А не скукожиться ли нам?! 2

Пока не «копался» с происхождением (нашей «скукожи»). Всё, что о ней здесь баял – «отсебятина» герменевта.
Во время паузы поймал себя на том, что не прицепил сюда такой глагол, как «скукситься».
А ведь от «кукожи» до «куксы» – один шаг.
Да. Загадочную «кукож» я уже слегка обследовал (пока придержу). А с «куксой» всё-таки попроще будет. Кукса – как бы «плакса». И плачка эта – не в рыдание, а больше в хныканье-нытьё. Дзіцячае (не блытаць с дзікаватасьцю ці з дзявоцкасьцю!). Куксятся не в горе, не в печаль, не в боль (болючую), а токмо в обиду. И то – скорее, не в великую.
В хандру.
В попрошайничанье, а не в молитву.
Куксятся – для форсу. В жеманство. В ребяческую демонстрацию. В каприз.
Кстати. Я отчего-то прицепился к вариациям (если глагольным) совершенного вида: скукситься, скукожиться. По-херменевтски аукающим в «скуку» (которой, в самих корнях, как бы и нет).
По-херменевтски (завирально пиитски, чудно-вымысловато) с этим «с» становится «скуснее» (вкуснее, что ли?!). Мабыть, искуснее. И, мабыть же, не столько в мастеровитость, сколько в соблазн. В спакусу.
То, что в нашей (моўнай) «спакусе» чуется та же «скукса» – случайно. Пусть за всякой случайностью и торчат уши необходимости.
А с несовершенными (кукожиться-кукситься) так (без «с») не разгуляешься. В мою блажь с «кукожиться» было куда меньше, чем со «скукожится». Так оно ещё и потому, что от первого прилагательное не образуется. Толком. А от второго – нате-получите! – Скукоженный.
А в герменевтскую аллитеру!?
«Сколько же», «скажи-ка (дядя, что недаром)», «как же (так)»... О розных «какашках-букашках» – промолчим.
Однако, раз уж выскочила блоха с «куксой» – ещё пару слов округ неё.
В «куксе» всякому слышно что-то кислое. Оксидное.
Тянется ли оно к греческому «острому» (;;;;), не ведаю. Тот же – вкус. Кислый и острый – таки разное. Хотя... То же греческое словцо транслируют и как «кислый». Ну, да. Тот же, считай, «греческий», уксус (праславянский «оцет»). Кислота (не всякая), она – что?! – Разъедает. Ну... Не аки щёлочь – Однако! Бывает, что и ядовито. И куда ядовитее той же щёлочи.
Кукса...
При желании можно и к «поцелую» потянуть. В «кис-кис». В подлизку.
И снятся мне – то губки бантиком, то угольки да кочерга...
Тут ужо аб чымсьці жаночым-дзявочым.
С лукавством. То ли поцеловала (буси-буси), то ли укусила-абстрыкала.
Жаночае...
С полчаса назад (зараз... 10.53 – па гадзінніку на сцяне), Наташка засекла, как соседка Галя чехвостит своих домашних. Прислушался. – Ого! О-го-го!!
Кажу сваёй: – Калі б ты мяне вось так… Дык я б і натхніўся не па-дзіцячаму! А не тое што: вушы прыціснуў (скукожил), ды на ўцёкі.
Неее… – Адказвае Натка. – Я ж этыку выкладала!
Ладно…
Когда вечерком (вчера) сболтнул Таше об упущенной (к скукоженности) «куксе», она меня сразу ущипнула. Типа, я с этим «скукситься» тоже чащу.
Неправда! Не чащу. Рядом не стояло.
Захожу с «обыском». В Свитки (з дапамогой «падручніка», вядома).
Дык і ўвогуле… Кот наплакаў!
Тры-чатыры разы. А там (з скукожжу) – аж 39. Без апошняга году.
Если зайти (в обыск) за «совершенным» (скукситься), и вовсе – по нулям. Даже удивился: Не может быть!
Знаю, что – куда реже (нежели «скукожь»), но так, чтобы совсем... Ниии!
Ага! Зайдём в «несовершенку». Просто в «кукс».
Тут 3-4 и вышмыгнуло.
В стих – токмо одно (ну, два – если с эпиграфом).

