текст, написанный едва

Рука давно не тянется к перу,
хотя какие нынче к чёрту перья...
Oпять знакомый номер наберу,
его на память выучил теперь я.
И сразу сброшу - незачем звонить,
к тому же поздно. Смысл звонка утерян,
пространство, как натянутая нить,
и номер - узел. Где-то там теперь он
мешает снова взяться за стихи.
Бывало, что писать садился сдуру,
вываливая кучу чепухи,
кляня себя, кляня клавиатуру,
и вновь перебирая номера.
Он в избранных, но помню без подсказок,
он помнится, как набранный вчера,
и набран будет - как сказал бы классик -
ещё не раз. Не раз, не два, не три,
хранящийся в блокноте и в мобиле,
и в памяти, и где-то там, внутри,
как текст, в котором вы меня любили
в рутинной мишуре из дрязг и склок,
банальности, обыденности, скуки.
Но связи нет, мешает узелок,
и нет стихов, исполненных на юге,
а только текст, написанный едва,
точнее, напечатанный без цели,
поэтому поэзия мертва,
в ней чувства нет, чего же вы хотели,
душа моя, мой свет, откуда прыть
и страсть к стихосложению откуда?
Уже не модно перьями творить,
и клавишной трещоткой Ундервуда.
Набор, и быстрый, просто автомат,
освоенный легко глазной орбитой.
А лист бумаги, скомкан и помят,
как память о любви, давно забытой.