Пилигрим

В краю чужом, путём чужим,
Разбитою дорогой,
Шагал усталый пилигрим,
Что вечно ищет Бога,
О том, чтобы найти привал,
Молил он Божью силу,
И на холме тут увидал,
Он древнюю могилу,
Был мрачен это серый склеп,
И вечером, и утром,
Дверь запечатана и свет,
Не мог проникнуть внутрь,
Небес потускла бирюза,
Уже умолкли птицы,
Чуть смежил паломник глаза,
И вдруг ему блазнится:
Что будто оказался он,
В огромном сером поле,
И всё вокруг наполнил стон,
Невыразимой боли,
Сквозь звуки шёпотов и слёз,
В тоске невероятной,
Какой-то слышится вопрос,
Нечёткий и неясный,
И голос сумрачный, страша,
Ему во тьме вешает,
Что здесь забытая душа,
От вечных мук страдает,
Была она весьма грешна,
Неистова при жизни,
И участь здесь её страшна,
На тёмной адской тризне,
Сей воин кровь как воду лил,
За серебро и злато,
Свою любовь он погубил,
Чтоб только жить богато,
Он пережил немало сеч,
Ужасных и кровавых,
Карал его разящий меч,
И правых, и неправых,
Своих он обирал крестьян,
Что после голодали,
А сам всегда был сыт и пьян,
Без нужд и без печалей,
Он каждый жил бесцельно день,
Без доброты, старанья,
И в смерти сумрачную тень,
Ушёл без покаянья,
Но бился также на пути,
В войне святой, Христовой,
И может грешника спасти,
Лишь пилигрима слова,
Смиренно молит он, скорбя,
О милости прощенья,
Чтобы Господь, того любя,
Дал рыцарю забвенья...

Чуть смолкли звуки все сии,
Во мраке стихло слово,
Свой шаг замедлил пилигрим,
В раздумии тяжёлом,
Познавши тщету бытия,
Соблазнов жизни бренной,
Он обратился к небесам,
С молитвою смиренной,
В ней попросил за род людской,
Печать греха несущий,
Душе страдающей покой,
И всем прощенья сущим,
Пронзило громом небесвод,
И молния сверкнула,
Обрушился могилы свод,
И всё вокруг уснуло...