Канарейка

Ты видишь все эти клети из золота?
Прежде они были полны певчими птицами,
Теперь же их петли сорваны –
Я обещал себе больше не печься о принципах:

Изогнутым когтём ковыряя в зубах,
Сидит лис – сытый поедатель птенцов,
Сожаления тонной выливает сюда,
Ведь он не способен сказать их в лицо.

Среди жадных сорок и жарких голубок,
Наивных до смеха и слёз куропаток,
Статных орлиц, что упали в желудок,
Есть та, что свободной вернётся обратно:

Жёлтая, будто бы маленький лучик света,
Накрытая заботой спящая канарейка.
Пощада от чудовища – странная участь, редкая,
Монстр за годы зуб свой стачивал помаленьку,

Толкая в пасть кончиком языкастого ножа.
Несмотря на все нагрянувшие беды, ты жива,
Каждый зверь инстинктивно пытался тебя сожрать –
Мне омерзительно знать, что я тоже этого желал.

Театр обмана раздвинул шторы,
Днём все ночные хищники движутся слепо.
Отпер и отворил твою клетку со скрипом, чтобы
Ты упорхнула в оконный проём, ближе к свету.

Я резким движением закрыл створки,
Но тобой и другими занятый карниз
Поёт. Возможно ли забыть стольких,
Если я в своё время сам их прикормил?

Я в комнате один такой был, и вокруг рутина,
Но, только поймав тебя, я подумал: не стал ли я
Таким же негодяем, каких везде пруд пруди, а?
Не убивай злодейскую сказку, оставь меня

Обгладывать скелетик очередной из пернатых
Под аккомпанемент в виде приторно сладкой трели,
Подыгрывая на струнах волнения и стирать их
В зубные нити для своей ухмылки, самое время.

Потеря аппетита и вечность бессонной ночи,
Саморазочарованье и стыд – жуткая мука.
Прошу: лети. Лети и не пой мне больше,
Иначе я вскоре сам лишу себя слуха.