Памяти художника Павла Филонова

Талант и нищета,
как близнецы -
брат и сестра,
по жизни идут рядом порой -
таким был Павел Филонов,
художник с непростой судьбой...
Его картины необычны,
но зрителя цепляли
своей глубиной!
Он был беден,
но духовно богат,
его свобода в творчестве
дала блестящий результат!
Ему Вселенная дала
взаимную любовь к даме,
почти на 20 лет его старше,
"милой доченькой" называл он её...
Он погиб в 41-м от голода
в ленинградской блокаде,
а через 5 месяцев
следом ушла и жена...
А в память о нём
остались его картины,
на вечные времена....

Павел Николаевич Филонов родился 8 января 1883 года в многодетной бедной семье. Отец был извозчиком, мать - прачкой. Дети были приучены к труду: все вышивали скатерти и салфетки, которые потом продавали. В декабре 1887 года скоропостижно умер кормилец семьи, а спустя шесть лет от чахотки сгорела мать.
Мальчик остался на попечении старших сестер. В старшую, хорошенькую хохотушку Сашеньку, влюбился инженер Александр Андреевич Гуэ, владелец строительной компании, и увез девушку в Петербург. Вскоре Саша забрала к себе Павла, "Паню", как называли его в семье. Муж сестры обратил внимание на художественный талант мальчишки и отдал его учиться живописи в малярные мастерские.
Скромность, аскетизм и независимость Филонова были потрясающими. Стакана чая и куска хлеба в день ему было достаточно
Во время войны Филонов добровольно охранял дом, в котором жил, от зажигательных бомб. Голодный, он вынужден был ночами мерзнуть от холода в своей тонкой куртке, перешитой из шинели.
Вскоре началась блокада Ленинграда и Филонов погиб от голода, потому что из личного принципа не отбирал у более слабых еду, а брал только положенные ему сто двадцать пять граммов хлеба в день.
Его жена берегла картины Павла Николаевича, претерпевая голод и крайнюю нужду. Она пережила Филонова только на пять месяцев, доказав, что любовь - она возможна в любом виде и для любого возраста. И каждая женщина, даже в пятьдесят семь, может быть чьей-то "милой доченькой", ведь в душе она никогда не постареет…

"Если бы он говорил не красками, пока еще, к сожалению, недоступными массам, а человеческим языком, он явился бы тем рычагом, который перевернул бы весь мир - и наступил бы рай земной: его работой руководили страдание за человечество и желание ему добра. Как никто не может определить, что происходит в настоящее время, так никто не может проникнуть в творения Павла Николаевича, потому что они носят в себе величие и тайну данного момента. Это дело будущего; его расшифрует история", - из дневника Екатерины Александровны Серебряковой.
Филонов утверждал, что создает "картины такими, чтобы люди всех стран приходили на них молиться". Творческое наследие брата сохранила Евдокия Николаевна и передала картины Русскому музею.
Жена с 1921 (официально брак был зарегистрирован в 1929) по 1941 годы — Тетельман, Рина Соломоновна (Екатерина Александровна; по первому — гражданскому — браку Серебрякова, 1862, Одесса — 1942, Ленинград). Умерла во время блокады, пережив мужа на несколько месяцев.
В 1973 году Борис Чичибабин посвятил Павлу Филонову стихи:

ВЕНОК НА МОГИЛУ ХУДОЖНИКА

Хоть жизнь человечья и вправду пустяк,

но, даже и чудом не тронув,

Чюрленис и Врубель у всех на устах,

а где же художник Филонов?

Над черным провалом летел, как Дедал,

питался как птица Господня,

а как он работал и что он видал,

никто не узнает сегодня.

В бездомную дудку дудил, как Дедал,

аж зубы стучали с мороза,

и полдень померкнул, и свет одичал,

и стала шиповником роза.

О, сможет сказать ли, кому и про что

тех снов размалеванный парус?

Наполнилось время тоской и враждой,

и Вечность на клочья распалась.

На сердце мучительно, тупо, нищо,

на свете пустынно и плохо.

Кустодиев, Нестеров, кто там еще —

какая былая эпоха!

Ничей не наставник, ничей не вассал,

насытившись корочкой хлеба,

он русскую смуту по-русски писал

и веровал в русское небо.

Он с голоду тонок, а судьи толсты,

и так тяжела его зрячесть,

что насмерть сыреют хмельные холсты,

от глаз сопричастников прячась.

А слава не сахар, а воля не мед,

и, солью до глаз ополоскан,

кто мог бы попасть под один переплет

с Платоновым и Заболоцким.

Он умер в блокаду — и нету его:

он был и при жизни бесплотен.

Никто не расскажет о нем ничего,

и друг не увидит полотен…

Я вою в потемках, как пес на луну,

зову над зарытой могилой…

…Помилуй, о Боже, родную страну,

Россию спаси и помилуй.

Источники использованные в статье: Е. Н. Глебова "Воспоминания о брате", Борис Чичибабин "Венок на могилу художника"