Лирика

Что у меня в голове? Да хоть бы кто знал, что у меня в голове! А в сердце что? Лирика, лирика, стихи, сплошная лирика. А в жизни что? Проза одна! Самое гнусное и прозаичное одиночество! Не понимает никто тебя глупую, а ты кого понимаешь? Лирика, лирика, отвергаешь сама всю лирику жизни! Грустно, товарищи! 
 
Что делать, если ребёнок в 13 осознал свою никчемность, в 15 пытался покончить с собой, а в 16 совсем умер? Да если бы он умер! Лирика, лирика, проза сплошная, товарищи! Ребёнок даже умереть не смог, товарищи! Так и ходит мёртвое тельце его пустое. Бьётся сердце, бьётся, спать не даёт ребёнку! Ходит он покарёженный, мотается, куда деться не знает.
 
А потом одиночество, ну что одиночество, если сердце стучит дико, а в голове пусто? Ну что одиночество, если в голове давно полно всего, а сердце не бьётся? Сплошная проза, товарищи! И рифмы жалко на жизнь на такую! А ведь у всех жизнь такая. Ну вы найдите на земле хоть одного живого ребёнка, старше 13 лет. Все! Все мертвы давно!  А что одиночество, если трупы совсем не греют? А что одиночество, если от слова «любовь» лишь звон в ушах? 
 
Лирика, лирика. Не жалко вам стольких трупов ради этой монотонной лирики? Ведь всё об одном. А жизнь прозаична. Ох, как же она прозаична, товарищи! Гоголевская жизнь, достоевская! Лирика, лирика. Кроме ритма сердца выколачивающего, ничего нет в этой лирике. А встретит тот труп кого-нибудь полного? Да как он посмеет. Страшно ведь, товарищи, свою коробку заколоченную с кем-то делить! Спать страшно, товарищи! Вдруг, кто живой ещё остался.
 
Да вы видели этих трупов? Знаете, что с вашей лирикой самое страшное? Когда трупы думают, что они живые, раз сердце бьётся, раз хватает сил хоть одиночество чувствовать. И сбиваются тогда эти трупы в парочки, семьи, ничего им не объяснить этим лирикам. Не может из неживого живое родиться. Трупы эти слишком давно по свету ходят, а всё из-за ВАШЕЙ, из-за НАШЕЙ лирики! Ведь кто-то додумается добить тело никчемное, а кто-то ходит с больными душами и боль свою людям раздаёт. 
 
И как же жизнь прозаична, товарищи! Бессонница совсем не любовь предвещает. И любовь нельзя чувствовать, если меж головой, душой и сердцем лишь одно осталось. Нельзя выбирать, товарищи. Лирика тогда только будет, когда всё у вас будет. Нельзя слова на рифмы больные растрачивать. Иди, положи лучше подорожник к сердцу трепещущему. 
 
Как же всё прозаично! Нельзя ведь думать без головы, без души чувствовать нельзя, а без сердца жить нельзя, совсем никак нельзя, товарищи. Всё в мире прозаично. Трупы с головами наукой занимаются, а с душой любовью, а с сердцем оставшиеся – самые страшные. В искусство лезут, будто не понимают глупые, что мертвы, что сердцем одним жить нельзя, что биение его частое кончится когда-то, не выдержат прозаики, вырвут сердце это бьющееся, и ни с чем глупец останется. 
 
А вы говорите лирика! Да опасна ваша лирика, товарищи! Как же без любви то в мире этом? Больно, сердце то, глупое, думает, что живое. Колется, щиплет, такими прозаичными словами говорит. Говорит, что человек нужен, нужен настоящий! Не учёный, и не поэт, и не любовник, а самый настоящий человек! Ну и как же сказать ему глупому, чтоб не билось, ведь страшно без всего остаться. 
 
Любовникам всё проще, они ведь могут остатком души делиться. Так и выживают. Пьют чай вместе по ночам, иногда танцуют. Лирика, лирика, глупое сердце. А вот если букет ромашек.. Весна, товарищи, что вам весна эта? Оставьте любовникам, быть может одни они в мире этом счастливые, им сердце рифмы не выстукивает, и голова прозой не мешает. 
 
Вот и думаем мы все, что живы. И хотим быть этими любовниками, а нам нельзя. Нет у нас души для любви, нечем делиться. Лирика, лирика, не бейся, сердце. Ходят трупы детей по городу. Зачем мне сердце такое горячее, я хочу быть простым любовником, заберите вы рифмы ненастоящие.