Хворать и кашлять, кукситься в постели –
оставь другим. На лыжи, на коньки
вставай! Беги! И дух в здоровом теле
взыграет всем невзгодам вопреки.
Димон! Негоже парню хлюпать носом
и шопельки платочком вытирать.
Займись, дружок, гимнастикой и кроссом.
Назло простудам выйди в мастера!
А утром – снова изморось и слякоть.
Такая серость, что просвета нет.
У Димки с носа продолжает капать,
а у меня в стишках – застой и бред.
(6.01.2014)

Димону. Под сезонную хворь. Детскую (в 10 лет).
Что получается?! Не заболей Димка, остались бы мои стишки без куксы напрочь. Обидно!
А эпиграфом шёл Осип Эмильевич.

Довольно кукситься! Бумаги в стол засунем!
Я нынче славным бесом обуян,
Как будто в корень голову шампунем
Мне вымыл парикмахер Франсуа.
Держу пари, что я ещё не умер,
И, как жокей, ручаюсь головой,
Что я ещё могу набедокурить
На рысистой дорожке беговой.
Держу в уме, что нынче тридцать первый
Прекрасный год в черёмухах цветёт,
Что возмужали дождевые черви
И вся Москва на яликах плывёт.
Не волноваться. Нетерпенье – роскошь,
Я постепенно скорость разовью –
Холодным шагом выйдем на дорожку –
Я сохранил дистанцию мою.

Как-то – так.
А две остальные («куксы») пришлись на «прозу». Да и то – спустя долгие годы.
Одна залетела в «Разум Бедный» (2022) –

А «кантлеты» Олега Месроповича (лишнего я на него тогда «окрысился-окуксился») можно пристегнуть к знаменитому перлу одного Мальчика (пока просто помянутого – под Mole Акутагавы). Отдельно от «мух».

А вторая (последняя) – в «обзоры» по маю 2023-го:

Сегодня (2 мая) по утру что-то вынесло меня на страницу (в Стихире) покойного «черногорца» Валерия Новоскольцева. Притом, что Валера – в моём списке, общался я с ним не так, чтобы плотно. Зато – не окуксились друг против друга (как случилось с Владом).

Так обе (что в «прозу») ушли-таки в «совершенное». Пусть и не в «скукситься», а с «О».
Вот и все мои (небогатые) «опыты» с этим «упущенным».
А в «кукож-скукожь» – ладного!
Пора бы и о самом кореннике замолвить (а уже на посошок ещё щепотку стишей подсыпать). Ужо – не только в одну мою блажь, но – в чью-то.
Кукож.
Ну, и что у нас нанесено?! В ойкуменах инетовских.
Не густо...

Кукож – сленговое слово, ставшее заменой «кринжу». Означает что-то неловкое, стыдное. Термин получил распространение в мемах.
Что такое кукож?
Слово «кукож» – это существительное, образованное от глагола «кукожиться». По такой же схеме появился термин «кринж», который в английском языке буквально означает «съёживаться». В обоих случаях и кукoж, и кринж – это реакция на чьи-то неловкие и стыдные слова или поступки.
Активно использовать слово «кукож» как русскоязычную замену кринжу начали в 2019 году. Но тогда это не стало глобальным трендом. Неологизм появился на волне обсуждения модных англицизмов в мемах и молодежном сленге.
Значение
Слово кукож пока выглядит как измученный и неестественный форс. Но свое место в истории мемов оно уже заняло. Как обычно бывает, термин начинают использовать иронично, даже если он людям не нравится. И не замечают, как он входит в нашу жизнь.
Так было с терминами «бумер» и «зумер», от которых многие плевались два года назад. Но теперь они воспринимаются абсолютно спокойно.

