Алмаз Виттельсбах

Редчайшее сокровище нашли когда-то
в индийских конях, что Голкондой нарекли.
Всегда сокровищами Индия богата,
хранился в Агре. И в Европу привезли.

Затем алмаз попал в Испанию к монарху,
богатым в жизни быть совсем не наш удел.
Филипп Четвертый не был скромником, монахом,
король красивый женщин несколько имел.

Был вечер в мастерской Веласкеса Диего,
внезапно незнакомка в черном вся вошла,
и плотная вуаль лица скрывала нету,
она пришла одна, О, странные дела!

Шел век семнадцатый и женщины в то время
без старших женщин не ходили никогда.
Какая блажь вошла красотке этой в темя.
в окно видна Венера – женская звезда.
 
Легко представить удивленье живописца,
она сказала: «Напишите мой портрет».
Художник не любил загадок. Не годиться
ей верить и: «Портретов не пишу», - ответ.

Тогда красотка эта сбросила мантилью,
и обнаженная предстала перед ним.
И после смерти тело станет просто пылью,
которое при жизни любим и храним.

И незнакомки красота его сразила,
она художника сразила наповал.
И сердце в клетке, словно маятник, ходило
таких красоток никогда не рисовал.

И обнаженная сказала: «Напишите
меня такой, как видите сейчас».
Король, что скажет? Церковь? Лучше не спешите.
Такой портрет бы общество потряс.

Но быть в Испании хотелось только первым,
какая красота предстала без одежд!
И дама насмехалась, и бросала перлы
словесные. Тонули корабли надежд.

- Я, мастер, заплачу огромную вам цену,
Веласкесу сказала, протянув ладонь.
«Алмаз невест» тогда легко взошел на сцену,
алмаз, как синий запылал в руке огонь.

Узнал Веласкес драгоценный камень сразу,
окутанный легендами сей камень был.
Еще здесь не конец забавному рассказу,
художник все забыл и свой утратил пыл.

«Алмаз невест» хранит супружеское счастье.
Когда Филипп Четвертый был еще жених,
к невесты платью был приколот символ масти
счастливой, камень. А жених был очень тих.

Сказала эта дама, камень ей подарен
и драгоценный камень подарил Филипп.
Король был небу, Богу очень благодарен,
она уходит в монастырь, где запах лип.

И дама пояснила, что Филипп доволен,
она идет не замуж, сразу в монастырь.
За нелюбимого не выйдет – будь спокоен,
ее душа сейчас, как выжженный пустырь.

Но прежде, чем невестой стать Христа, хотела,
чтоб красота ее осталась на холсте.
Она легла на бок и показала тело,
такому с ангелами быть на высоте.

Веласкес замолчал и стал писать Венеру,
она пред зеркалом лежала на боку.
Он был тактичен, соблюдая очень меру,
пытался женскую развеять он тоску.

Писал художник на холсте ее, богиню
испанскую, как целомудрия итог.
Да, женщины бывают иногда нагими
и хочется котенком лечь у стройных ног.

И крошечный Амур держал тогда пред нею
лишь зеркало одно и как бы не разбить.
Красивы девы бедра и красива шея,
и неужели нашей жизни рвется нить?

И в зеркало красавица все смотрит долго,
и покрывала, как ее судьба, черно.
Как будто жизнь же отдала красотке долга.
что будет завтра умной деве все равно.

Сеанс окончен. Дева сильно побледнела,
и протянула мастеру большой алмаз.
- Придите завтра без вуали, королева,
я допишу лицо, ведь я не видел вас.

Алмаз вернул и мастер ждал повторной встречи,
а незнакомка больше так и не пришла.
Веласкес – мастер помнил бедра, помнил плечи,
а кожа женщины красива и бела.

Прошла неделя и Веласкес осторожно
узнал, что даму поместили в монастырь.
Сестра монарха и двоюродная. Можно
нарваться на скандал. Он тяжелее гирь.

«Венеру перед зеркалом» окончить надо,
не подходило точно ни одно лицо.
И за окном сирени куст, трещит отрада.
Веласкес начал с огорченья пить винцо.

Веласкес-мастер плюнул, все как есть оставил,
увез картину он в поместие жены.
Художник одинок, не любит общих правил,
хотелось только в жизни лада, тишины.

А время шло и шло, стремясь, неумолимо,
и дети королевы тоже подросли.
Король Филипп, решил, что жизнь проходит мимо,
и замуж дочь отдать, пока есть короли.

Мари –Тереза дочь, она еще инфанта,
Людовик он Четырнадцатый и жених.
Она любила шлейфы и прически с бантом,
и денег золотых немало на двоих.

Веласкес торжество тогда один готовил,
художник был сражен и очень удивлен.
«Алмаз невест», а он совсем немало стоил,
в сокровищнице видел и стрелой пронзен.

