Неву...
А говорят что числюсь в стойких старожилах.

А я хотел бы сохранять нюансы губ,
и каждый штрих запечатлеть как на картине,
И все морщинки, будто Рок — Бог-лесоруб,
рубил как символ их в единстве сложных линий.

А я хотел бы помнить каждый диалог,
и все мимические на лице узоры.
И кафель в ванной и обои всех берлог,
как колебались все бесчисленные шторы.

Нет мнемотехник, чтоб всё это сохранить,
душа теряет оттого нещадно тургор.
Нюансы лопаются будто в мышцах нить,
и подниматься на вершину Духа трудно.

Сколь долго сможешь ты любя внимать цветку,
сколь долго сможешь ты на дождик любоваться?
По лепесткам я еле еле взгляд веду,
и умоляю их во мне живьём остаться.

А дождик плачет над затеей как навзрыд,
и освежает лепестки насколько может,
и в гиппокамп как бит врастает мига быт
даст Бог посплю и сон в Душе, сей Мир отложит.