Глаза художника

В солнечных очках в самом тёмном помещении.
Недрами себя, что ископаны пещерами,
Сонными лощинами, склоны и расщелины,
Песок и щебень путая, просторы бдит кочевник.

Склонный к изучению от маленьких светлячков
И светодиодных лент до самых вспышек сверхновой,
Любитель шелкопрядок коварно ловить сачком
Между плит, откуда криком досадным слышен некрополь.

В его серой потрёпанной радужке
Белый свет терпит дисперсию,
Место без камня на блёклом камушке
В ней отразится красок редкою смесью.

Языком трясёт бойко колокол,
Обыденность словно нимбы в раю
Для глаз его блик; навести офтальмолога,
Но таких за золото не выдают.

Горько, дорого,
           В обмен на душу,
На ноющую язву внутренней пустоты,
Терпкую тягу вывернуть тлен наружу
Даруется взгляд необузданной остроты.

В банке стеклянной под пылящейся крышкой
Хранятся зенки на полочке у лукавого,
С длинным коварством в качестве мышцы
К слепому тянется помощи рука его.

За мнимым станком талантливый фрезеровщик,
Описаны дьяволом схемы, искры летят;
Как бы ни был одержим он, внимателен и заносчив,
Защита от ожога – первый принцип литья.

Чтоб двери душ сердце не защемили,
Чтоб волшебным глазам не пришлось слезиться,
Не от света, а от вездесущей пыли
Художник должен беречь зеницу.

Накоплен по миру кусками,
Пускается в пляс, каждой гранью сучит дикий образ,
Хрупкий как сердце колибри хрусталик
Сводит пристрастий лучи в гиперфокус.

Всем остальным его доли не видно.
В помощь эмоциональной выручке,
Во избежание боли невинных
Ходячий рентген постоянно вынужден

Скрывать от толпы свой взгляд пронзительный,
Будто циклоп из Людей-Икс.
Чернеет лист, копится яд для зрителей,
В горле комом клубок из идей фикс.

Его в нить Ариадны в потьмах коридоров
И тайн лабиринта сознанья извилин
Распутать он жаждет для мраком ведомых,
Явить, что Тесею во снах объяснили.

Иные, в текущем моменте тая,
Кроют сомнения,
          Тонут в забвении,
Он затемняет, чтоб рассмотреть в деталях,
Как светило в периоды полузатмения.

Наблюдатель всегда отделён от объекта,
Больной - от кадров своего медосмотра,
Меж страстным учёным и подопытной клеткой
Барьером служит стекло микроскопа.

Есть место, куда просто так не зайти –
Условий доступа тонкости шатки:
Проём заграждают врата с фейс айди,
Специально настроен проход по сетчатке.

Видит нюансы устройства и сложную маркировку,
Каждую деталь анатомии организмов.
Вырытый корень сути, помноженный на щепотку
Метафор и эпитетов – формула тонкой линзы.

За стенами форта огромная мастерская,
Ров наполняют ума холодные воды,
Гончар не отдаст себя толпам на растерзанье:
Решёткой очков защищён вдохновлённый лодырь.

Он видит фигуры в бойницах нАсквозь,
Илоты хулят дурака за глаза,
Но бумага – для каменных лиц опасность,
Кисть пишет, сияет экстазом азарт.

Шелестит холстами полёт фантазии,
Двигатели тюбиков пачкают небосвод,
Вольные ветра обдувают пилота в маске и
Ютятся между красками сахарной белизной.

Он метает штрихи, взбираясь по трапу.
Скомканный прыгает прочь листок,
Мозолей гроздь приподнимает оправу –
Зрачок озаряет рабочий стол.

Бесконечно буравит очами тематику,
Видит изделие ровно с торца:
Так всякий из них изучает, внимательно
В зеркало глядя, свой образ творца.