Ну, и шо!? С «крынжом» перекрещивают (якобы, пользуя вместо его, в своё презрение к «амерам»).
О! Ишчо такое:

Кринж и кукож – это два различных феномена, которые можно рассмотреть с философской точки зрения. Кринж – это чувство неудовольствия или дискомфорта, вызванное неловкой, неуместной, или нелестной ситуацией. Можно сказать, что кринж возникает от ощущения несоответствия между ожиданиями и реальностью. Это чувство часто связано с эмоциональным отторжением и негативным отношением к себе или окружающим. Кукож, в свою очередь, это феномен, основанный на открытом, эксгибиционистском или провокационном выражении себя или своих идей. Кукож может быть связан с эмоциональной откровенностью, стремлением к вниманию или с целью вызвать шок или удивление у других людей.

Аж – эксбиционистском (выражении)!? Хлеще, чем выпендрёж?!
Если без такого «выпендрёжа», я бы (коль уж к корням) присмотрелся к «куке», да, как-то, к «кокону».
Тем более, что в «куке» у нас и оба глагола встречаются (кукожиться и кукситься). Оговорюсь: одно (кукситься) – «психологизм». Другое, скорее – «физиологизм».

КУКА – жен. (куча?) кулак, сжатая ладонь. | Рычажек или рукоятка для завертки винта, щурупа, как напр. у верстака, у тисков, у печатного стана; завертка, закрутник, за который берутся куксою, кулаком. | новг. пирог с кашею, корельское. Кукиш муж. Указательный палец, особ. в·знач. бранном, или выказываемый в виде брани, шиш; дуля, кулак с пропуском под указательным большего пальца, непристойное движение.

Эка – невидаль! Считай, по В. И. Далю.
Оттуда можно и продолжить

Лесная груша, дикая дуля. Вот тебе кукиш, чего хочешь, того и купишь. Книга, а в ней кукиш да фига. Из кармана (в кармане, в рукавице) кукиш казать, грозить заглазно. У приказного за рубль купишь, да кукиш! Кукиш и без денег купишь, кукиш в кармане утаишь, а шила в мешке не утаишь. Кукишка жен., умалит. кукиш.
| твер. коса, косичка, пучек волос на затылке у церковника, особ. Свернутая комком;
| твер. Чесаный пучек льна, для насадки на прялку, мочка, кудель, кужель.
| Тряпка, навязанная на больной палец. Кукыль муж., новг. кукишка, свернутая пономарская косичка. Кукишный, к кукишу относящийся. Кукса ·об. беспалый, у кого одна пясть, без перстов; кулак, сложенные персты; тычек, удар кулаком. Дай ему куксу! У куксы все кулак. Кукшить, кукать кого, пск.  твер. Бить кулаком;
| горевать? Куксить глаза или кукситься, тереть глаза кулаком.
| пск., твер. усаживаться, гнездиться ёжась. Куковяка, куковка вор., костр. коковка, палица, долбня, южн. кий.
| Куколка, неженка, баловень. Кукомоя об., новг., твер. неряха, чумичка, неумывака. Кукожиться вост. ежиться, корчиться, сидеть согнувшись от стужи, или в немочи. Куканець муж., архан. овыдеик, житник, ячный хлебец. Кукобить курск. гоношить, гондобить, дбать. копить;
| -кого, смол. изжить, холить, лелеять. Кукоба об. кукобник, -ница, курск. Бережливый хозяин, скопидом;
| кукоба, накопленное добро, пожитки, нажитое. Кукобный смол бережливый, или
| приветливый, ласковый. Куковина жен., твер. бородавка. Куковина, куковяга твер., пск. Дурно выпеченное тесто, с закалом. Кукореватый вологод. волдыристый. Куканить пск., твер. Ворчать (в куку, кулак?).

За что купил, за то и продал. Даль, конечно, не эталон, но! И идти-расходиться по этому «списку» можно в разные стороны.
Кукла, кукан, кужель... Всё – к месту. Разве, «кукушку» не приметил.
А с «кукожью» – ладно к «коже», да «съёживанию».
Ну, и обещанную щепотку. Из своего былого, в «скукоженность».
Сколько мы там (в первую серию) кинули? – Четыре.
39... Даже 41 (по первому «Свитку» нащупал ещё 2 просто с «кукожью»). В стих – не меньше половины. Договоримся досыпать не больше пяти.
Вот – в банальную рифму с «кожей» и в дразнилку со своим «Чеховым».