А по словам монарха, этот дивный камень
имел обыкновенье исчезать, потом
на место возвращаться. Он, наверно, ранен
тяжелым в голову, а носится верхом.

«Алмаз невест» Филиппу возвратили сразу.
Куда насильно ту красотку увезли,
из монастырских стен. Она не жертва сглаза,
ушла до пострига, а липы отцвели.

Мари-Терезе не достался редкий камень,
Филипп для дочери любимой сохранил.
Ослы, не трогайте сокровище руками,
«Алмаз невест» красив. Конечно, не берилл.

И дочь любимая- красотка Маргарита
в тот год за Леопольда Габсбурга пошла,
который в Риме был король. Ему защита,
конечно, не нужна. Империя мала.

И оказался брак совсем – совсем недолгим,
инфанта заболела, вскоре умерла,
Алмаз у Габсбургов остался. Стало долгом
своим передавать алмаз и все дела,

И Леопольд своей супруге верной, третьей,
отдал все ценности и синий тот алмаз.
Та завещала внучке этот перл столетий
Мари-Амалии, и этот жест потряс.

Мари-Антуанетте  предложенье сделал
наследный принц Баварии, который Карл
Альберт. И свадьба их была красивой в целом,
жених был золотой, как выловленный карп.

Алмаз фамильным достоянием стал в это время
Баварских королей. То Виттельсбахов ком.
Коня седлайте, ногу вставьте быстро в стремя,
скачите к близкой смерти, там вам новый дом.

Алмазом синим короли всегда владели.
В двадцатом веке наступил суровый год,
он восемнадцатый и головы летели
с высоких тронов всех былых господ – исход.

Король Баварии отрекся от престола.
И Первой Мировой войне конец пришел.
Бавария республикою стала. Школа
для королей, царей немягких, словно шелк.

И вся Германия республикой стала,
и ценности семьи в какой- то фонд ушли.
Семейство короля от бедности устало,
продать клочок земли страдальцы не могли.

И бедным членам королевского семейства
вдруг дали компенсацию- ну, и дела.
Инфляция сожрала деньги. Это действо
всеместное у немцев и пуста казна.

Тогда с согласия потомков королевских
решили драгоценности семьи продать.
Аукционы проводить, как будто не с кем,
но жадных торгашей явилась сразу рать.

И легендарный бриллиант тогда был в зале,
но неизвестно только, кто его купил.
Смотрели люди очень круглыми глазами
на тот алмаз. Ценой ведущий всех убил.

Год тридцать первый. В зале «Кристис» очень ярко.
А «Виттельсбах», который Господом храним,
тревожит многих. Нет желаннее подарка
для многих женщин, быть бы только молодым.

И некий Торп тогда цену свою назначил,
ах, пятьдесят шесть тысяч- низкая цена!
Аукцион ведущий сильно озадачил 
и не устроила хозяина цена.

Алмаз не продан. В Мюнхен не вернулся камень.
Он назван «Виттельсбах». Куда исчез алмаз?
Возможно, скоро это дело в Лету канет.
(Я точно знаю, что затянут мой рассказ.)

Ходили слухи, что в Голландию продали.
Потом узнали точно, в Бельгии алмаз.
Затем перепродали. Мелочи, детали,
как много торгашей сейчас живут средь нас.

Тогда в Антверпене жил ювелир Комкоммер,
в алмазной отрасли большой специалист.
Сейчас его не обнаружить. Видно, помер,
тогда он был здоров и перед Богом чист.

Случилось это в шестьдесят втором. Я помню,
раздался в офисе Комкоммера звонок,
как будто здесь не ювелир- каменоломня,
просили камень посмотреть. Да, мир жесток.

Когда Комкоммер, вскрыв пакет, не умер сразу,
но он неслабый в сердце ощутил удар,
увидев «Виттельсбах», как будто взял он фазу
под сильным током. Был ужасен сей кошмар.

Никто из покупателей не видел трупа.
Скажу, судьба алмаза сказочно легка.
«Алмаз невест» опекунов продала группа,
а имя умершего - тайна на века.

Его в Европы города возили часто,
его возили в США за океан.
Глаза у всех людей на выставке лучатся.
(И то, что я пишу, рассказ, а не роман,)

А в шестьдесят четвертом этот редкий камень
один товарищ, не бедняк совсем купил.
Условия, конечно, анонимны. Канем
мы в Лету все, увидев множество картин,

И вот в конце две тысячи восьмого года
британец Графф алмаз-легенду приобрел.
За доллары, конечно, - на алмазы мода,
взлетает каждый покупатель, как орел.

И драгоценный камень огранили снова,
четыре он карата в весе потерял.
Явился человек, и в мир явилось слово,
и человек, как волк, повсюду ареал.   

Не знаю. Из семьи Графф вышел замуж кто-то,
но если девушке одной быть надоест.
И зазвучит в дому надолго счастья нота,
в ее семье недаром есть «Алмаз невест».