Письмо Анны Ярославны отцу своему Ярославу Мудрому

Письмо Анны Ярославны отцу своему Ярославу Мудрому

«Здравый будешь, разлюбезный,
Родимый тятенька мой, князь!
Пишу тебе в тоске болезной,
Со своей судьбой смирясь
По приказу тваму, отче,
Великий князь всея Руси,
Анечка – любезна доча –
Ярославна – в описи,
Рюрикович, русская княгиня,
Королева Франции ныне.
Куды же ты меня отправил,
Куда мя, грешную, заслал?!..
По что покой мой так оставил,
По что, отец, ты мне не дал
Умереть в своей землице,
А в проклятый во Париж –
В дыру вонючую, в гробницу,
Где от зловонья дохнет мышь –
В край, который Богу гаден,
В сарай на сене?.. Будь неладен
Край сей дикий и народ!..
Его хвалил ты, как оплот
Мудрости и процветанья...
А на деле – наказанье
Люди – глупые овечки:
Они не знают даже печки!..
Вместо печки здесь КАМИН
Не для люда, а скотин...
От него одна лишь копоть,
Дым да чад на весь дворец...
Пред ними лишь по залам топать
В соболях русских, мой отец!
В соболях, бобрах лишь наших,
И спасаюсь, милый князь...
Собрав их мастеров, однажды,
Объяснить им собралась,
Что есть печь. Взяла чернила,
Набросала чертежи. –
Только пальцы зачернила –
Неймут ни слова, что скажи –
Все, как в печку в них влетает!
- Мадам, то фэнтез, – говорят!..
- На Русь езжайте, – отвечаю,
- Там научат, просветлят,
Только вы не поленитесь...
В каждой там у нас избе
Печь стоит. Вы лишь учитесь...
Они же, дурни: – Сильвупле!..
Мадам, помилуйте, не верим,
Чтоб в доме был горящий дом,
В котором заперты все двери,
Пылающий внутри огнем!
О, нон-нон, мадам, молчите –
Ни слова более о том!
Судьбу напрасно не дразните...
А то ведь с вами нас огнём
Сожгут на площади за ересь –
При всех тогда попляшем, греясь!..
А едят они, любезный,
Не поверишь что, отец...
Скривит лик свой Царь Небесный,
Оправляя свой венец...
Едят, отец, они, лягушек!..
У нас на них простой народ
Плюёт на мелочных зверушек
И не вздумает взять в рот!
У них едят их герцогини,
Да нахваливают при том,
Будто черные рабыни!..
И не давятся куском
Они отбитым молотком
Мяса, жаренным в железе
У них зовется то КОТЛЕТЫ...
А еще они в трапезе
Пальцами едят при этом...
Не поверишь, мой отец,
Это ж варварства венец!..
Не знают византийских ложек;
Ножи и вилки у них внавь...
Среди прочего безбожья,
Глотают всякую отравь...
А еще я мужу, тятя,
Чтоб порадовать на днях,
Как простая баба в хате,
В ихних варварских печах,
Приготовила своими
Руками курник русский наш.
Так он, славя мое имя,
Облизал все пальцы ашь!
- Анкор! Анкор! – Кричит в запале.
- Еще, еще, родная, дай!
Еще два сделала, он хвалит,
Хоть от стола не отступай!..
- Заболит, – твержу, – желудок...
- Кес-кё-сэ? – Мне вторит он.
- Зажарь еще твоих мне уток... –
Просит Генрих, как долдон.
Ему про Клавдия толкую –
Чернокнижницей назвал.
- Не вздумай ни при ком такую
Ересь ты нести... – Сказал.
На костре нас Римский Папа
Повелит с тобою сжечь...
Ложкой по столу хоть ляпай,
Иль сама клади им печь!
Еще я предложила мужу
Спектакли ставить во дворце,
Какие мы в Крещенску стужу
Ставили в родном крыльце…
Обучу твоих шутов
Быть забавой всех пиров.
Поставим мы «Александрию»,
«Рождество», еще «Марию»…
Зеницы вылупил на все
Бельма, снова: – Кес-кё-сэ?
Кес-кё-сэ «Александрия»?
- История битв всех Александра…
- Какого, дорогая Анна?
- Македонского, конечно, –
Отвечаю я беспечно.
- Македонский – кто такой? –
Спрашивает Генрих мой.
- То История Антисфена…
Побледнел мой муж мгновенно:
- О, нон-нон! Невероятно! –
Взмахнул руками муженек.
- Один завоевать не мог
Столько стран! – И многократно
Перевертывал страницы:
- Говоришь ты небылицы!
И, ведь, я же не священник,
Чтобы столько прочитать!..
Король у нас, жена, не чтенник,
Король наш ставит лишь печать!..
Дорогая, мы – Европа!
Русь читает пусть в окопах,
Кои роет у дворцов!..
Смотри, не покажи трудов
Этих герцогам ты нашим –
Заколют или сбросят с башни!
В споры с ними не вяжись…
Вот такая, тятя, жизнь –
Хуже тут какой скотины…
Приезжали сарацины
Давеча к нам во дворец…
Случай был такой, отец…
И оказия какая:
Никто арабской-то не знает
Окромя меня молвы…
Грозится сечь всем головы
Генрих мой в великом гневе…
Пришлося, тятя, королеве
Переводчицею стать…
Темна Русь, ядрена мать!
Заскрипели тут зубами
Герцоги их со графьями…
Но со мной мои варяги,
Не боюсь я их бадяги!
Иной напасти, князь, страшусь –
От нее храни ты Русь:
Эти черти сарацины
Выдумали алкоголь…
Даже бравые детины
Падают, как в кофрах моль
От засушенной полыни…
Береги державу ныне –
Пред ним бессильны и варяги!
Она покруче нашей браги,
Медовухи, польской водки –
Которой полоскать лишь глотки!
Вот затем тебе пишу…
Тятенька, ни-ни!.. прошу!
И бочонка не впускай!
Тятенька, ни-ни!.. Так знай:
С ним погибель русичам,
Роду русскому – всем нам!
Не оставь меня в мольбе…
За сим и кланяюсь тебе
С почтеньем кротким, прощевально,
Твоя Анна Ярославна
Рюрикович – верна дочь твоя,
А теперь по мужу я, –
Как велит уклад старинный, –
Пишуся: Анною-Региной,
Духом оставаясь русской,
Королевою французской».

поэт-писатель Светлана Клыга Белоруссия-Россия