Белой акации запахи пьяные,
запахи дивные – лондонский джин!
Вот накурюсь я гашиша с кальяном,
Мир перестанет казаться большим.
Он до горошины малой скукожится.
Выпью стакан и совсем улечу.
С новою силою голою кожею
чувствую ту, что до смерти хочу.
Ах, эти запахи! Запахи жгучие.
Табор цыганский. Распылы дорог.
Думы мои – Актеоновы гончие.
Да заунывный охотничий рог.
Юные девы, цветы запоздалые.
Чехов, чахотка, Гектор Берлиоз.
Запахи сонные, запахи вялые –
белых акаций и жёлтых мимоз.
(Перепевка. На пару с А., 27.12.2015)

Оксане (следующее)... Тоже – в музыку. С куксой-хандрой.

Пишите лучше о любви! –
совет даёт поэту Муза.
А он кукожится от груза
прожитых лет.
Душой кривить
ему, отшельнику, неловко.
Кураж – не тот, не та сноровка.
Язвит, впадая в чёрный сплин,
тягучий, словно нафталин.
Ночами слушает Шопена.
Любовь…
Ну, да! Потом – измена.
А дальше – горькая хандра.
Задорной старости сестра.
(21.01.2016)

Владу... На его Пиросмани. «Печальное. На Успение Богородицы».

Тихо плакать в тшетности алканий.
В колокольчик пьяненько звенеть.
На клеёнке Нико Пиросмани
сгорбленный, скукоженный медведь.
В лунном свете, с голубым отливом.
А в глазах – зелёная тоска.
Жутко?
Нет,
скорее – сиротливо…
Словно угасания оскал.
И такие точно же руины.
Храмины заброшенной зрачок.
Все мы – одинаково ранимы.
На закланье всякий обречён.
(28.08.2016)

Однако, так мы далеко не уедем (застряв в середине десятых).
Посему пропустим даже «Хоттабыча», скукожившегося на дне реки М. в кувшине.
А «Ассоциации», пожалуй, вспомним

«Обитель» из новелл бедняги По –
зигзаги человеческой натуры.
Здоров ли прокуратор-игемон
и граждане всея «эстремадуры»?
Я сам – его невольный пациент –
сверяю Канта с гением Эдгара.
Без кальция извёстка – не цемент.
Гляжу на жизни тлеющий огарок.
В угоду первозванному ханже
улиткою скукожен и заужен
в замшелом городокском блиндаже.
А дальше изведут гораздо хуже:
отшельником в какой-нибудь Вермонт,
где вороны, чернее чёрной сажи,
колючее словечко Nevermore
подчёркнуто навязчиво подскажут
(4.10.2017)

И – в «уговор» – из оставшихся (по Первому) аж без малого шести лет. Одно...
Тогда – с нашего Заколота. «На перепутье».

Может, что-то рождается.
Может, просто сотрут.
И, как падаль – на свалку Истории…
Власть, конечно, шатается.
Огрызается спрут.
Опрокинуты все моратории.
Может, так и отложится
наш неровный порыв.
Под сукно развороченной памяти.
И скукожатся рожицы.
Заскулят топоры.
Застенают кликуши на паперти.
(25.08.2020)

В нём – и аллитера (скука, рожицы), и стенающие кликуши (к «союзнице» Куксе). И – даже – сукно и скулящие топоры (к той же «аллитере»). А, собственно, «скулящие» – снова к Куксе.
Так под «скулящее» мне не столько «скулой» аукнуло, сколь моўным «скулле». Буквально – как бы болячка, а ўжываецца хутчэй у нейкі праклён. Типа, опять-таки, «куки» (кука-кукиша-шиша-фиги...– вплоть до непристойного).
Всё! По тормозам (пусть из «скукоженных» просились и другие).

28.05.2024